Спасибо, Беллене, моей бете в этом фике.  }sdtgw

Проклятие рода

В дружбе и в любви мы зачастую более бываем счастливы тем, чего не ведаем, нежели тем, что знаем.
Ф. Ларошфуко

Фиби лежала в своей постели, устроив свою головку на обнажённой груди спящего рядом мужчины.
Коул Тёрнер.. Кем он был? Бальтазаром, демоном, которым восхищалась первая половина демонического мира, и люто ненавидела вторая? Возможно. Но сейчас он был человеком, её мужчиной, любовью всей её жизни и даже смерти. Она всегда мечтала о такой любви, но давно не верила, что найдёт её.
Ее сердце, надолго, со той злосчастной ошибки юности закрытое для любви, сердце, которое она распахнула только ему, своей любви .. Сейчас она просто подарила ему это сердце, в надежде, что в его руках оно будет в безопасности.
Коул-Коул..
Красивый, притягательный, нежный и опасный, холодный как лёд и обжигающий как пламя. Это всё был он. Мужчина, которого она любила.
Но он был демоном, а она ведьмой. Зачарованной ведьмой. Старейшины и так сквозь пальцы смотрели на их отношения. Это очень беспокоило Фиби. Нет, конечно, она не жаловалась, но.. Когда Пайпер и Лео начали встречаться, то мудрейшие готовы были перевернуть небеса, чтобы прекратить их отношения.
А сейчас Фиби встречалась с Коулом, могущественным демоном, но Мудрейшие и Всеблагие ничего не говорили.
Странно.. Всё это напоминало Фиби затишье перед бурей. Это настораживало. Они что-то задумали, что-то страшное. Не раз Фиби замирала посреди какой-то работы, гадая, что бы значила такая сверхтерпимость? Неизвестность пугала её, но только не сейчас. Не сейчас, когда он рядом. Когда его грудь поднимается и опускается под её щекой с каждым его вдохом и выдохом, когда его сердце стучит в такт с её. Размышляя об их с Коулом отношениях, Фиби не заметила, как уснула.
Но ннтуиция не обманула Зачарованную.
Всё это было затишьем перед бурей, перед долгой разрушительной и опустошающей бурей, лёгкий бриз которой уже начал поглаживать её нежную кожу, но женщина никогда не смогла бы предположить, откуда отчаяние придёт.
****
Патея Бакстер ворочалась в своей кровати, не в силах уснуть. Наконец, закончив бесплодные попытки, женщина села на постели и, не желая потревожить мужа, тихонько покинула брачное ложе. Спустившись на первый этаж викторианского особняка, Патея обнаружила, что она не единственный обитатель дома, который сегодня ночью не был принят в царство Морфея.
- Не спишь, кузина? - входя на кухню, спросила Патея.
- Как и ты, кузина, - ответила ей Фиби Боуэн.
Женщины сидели молча. Фиби грела руки о чашку чая, стоящую на столе.
- Ты жалеешь? - вдруг спросила Патея.
- Нет, конечно, нет, - поспешно ответила старшая кузина. Да, она ждала этого вопроса с того злополучного дня, и если честно признаться самой себе, то она не знала правильного ответа. - Мы сделали то, что мы должны были сделать, - Боуэн вновь повторила заученную фразу.
- Ты напоминаешь испорченную пластинку, - проворчала Патея. - Она всё же была нашей кузиной.
- Мы сделали это для наших детей,- сказала Боуэн, продолжая вертеть в руках чашку.
- Неужели, мы, наши дети должны будут убивать своих сестёр снова?! - воскликнула Бакстер.
- Мы можем наложить ещё одно проклятье, - вдруг сказала Боуэн и посмотрела на сестру. - Проклятье, чтобы ведьма не могла любить зло.
- Мы не можем управлять любовью, - напомнила ей Бакстер.
- Значит, мы сделаем так, чтобы последствия этой любви были саморазрушающими, - сказала ведьма.
- А истинная любовь? - спросила Патея.
Бакстер понимающи кивнула.
- Истиная любовь разрушит любое проклятье, - согласилась она. - Мы знаем это.

Кузины вошли на чердак. Пройдя по старым коврам, принадлежащим еще их бабушке, мимо дивана тёти Астрид и кресла прабабушки Патрисии, девушки подошли к низкому столику, на котором находилось множество пучков трав, несколько завязанных мешочков и около двух десятков склянок. Женщины убрали несколько ингредиентов, необходимых для зелий на уничтожение, освобождая место для ритуала. Пока Патея относила склянки на полку, Фиби поставила в центр столика небольшой котелок и налила туда сандалового масла в качестве основы.
- Ты уверена, что мы поступаем правильно? - спросила Патея, зажигая три белых и три чёрных свечи, стоящих на полу вокруг стола. Еще две пурпурные свечи она поставила на стол. Одну перед Фиби, другую перед собой.
- Мы защитим наш род, - убеждённо ответила Боуэн, бросая в магическую утварь лепестки ромашки, - симпатия.
Бакстер бросила лепестки жасмина:
- Нежность.
Затем последовали лепестки сирени - романтика, лепестки алых роз - страсть, листья полыни - ревность, белая лилия - ложная надежда.
Кузины продолжали кидать ингредиенты в зелье, называя чувства влюблённых, но так и не назвав любовь.
Удивительный запах зелья наполнил чердак, но из этого красочного безумства ароматов отчётливо выделялось сандаловое масло.
Наконец, кузины остановились. Боуэн взяла ритуальный нож и сделала надрез на указательном пальце, то же самое проделала Бакстер, взяв другой атама.
- Кровь к крови, - начала Патея.
- Проклятье рода, - продолжила Боуэн.
- Наших дочерей заклинаем.
- Убережём, спасём, погубим.
- Коли ведьма будет злом соблазнена, то судьба избранника её агония вечная..
- Нет смерти, нет жизни, нет любви, нет ненависти.
- Дважды будете предупреждены.
- В первый раз, вы можете уйти, наказания не будет.
- Во второй раз, несчастливы вы будете в любви, вы и потомство ваше.
- В третий раз погибните вы оба, вечно предательства жало будет жечь ваши души за то, что предали род..
- Веру..
- Свет.
- И путь один к спасению: заклятье то нарушит лишь любовь.
- Освободит она от наших цепей.
- Первые два испытания проверят вас.
- А третье, узнает на сколь любовь сильна..
- ..если есть она.
- Но решишься ли ты..
- ..пойти..
- ..против крови, сестёр, семьи.
Как только Боуэн сказала последнее предложение, подул ветер. Заклятье принято.
- Надеюсь, мы не совершили роковую ошибку, - прошептала Патея и задула свечу.
****
Фиби резко села на кровати, ещё не до конца понимая, где она находится. В её голове мелькали образы недавнего сна. Проклятье. Её прародительницы наложили проклятье, чтобы уберечь род. Слёзы потекли по лицу женщины. Судорожно вздохнув, она оглядела комнату. Она была одна. Конечно, он не был здесь. Он умер. Она убила его.
- Коул, - всхлипнула Фиби, вновь и вновь прокручивая в голове ту ночь, когда ей пришлось выбирать он или её сёстры.
Неужели виной всему это проклятье?!
Фиби вскочила с кровати и побежала на чердак. Не обращая внимания ни на что, она целенаправленно двигалась к книге Таинств. Схватив старинный фолиант, женщина села на холодный пол чердака и только сейчас заметила, что не включила свет. Она потянулась к лежащей рядом свече и, прошептав заклинание, зажгла фитилёк. Кое-как установив огарок дрожащими не то от холода, не то от волнения руками, Фиби открыла книгу. Здесь должно быть что-то. Они не могли наложить заклятье и не написать об этом. Женщина яростно перелистывала страницы. Ну же, ещё чуть-чуть, следующая, но.. нет. Ничего.
Фиби с силой захлопнула книгу, на её красивом лице была гримаса боли и отчаяния.
- Что же это? - всхлипывая прошептала она, поглаживая фолиант, словно прося прощение за свое неподобающее отношение к нему.
Вдруг её настигло видение.
Боуэн и Бакстер записали что-то в книгу таинств.
Ведьмы провели некой жидкостью из склянки по краям листов с новыми записями и закрыли их.
На одну секунду сомкнутые листы осветились магическим светом и стали единым целым.
Видение кончилось.
Фиби ошарашенно глядела перед собой, пытаясь отдышаться после видения. Нет. Этого не может быть! Она до последнего надеялась, что это лишь сон, но.. Только не это! Фиби вновь открыла фолиант. Но что делать?
- Помоги мне, - прошептала она книге. - Помоги найти то, что спрятано в тебе. От этого зависит моя жизнь.
Вдруг на чердаке подул ветер, который начал перелистывать страницы. Книга вновь озарилась светом, и перед Фиби предстали те самые записи.
Ровным и красивым подчерком прородительниц были выписаны слова проклятья на пожелтевших страницах Книги. Чуть ниже было примечание: "Дорогие дочери, простите нас. Мы надеемся, что вам никогда не придётся читать этих строк, но если это происходит, то значит, проклятье вступило в силу. Мы не можем указывать вам вашу судьбу, но мы просим подумать о будущем. Пусть ваши жертвы не будут напрасными. Если уверена в своей любви, то иди до конца. Любовь спасёт обоих из вас, если он любит тебя, то он встанет на сторону света. Но если ты сомневаешься, то оставь попытки. Не рискуй. Все последствия проклятия будут рассеяны с первыми лучами истиной любви твоей. Если вам не судьба быть вместе, то, отпустив друг друга, вы спасётесь оба".
Фиби вновь всхлипнула, и одинокая слезинка капнула на страшные строки.
- Что делать?- саму себя спросила женщина.
Фиби закрыла книгу, она знала, что те страницы вновь исчезнут, и, отложив реликвию в сторону, с трудом поднялась с пола. Её тело отказывалось слушаться. Не понимая, что делает, и не видя ничего из-за пелены слёз, женщина на ощупь пошла в свою комнату. Казалось, что сам дом решил посмеяться над горем хозяйки и потому пустился в пляс с огромной скоростью, голова начала кружиться, коридор превратился в расплывчатое пятно. Наконец, добравшись до  спальни, Фиби закрыла за собой дверь и рухнула на постель. Как только она уткнулась в подушку, по телу пробежал озноб, и несколько капнувших до этого слёз превратились в рыдание. Сердце стучало так, словно вот-вот вырвется из груди, тело трясло, она буквально задыхалась от переполнявших её эмоций.
Фиби уснула уже перед рассветом, всё ещё продолжая всхлипывать, даже сейчас, если бы её сёстры вошли в комнату, они могли бы увидеть боль на её лице. Сегодня ночью она приняла самое важное решение в своей жизни, и она лишь надеялась, что не совершает роковую ошибку.
А в это время запах сандалового масла наполнил чердак, и фитилёк на одинокой свече, стоявшей на полу, потух, словно сдаваясь перед солнечным светом, постепенно наполняющим комнату.

Конец.