Вот, обещала...
У меня ббольшие неприятности... скорее из раздела "несчастья". Что успела написать (3 листа) - выкладываю. Как дальше - не знаю..

Вот прода "Дня гнева"
http://blogs.mail.ru/mail/sacha_2345/#2085C933874CE26F

Да. собеседник, прода сегодня. 15 листов пока. Остальные десять - через пару дней.

- Позавтракаешь?
- Неохота…, - зевнул Крис. Пайпер уже собиралась было начинать уговоры, привлекать «тяжелую артиллерию» в виде взываний к долгу и совести, но сын её опередил.  – Попозже, ладно, мам? Ещё посплю.

Старейшина Хирн появился в Розовом особняке, в гостиной,  в половине девятого утра. И не один, а, как и обещал, в обществе нимфеи. Лео ожидал увидеть что-нибудь юное, роскошное и кокетливое. Это «дитя цветов» было иным. Высокая, нимфея едва-едва уступала ростом Лео. И красивой назвать её было сложно. Оригинальной, запоминающейся, необычной – да, экзотичной – совершенно точно. Если Бритомартис можно было сравнить с разгульным летом, всю медовую, пряную, то приведенная Хирном женщина была осенью. Той, которая «…шла, ступая тяжело,/ оставшаяся на сносЯх вдова»… Худая, узкая, тоже рыжая, только волосы напоминают не пшеничного цвета шёлк, а колючую медную проволоку, свитую в тугие пружинки-кудряшки, причём короткие – с трудом достигают плеч. Чуть раскосые болотного цвета глаза глядят по-азиатски жестко, непреклонно и насмешливо. К неожиданно пухлым, чувственным губам словно навечно прилипла ехидная усмешка. Тронутая лёгким загаром кожа тонкая и ровная – ни одной морщинки, но чувствуется, что гостья очень и очень немолода. Не ровесница  Ивен, конечно, но и далеко не девушка.
Хирн приветственно  кивнул Лео и Уайету и пояснил:
- Предстоящая Ивен готова оказать нам любую помощь … в пределах разумного, разумеется, и выделила для поисков одного из самых опытных медиумов Общины. Знакомьтесь, это Лисиппа. А это Старейшина Лео и …. – Хирн на секунду замялся. -  Уайет Холливел, маг.
Нимфея удивленно вскинула брови, но ничего не сказала. Лишь протянула поочередно мужчинам руку для крепкого, твёрдого, совсем не женского пожатия.
- Насколько я понимаю, для поисков всё готово? Я позову ещё Аделу, и мы начинаем?
- Подождите, – голос у Лисиппы оказался подстать внешности: хрипловатый, низкий, уверенный. – У меня поручение от Предстоящей к Хранителю Кристоферу. Могу я его видеть?
Лео растерянно переглянулся с Уайетом. Хирн же решил, что здесь ему делать нечего:
- Ну, вы пока разбирайтесь, а я за Аделой. – И разлетелся искрящейся синевой.
Лисиппа пожала плечами и настойчиво повторила:
- Так могу я увидеть Хранителя?
Уайет от ответа воздержался, он после недавнего вообще боялся делать какие-либо прогнозы реакций младшего брата на посторонних. А вдруг он с этой рыжей где-то уже успел познакомиться и теперь её на дух не переносит? Лео же, вспомнив, что отец здесь он, нахмурился и ответил:
- Он, наверно, ещё спит. Это срочно? Не хотелось бы его будить, он не совсем здоров…
- Я в курсе. Мой визит ему не навредит. Ивен всего лишь попросила меня передать Кристоферу нечто, что поддержит его силы.
- Что-то вроде универсальных накопителей? -  влез заинтересованный Уайет.
- Нечто вроде…, - ушла от ответа Лисиппа.
- Ооо… Это было бы весьма кстати. Пойдёмте, - решился Лео. Если нимфея принесла одну из таких штучек, грех отказываться. Это большая, очень большая удача. Лео и сам, бывало, такими пользовался, когда хранительских Сил оказывалось недостаточно.  Вот только поможет ли Крису?
- Так и? – Лео задумался и не заметил, что так и продолжает нелепейшим образом торчать посреди гостиной.
- Да-да, пожалуйста. Нам сюда…, - Лео деликатно, почтительно, под локоток, направил нимфею в сторону коридора. И причина такой трепетной деликатности крылась не в уважении к женщине. Вернее – не только в нем.  Ещё какая-то иррациональная боязнь. Не то, чтобы нимфея могла причинить Старейшине реальный вред, но в болотных глазах оказалось так много  непримиримой воинственности и непреклонности, что Лео не мог себе позволить даже намёка на неуважение. Если нимфеи – «дети цветов», то Лисиппа – дочь кактуса. Или анчара.  Боковым зрением Лео уловил движение…. -  А ты, Уайет, подожди здесь.
Уайет, потянувшийся было за отцом, виновато кивнул и возвратился к дивану, вид имея такой, словно только что получил щелчок по носу. Разочарованный, раскаивающийся. Но Лео был непреклонен.
- Ты же понимаешь. – Не хватало ещё одной коллективной истерики.
- Да, конечно…
Так что до нужной двери Лео с нимфеей дошли вдвоём. Старейшина пошептался на пороге с Пайпер, объяснил, зачем нимфее понадобился Крис и почему она не может подождать, пока Хранитель выспится. А потом неожиданно для самого себя остался один в коридоре перед плотно, но бесшумной притворившейся вслед за Лисиппой дверью. Мысленно возмутился, собирался исправить ошибку, войти в комнату, но…
Наверно, Пайпер права. Незачем Криса лишний раз нервировать, младший сын уже много раз вполне прозрачно давал понять, что враг номер два  у него отец. Ну, раз уж Уайету достался первый номер….
Лео с сожалением поглядел на дверь и безропотно перенёсся в гостиную.
***
- Здравствуйте, Лисиппа.., - старшая ведьма бегло оглядела вошедшую в комнату нимфею, мимоходом отметила её неуютно высокий рост и упрямую суровость облика. – Крис ещё спит. Лео сказал, у вас что-то для него есть? Нельзя ли…
Но Лисиппа не удостоила ведьму и беглым взглядом, всё её внимание было приковано к спящему Хранителю. Кивнула невпопад и подошла к кровати.  Прочертила в воздухе нечто неуловимо-быстрое, вспыхнувший тревожным красным и тут же погасший символ. Пайпер раньше с таким не встречалась и хотела потребовать разъяснений, но решила повременить, поскольку на полыхнувшем в воздухе знаке таинственные жесты не закончились. Нимфея старательно, даже губу закусила, зашевелила пальцами, будто перебирая невидимые нити, что-то распутывая и приглаживая. Кивнула – теперь уже удовлетворённо, и опустилась на колени перед кроватью. Пайпер опять хотела вмешаться, предложить стул, и снова  чужая сосредоточенность заставила её промолчать. Гостья свои манипуляции ещё не закончила. Кончиками тонких, сухих пальцев провела по щеке Криса (удивительно, но парень даже не шевельнулся, не говоря уж о том, чтобы проснуться…), отняла собранные в щепоть пальцы и зачем-то легонько подула. И только затем решила уделить внимание замершей в ожидании старшей Зачарованной.
- Молодой человек действительно потратил Сил больше, чем мог себе позволить.  И с аурой я ничего сделать не могу, для меня разрыв слишком велик, с чем-то поменьше ещё можно было бы работать… Но кое-что могу и я. Какой прогноз дал Старейшина Хирн?
- Трое…нет, уже двое суток. Так вы нам поможете? – с надеждой вопросила Пайпер, подмечая, что глаза гостьи только кажутся болотными, а на самом деле – изумрудные бисеринки на фоне осенней ржавчины… Необычные, недобрые, пугающие глаза.
- Да. Можете смело прибавлять ещё столько же времени. Я его разбужу.
А ещё Пайпер заметила, что гостья не улыбается даже из вежливости, даже дежурно. Может, просто не умеет или давно разучилась.
Нимфея не стала дожидаться формального разрешения, решительно тряхнула спящего за плечо и требовательно позвала:
- Хранитель Кристофер! Просыпайтесь!
Крис резко выдохнул, широко распахнул глаза от неожиданности и попытался отодвинуться.
- А? Что? Кто вы?
Нимфея спокойно отняла руку и представилась:
- Помощница Предстоящей Ивен медиум Общины Лисиппа. Я пришла по поручению Ивен.
- Ивен? Ах, да… - Крис выглядел слегка сбитым с толку и весьма усталым. – Да, вспомнил. Ивен… Ну да, вы поможете с поисками?
- Да. Но сначала она просила кое-что вам передать…
Под вопросительными взглядами нимфея бережно достала из-за пазухи небольшой хрустящий белой плотной бумагой свёрток и протянула Крису.
- Что там? – Крис так же бережно перехватил почти невесомый кулёк. Не получив ответа, аккуратно отогнул бумажный край. В бумаге что-то тихо переливчато зазвенело, Крис недоумённо заглянул внутрь, но ничего не понял – что-то золотистое, какое-то украшение, что ли? Заинтригованный, вытряхнул содержимое на ладонь… И замер, ослеплённый…
Рядом восторженно ахнула Пайпер. На ладони сына лежала тоненькая-тоненькая, с крошечными резными листочками золотистая веточка неизвестного растения. Вся лёгкая, воздушная, кружевная, излучающая едва заметное тёплое сияние. Совсем как настоящая, вернее, правильней было бы сказать «как живая» - листики едва трепетали на отсутствующем ветру – или это так кажется под неверным светом ночника? Только не бывает таких растений… И когда Крис вытряхивал веточку, она как-будто звенела… Такая красота. Спелое пшеничное золото…
- Что это? – прошептала Пайпер. Листочки затрепетали и нежно звякнули. Значит, не показалось.
Нимфея промолчала. Зато ответил  Крис – поднял на Лисиппу повлажневшие, одновременно счастливые и печальные глаза и выдохнул:
- Бри? Бритомартис?
- Именно. Она поможет. Она любит вас, Хранитель Кристофер…
***
Утро – определяется по появившимся в углу новой миске с непонятной бурдой (наверняка содержащей все необходимые организму микроэлементы и питательные вещества, но при этом совершенно безвкусной)  и кружке свежей воды. Потом тянется пустой, монотонный день. Абсолютная тишина, которая сводит с ума верней, чем отсутствие окон, безделье, неизвестность и страх. Камера – пятнадцать шагов в длину и десять в ширину. Шаг – подошва стареньких, сношенных кроссовок приглушенно шаркает по полу, ещё шаг и ещё шуршание. А больше ничего. Или ногтём по металлической спинке койки – щёлк-щёлк! Но и мерные, ровные короткие щелчки смущённо съёживаются, когда осознают, насколько одиноки они в этой наполненной равнодушным безмолвием комнате. Тишина наползает со всех сторон и тянется, тянется, тянется до вечера. Кружка и миска в углу исчезают, чтобы смениться похожими одна к одной миской с ужином и кружкой с чем-то вроде чая. Вообще всё, не только еда, в камере кажется «чем-то вроде». Койка – что-то вроде кровати, невидимые люмо-шары – что-то вроде ламп, напротив койки в стене – что-то вроде дверного проёма, сама камера – что-то вроде дома, а всё вместе – что-то вроде жизни. Только разве же это жизнь?
Завтрак случился уже три раза, а Уайет всё не спешил «навещать» брата. Дела государственной важности, видимо.  Поэтому Крис просто лежал на койке и старался не думать о том, что Уай рано или поздно появится. Лучше поздно. Это неизбежно. Миска с завтраком появилась примерно час назад (во всяком случае, так казалось полуангелу), сменив нетронутую емкость с ужином. Не то, чтобы Крису не хотелось есть, просто он никак не мог заставить себя встать с койки. Всем телом овладела непонятная апатия, а мысли сделались до крайности ленивыми. Вчера вечером парень ещё поднимался, чтобы попить воды, поставил кружку к койке, а сегодня вот вставать уже не хотелось. Даже любимое занятие – пересчитывать трещины на потолке и выискивать в их причудливом переплетении намёки на знакомые лица, домысливать слова – уже надоело. Там, справа, привычно обнаруживается «хронос»; здесь, над самым изголовьем – «Эллин», и её же голубые глаза можно разглядеть в островке плесени чуть подальше; правее, и приглядываться не надо, «Лига», а в дальнем углу притаилась «смерть». В этот угол Крис поглядывал с особой надеждой. «Смерть» отвечала взаимностью, только вот, как лукавая кокетка, никогда не позволяла приблизиться к себе вплотную, не давалась в руки, смеялась и убегала. Крису её капризы уже осточертели.
В абсолютной тишине только одно преимущество – любой звук  слышится так отчётливо, будто он многократно усилен динамиками. Вот и сейчас шорох парень услышал гораздо раньше, чем успел обернуться.
- Здравствуй, Крис.
Только вставать не хочется. Пусть злится. Может, словечко из дальнего угла сбудется на этот раз?
- И не поздороваемся? Опять молчим? Впрочем, у меня есть способ развязать тебе язык… ВСТАТЬ!
Крис перевернулся на другой бок и медленно сел, нарочито равнодушно поглядел на брата. Уайет выглядит так, будто последние три дня провёл под стеклянным колпаком. Те же одежда, обувь, причёска. Тот же волчий взгляд.
- Подымайся. У меня кое-что для тебя есть…, - приглушенный смешок, от которого Криса передёрнуло.
Уайет протянул руку в пустоту перед собой и … что у него там? Новая, «улучшенная» плеть? Какая-то хитрая растяжка? Набор «инструментов»? Что?...Уайет любит театральные эффекты, сволочь! Ведь мог бы просто принести всё с собой! Под длинными сильными пальцами воздух загустел, завибрировал, уплотнился и обрисовал непонятные очертания. Какой-то свёрток… Полуангел чуть не завопил: «Что это?», но сдержался. Уайет бросил на свёрток мимолётный взгляд и пихнул его Крису в руки:
- Бери и разворачивай.
Крис не знал, насколько это может быть опасно. Фантазия отказывала. Свёрток в руках взорвётся? Примитивно. Или, может, в нём окажется что-то ядовитое-режущее? Или… в груди кольнуло. В старых фильмах… В «Крёстном отце»… Рука или голова убитого знакомого, друга? Питера? Кита? Эл?
Крис сделал над собой усилие, пообещал себе, что, чтобы там не оказалось, молчать, и резко дернул бумажную обёртку. Какие-то тряпки. Что это может значить?
Вдоволь налюбовавшись непониманием и страхом Криса – всё эмоции для Повелителя, разумеется, как на ладони – Уайет продолжал:
- У тебя сегодня важный день, Крис… Помнишь, как говорила это наша мамочка, когда ты в первый раз пошёл в школу? – слово «мамочка» было произнесено с таким оттенком гадливости,  с такой издевкой, что Крису захотелось вдруг задушить Уая. Голыми руками. – Так вот, сегодня у тебя что-то вроде. Нам с тобой предстоит сегодня открывать первую Зимнюю Ассамблею. Ты должен выглядеть соответственно.
Крис всё еще не совсем понимал…
-… Это твоя новая одежда. Потрудись переодеться…
Чёрная бумажная обёртка с тихим шелестом опустилась на пол у ножки койки. На смятом одеяле лежали чёрные кроссовки, чёрные брюки, чёрная безрукавка с нашивкой на груди – когтящий ягнёнка огромный орёл – и отчего-то зелёная рубашка.
- Одевайся.
Крис медлил. Может, Уайет хоть отвернётся?
- Одевайся…, - Смешок. – Или я переодену тебя сам. И вряд ли тебе это понравится…
Стягивать футболку под тяжелым взглядом Избранного (особенно когда знаешь, когда чего можно ожидать) оказалось непросто. Пальцы путались. Что же за ассамблею-то выдумал Уайет? Зачем после четырёхмесячного сидения в отрезанной от мира камере Крис должен… Что?
- Вот так, молодец….Неужели  же начинаешь понимать, что к чему, а ?... Обрати внимание на нашивку. Узнаешь? Это знак рабства.
Разумеется, ожидать чего-то другого было бы смешно. Эта маниакальная, патологическая любовь старшего к власти... Кри и сейчас по положению ничем не отличается от раба, и все это прекрасно понимают. Нет, нужна ещё нашивка…
- А какого именно рабства, припоминаешь?
Да, что-то шевельнулось в памяти. Белый треугольник – «заложник», чёрный – «лабораторный материал», красная лань – обслуживающий персонал. Орёл, когтящий добычу… Это же…
- Ну, судя по тому, как ты покраснел, ты отлично разбираешься в нашивках. Именно. «Игрушка». Это к вопросу о прошлом нашем прошлом разговоре. Быть мне братом ты отказался….
Вот так…. Не просто рабство, а рабство… То самое… Уайету мало было унизить в камере. Пусть ещё вся Тёмная Империя лицезрит своего опозоренного врага!
- Одевайся! Чего стоишь?! Сейчас ещё будет поводок. Ты знаешь, как он действует. Подставляй шею. Будет большой приём, и только попробуй мне его испортить! – и гораздо тише, почти проникновенно добавил. - Я теперь знаю, как добиться от тебя послушания. И нашивка не даст тебе особо забыться. В зелёном ты особенно красив, помни об этом….
***
«Большой приём». Действительно большой…Дальний конец залы угадывался с трудом. Во всяком случае, с крисова места – у подножия трона Уая  на коленях. Ошейник плотным тесным кольцом охватывал шею, не давая забыться ни на миг. Впрочем, забыться тут вряд ли было бы возможным и без ошейника. Уайет притащил сюда, толкнул на колени и с тех пор как будто и не замечает брата. Зато новую «игрушку» Повелителя прекрасно замечали его подданные. Взгляды демониц и ведьм – липкие, похотливые, жадные – ещё как-то можно было объяснить. С ними можно было даже примириться. А вот смелые взоры, бросаемые их кавалерами…. В них читались злорадство… и опять похоть! Заставили Криса закусить губу и впиться ногтями в нежную кожу ладоней почти до крови … Когда «игрушка» надоедает своему владельцу, хорошим тоном считается «пустить её по кругу» - чтоб и другие могли «попользоваться».
Так Кирк рассказывал… оснований ему не доверять у Криса не было…. Вряд ли Уайету «игрушка» действительно надоест до такой степени, но надежда на такой поворот событий буквально светится в глазах всего этого сброда. Мало ему было. Ещё и так.
Крис вдруг вспомнил – наверняка повсюду натыканы м-кристаллы. Эта Ассамблея, судя по короткой энергичной речи Уайета, знаменует собой начало какого-то «важного этапа» для Империи. Какую это «важную победу» над «мятежниками» он имел ввиду? После Колизея уже месяца четыре прошло. Слишком большой срок. И спросить не у кого.
Крис заставил себя разжать кулаки, представив, как выглядит на записях. Сломленное, жалкое существо, поставленное на колени перед всей этой швалью, униженный пленник, которому только и остаётся, что кусать губы и сжимать кулаки? Нет, нельзя позволять ИМ всем такой радости! Стоять было трудно, ноги уже затекали, хотя официальная часть только-только началась – гости выражают своё почтение Повелителю; ещё трудней было держать лицо, притворяться, что все эти мимолётные ухмылки не трогают, не замечать их. Парень глубоко вздохнул, выпрямил спину и замер, стараясь ни на кого не смотреть и ни о чём не думать.
Подданные Тёмного Лорда сменяли друг друга на чёрной дорожке перед троном, в глубоких поклонах подметая пол волосами и пышными юбками. Зооморфы, вампиры, хоттэ, демоны высших уровней, какие-то лизоблюды из людей, маги и ведьмы. Одинаковые  заверения в вечной любви и верности, выражения пылкого желания услужить Повелителю. Непонятно, зачем Уайету понадобилось тащить сюда младшего брата. Похвастаться своими достижениями? Он действительно думает, что эта насквозь фальшивая картинка «Возлюбленный владыка справедливо и милостиво принимает заслуженное поклонение» может впечатлить Криса? Верилось с трудом.
Наконец, поток, которому, казалось, не будет конца, начал иссякать. Последним подошёл щуплый, субтильный старичок-некромант, по виду которого и нельзя было догадаться о его «профиле» - пока не заглянешь в затянутые белёсой мутью глаза. Он тоже прошамкал все положенные любезности, повторяя одно и то же в сотый, если не больше, раз, и был милостиво отпущен домой, отдыхать. Если льстивая осанна успела надоесть и почти не вслушивающемуся Крису, то как  это выносит нетерпеливый, вспыльчивый Уай? Но Император спокоен – восседает величественным тёмным изваянием. На каменной физиономии – холод и презрение. Повелитель делает одолжение червякам, что собрались здесь, а остальные, посмевшие не присоединиться, не склонившие головы, сами подписали себе смертный приговор.
У Криса болели ноги, ныла спина. От напряженного прислушивания к приглушенным разговорам за спиной Повелителя в тщетной попытке выудить хоть какие-то новости, проснулась давняя боль в затылке. Боль и стыд. Стоять здесь, перед заклятыми врагами, на коленях, в ошейнике, с рабским знаком на груди и знать, все они считают Кристофера Холливела, бывшего руководителя Лиги, подстилкой, шлюхой Повелителя. От стыда хотелось взвыть и провалиться сквозь землю, только кто же позволит? А может, Уайет на то и рассчитывает, что младший сорвётся, начнёт умолять прекратить унижение? Нет, не дождётся…
Потом появились столы – тяжелые дубовые громадины, заставленные едой и спиртным. По залу побежала рябь оживления…. Рядом с Уайетом засуетился вертлявый субъект:
- Мой Лорд желает остаться или покинет приём?
Уайет, кажется,  впервые за весь вечер улыбнулся:
- Останусь. И поменяйте порядок развлечений. Пусть сюрприз для наших гостей пойдёт первым номером.
- Но, мой Лорд, это нарушит весь сценарий культурной программы…
- Первым номером, - процедил Повелитель, и субъекта как ветром сдуло. Снесло надвигающимся ураганом…
Вдоль столов протянулась вереница стульев, во главе вырисовалось то ли кресло с очень высокой спинкой, то ли скромненький трон. Понятно, для кого. Уайет поднялся, махнул рукой, и громоздкий чёрного мрамора «официальный» трон за его спиной истаял в воздухе. Тёмные склоняли головы и расступались, когда Уайет медленно шагал к своему месту за пиршественным столом. Криса волокло следом - в паре шагов позади, как послушную корову на верёвке. Это ошейник. Ни шагу в сторону. Да и некуда в сторону – тоннель липких взглядов, многозначительных ухмылок. Дай волю – растерзают на  месте. Уай опустился  в своё кресло, дёрнул Криса  к себе - по правую руку, но на колени не поставил. И тут же забыл про младшего брата.
Уай не притронулся к еде и почти не пил. И продолжал молчать, наблюдая за напивающимися, теряющими всякое подобие человеческого облика Тёмными. Смотреть было противно. И Крис до сих пор не понимал, в чём смысл его здесь присутствия. Сальные шуточки, режущий слух смех, громкая музыка, новые и новые бутыли, смех переходит в гогот. Неужели Уаю всё это нравится? В чём-чём, а вот в дурновкусии Тёмного Лорда обвинить было сложно.
Под левую руку Повелителя подвернулся давешний субъект:
- Разрешите начинать?
- Да.
Музыка стихла. Субъект вскочил на помост и звучно, хорошо поставленным голосом провозгласил:
- В честь открытия Первой Зимней Ассамблеи Избранный Повелитель, Император, Благословенный Тьмой Лорд Уайет своим высочайшим повелением поощряет вернейших своих подданных… Итак, подарок Повелителя! Дамы и господа, любые ваши фантазии – в стенах этого зала! Не стесняйтесь, дамы и господа, любые… Подарок…
Зал замер в предвкушении… Что за поощрение придумал Император?
«Подарки» вошли… были введены в зал в абсолютной тишине. Бледные, анемичные, хрупкие, как выросшие в подземелье цветы, дети. Такие же бледные, худые женщины с потухшими глазами. Измождённые, смертельно усталые мужчины. Одинаковые выражения прозрачных до синевы лиц – пустые, покорные, нездешние. И Крис понял… Они шли умирать и прекрасно знали это. Даже дети…
Десять, двадцать, тридцать… Крис сбился со счёта, так много их было, этих «подарков Повелителя».
- Уайет, нет… Нет, Уайет!
Ошейник наливается тяжелым холодом.
- Нет.
Ни одного знакомого лица, но разве от этого легче?
- …. Не стесняемся, господа! Пользуемся щедростью нашего Лорда! Он желает, чтобы все его верные слуги были вознаграждены по заслугам!
Сидящий в десяти шагах от стола Уая вампир утробно зарычал и схватил худенького пшеничноволосого мальчишку лет двенадцати.
- Уайет, пощади их!
Острые клыки вонзились в нежное горло. Сидящая рядом демонесса рассмеялась и потянула к себе юношу, скорее подростка… Пшеничноволосый ребёнок, закатив уже мёртвые глаза, медленно осел на паркет.
- Уайет, прекрати это! Скажи им, чтобы они прекратили! Уайет!
Инкуб подхватил пухленькую девчушку лет тринадцати на колени и властно приник к приоткрытым серым губам….
- Уайет, пожалуйста! Уайет, да прекрати же!
Бесполезно. Он  не слышит. Ледяная статуя – и та скорее разжалобится. ЭТОМУ нет дела до прижавшей к себе отчаянной, мёртвой хваткой младенца матери. Безжалостный удар по затылку, и женщина падает в объятья некроманта, а младенца ловко перехватывает девица с кроваво-красными губами на мелово-белом лице.
- Уайет! Ты хотел меня? Так бери, только пощади их! Уайет, убей лучше меня! Они ни в чём не виноваты!
Демон срывает с вырывающейся, брыкающейся девушки платье. Другой тащит в дальний угол орущего мальчишку. Гости уже позабыли про Повелителя, увлечённые новой забавой. Уайет же, кажется, позабыл про Криса.
- Уайет, слышишь?! Ты же не можешь так! Уайет! Ради нашей матери! Да должно же  в тебе остаться хоть что-то человеческое! Уа…, - ошейник сжался, сдавил горло, выталкивая из него жалкие всхлипы. – Уа…й… по..жа…
Ошейник полыхнул огнём, колени сами подогнулись. Пронзительно кричала насилуемая девушка, сладострастно выгнулся в объятьях суккуба юноша с безумным взором.
– Жа…луйста..
Ошейник хлестнул промелькнувшим вдоль позвоночника электрическим разрядом.
- Уай… Будь….про…клят…
Два зооморфа яростно, с рычанием, вгрызались в кровавое месиво, в котором ещё угадывались очертания стройного женского тела. Кровь… Всюду кровь! Столы, пол, всё ею залито. Визжит девочка, надрывается в плаче ребёнок. Ему не больше трёх месяцев, ему больно, и он не понимает, куда подевался его тёплый и уютный младенческий мир, почему не приходит мама? В чём виноват он?!
Женский голос вторит мыслям Криса: Не надо…пожалуйста… Нет…зверьё… нет, не нужно…
Крис пытался подняться, пойти, заслонить собой вон ту девушку, предложить себя вместо неё! Путь лучше меня, меня, МЕНЯ! Отпусти их, Уайет! Возьми меня!
- -Возь…ми… Про…клят…
Каменное изваяние непреклонно и неподвижно. Девушка уже мертва, растерзанная, растоптанная, а ошейник держит. Чёртов ошейник! Пригвоздил к полу такой болью, что даже льющиеся по щекам слёзы ощущаются раскалённой лавой, прожигают до костей. Уайет, возьми меня!!!
-Жи…вотное…
В зал вводят новую партию «подарков»… Сколько же можно?! Уже плевать на ошейник, собственная боль упала на дно души чёрной пеленой, а яростная ненависть – подступила к самому горлу.
- Жи…вотное! З..верь! Уб…людок!
И тут же -  властный рывок, подняли с колени, и через головокружение и темноту проступают стены «родной» камеры. И в следующий миг с ног сносит удар в челюсть. Ошейник продолжает сжимать горло, и Крис почти не видит, как кулак поднимается, чтобы ещё раз безжалостно проехаться по лицу.
- Щенок! Решил испортить мне развлечения? Тварь! Устроил представление! Сволочь! Это называется «послушание»?! Тварь!
Ещё и ещё…Ещё и ещё… Удар за ударом. Только голыми руками. Ну, ещё ногами. Ни файеров, ни растяжек. Но, Великий Свет, с такой бешеной злобой, что это гораздо, гораздо больней. Похоже, он просто решил измолотить тело младшего брата в кашу.  Кровавые «развлечения» ударили в голову, и Уайет уже не может остановиться?
- Щенок…
Так…так… больно… Больно! Больно!... И долго…. И темно.
Уайет наклонился к лицу, что-то сказал. Потом крикнул что-то кому-то другому. Хлопнула дверь.
- Погляди, что с ним.
В глаза светят. Сдёргивают рубашку, задевая налитые жидким свинцом рёбра. Грубые пальцы пробегают по лицу, ощупывают руки.
- Сотрясение. Пожалуй, пара трещин на рёбрах. С рукой непонятно. Нос поломан. Мне заняться лечением?
- Насколько всё это опасно для жизни объекта?
- Ничего, что угрожало бы его жизни.
- Оставляй всё, как есть.
- Повелитель?
- Именно. Ты свободен, Эрик. Никакого регенератора! Он заслужил примерное наказание. Иди.
- Да, мой Лорд.
Снова хлопает дверь. Тело будто исчезло. Онемение и полная нечувствительность. Под рёбра ещё раз пнули, несильно, но этого оказалось достаточно, чтобы …ох… чувствительность возвратилась.
- Ты меня слышишь? Разумеется, слышишь… Завтра ещё один приём. И у тебя есть целая ночь на обдумывание своего поведения. Спокойных снов, Крис…
Всё. Тишина и одиночество. Ошейник не снял. Ресницы слиплись, корочка чего-то липкого на щеке.  Открыть глаза. Через застилающий камеру красный туман койка безнадёжна далека. Мутная мысль о том, что надо бы до неё добраться… пробивается сквозь водоворот дурноты… Качественно отделал… Не доползти… Ещё одна трезвая мысль – стянуть с койки одеяло или другую какую тряпку, прижать к носу и попытаться остановить кровь, оказалась слишком сложной для осознания. Чужая, непонятно, откуда взявшаяся мысль… Тепловатая лужица под щекой ширится. Не может быть, чтобы так много натекло. Это наверно оттуда, с приёма. Это чужая кровь…Это того мальчика, у которого горло распорото… Коготь зооморфа – и целый алый водопад обрушивается на коротенькую маечку ребёнка. Или кровь хлещет из распоротого живота той женщины…ребёнка которой насилует в углу демон? Кровь уже  льётся потолка, её слишком много, она могла бы утолить жажду целой армии вампиров. Но жажда Повелителя больше.  Куда больше… Жажда, кровь, жара… Кровь заливает камеру, в ней тонешь. Очень хочется пить, но только зверьё пьёт кровь. Пить… Жарко очень… Была вода… в кружке… Не дотянуться… Кровь… Барахтаться в ней… Жарко…
Краткий миг просветления – галлюцинации меркнут, это всего лишь жар. Первый раз оставил без регенератора. Всего лишь. Перетерпим.
И снова кровь растекается безбрежным океаном. В этом океане тонут, захлёбываются мёртвый мальчик со светлыми волосами, младенец в свёртке, девушка в разодранном платье. Женщина с синюшно-мёртвым лицом и фиолетовой полосой на шее вцепляется в крисову рубаху и тянет того на дно, туда, где полуангела поджидает чудовище с голубыми глазами Избранного. Туда, где… Не нужно, пощади их, Уайет! Возьми меня! Возьми… Снова койка, снова тяжелое дыхание, снова запах ментола… Пощади их, Крис! Спаси нас всех! Ты это можешь! Спаси…. Спаси нас, помоги! Как им объяснить что… Ошейник не пускает! Что ничего-ничего нельзя сделать! Что это Уайет….Спаси нас, Крис! Спаси…. Будь ты  проклят, командир Холливел…
Это всё Уайет… Так почему же отвечать должен я? Почему и в чём я виноват? Да, знаю… Командир Холливел не справился, и всё провалилось. В этом всё дело. И ещё в том, что Уайет… Уайет, пожалуйста! Не трогай хотя бы детей! Уайет, да во что же ты превратился?! ЭТО твоя власть? ЭТО твоё Равновесие? В когтях зооморфа – миловидной девушки, вдруг ощерившейся длиннющими зубами? В экстатическом переплетении тел – инкуба и его жертвы, совсем ещё подростка? В радостном оскале вцепившегося в добычу некроманта? Наверно…. Если это и есть власть…
Власть и кровь… Крови не становится меньше. Ей некуда стекать, и она грозит затопить собой весь мир. Во рту песок, сухость и опять привкус крови. Металлические крюки впились в тело и раздёргивают его по частям, вырывая мышцы, выкорчёвывая кости… А мёртвая женщина всё вцепляется в рубаху и просит, молит, требует. А ребёнок надрывается в плаче. А мальчишка визжит…
Через бесконечность приплыла лодка. Неопрятное, утлое судёнышко со слепым старцем на корме. Она приняла в своё колышущееся скрипучее нутро Криса и понесла того через бушующие алые волны далеко… Туда, где всё выцвело и выгорело, и воспринималось отстраненно, более не трогало. Но вопли и проклятья были слышны и там. И бесконечная вина жгла и давила в груди, а к сердцу уже подступил холод.

Глухая темнота искусственной ночи сменила искусственной яркостью дня, на полу было холодно и неудержимо трясло. Но этот ознобный холод странным образом помогал сосредоточиться. Продолжало качать, как в лодке, но теперь уже можно было отличить реальность от порождённых жаром фантазий.  Крис сообразил, что так и пролежал на полу всю ночь. Несмотря на просветление койка продолжала быть далёким недостижимым пределом мечтаний, как и кружка с водой в другом углу камеры. Можно было бы попытаться добраться хотя бы до воды. Крис прикинул расстояние, собрал всю волю в кулак…. Но решил немного полежать, подкопить сил. И провалился в беспокойный сон, как в пропасть ухнул.
***
- Эй! Просыпайся! Твою мать, я сказал, просыпайся! Крис!
Болезненно трясли за плечо. Просыпаться? Ни за какие коврижки! Нет, лучше продолжать спать дальше. В последнем сне Уайета было изумительно мало. Сон был спокойным, и хотя присутствие Избранного где-то на задворках ощущалось, но совсем не пугало…. А потом его низкий голос вторгся во владения Морфея, и всё испортил. Впрочем, можно попробовать снова заснуть…
- Эрик!
- Мой Лорд?
- Сделай что-нибудь с его носом. Вправь, или что там положено. И приведи мальчишку в чувство.
- А остальные повреждения?
- Пусть. Только лицо. И, наверно, стимуляторы. Мне нужно, чтобы он продержался на ногах в течение всего приёма.
Крис упорно не раскрывал глаз. Пока не видишь, ничего вроде бы и нет. Рядом загромыхали тяжелые шаги. Жесткие руки подхватили под плечи и под колени и грохнули на пружинисто-мягкое – койка. Под голову подпихнули какой-то валик. И занялись носом. И перестать стонать и скулить не получалось, зато получилось полностью проснуться. Это тот самый Эрик, ненавистное узкое лицо которого всегда подворачивается в первые моменты «пробуждений» после визитов брата. Вколол какую-то дрянь и обтёр влажной губкой лицо. Наконец-то дал воды. Крис не мог остановиться и глотал так жадно, что кружку наполняли свежей водой трижды. И всё это под насмешливым взглядом Уайета.
Эрик закончил свою работу и по кивку Избранного удалился. А Крис сообразил, что близится новый «серьёзный разговор». Провёл по распухшим губам языком, слизывая оставшиеся капельки воды с металлическим привкусом. Снова дико захотелось пить. Но не Уайета же просить….
- Ну, очухался? – Как ни странно, в голосе Избранного не обнаруживалось ни толики злобы. Только скука и слабый интерес. – Я надеюсь, ты сделал выводы…
Мысли в голове становились всё ясней и чище, и больше не теснились, как набившиеся в эвакуационный вагончик беженцы. Да и оказалось их на удивление немного. Во-первых, навязчивое желание получить ещё кружку воды. Вон она, в углу, на привычном месте стоит. Добраться бы до неё…. Во-вторых, вчерашнее обещание Уайета сводить ещё на одно «развлечение», подтверждённое сегодняшним «мне нужно, чтобы он продержался на ногах в течение всего приёма». В-третьих, холод и слабость. Но вколотый стимулятор уже начинал действовать, и боль, хотя и не исчезла совсем, сделалась более милосердной. Ещё бы согреться.
- … Через полчаса приём в честь назначения новых Протекторов. И в этот раз я ожидаю от тебя действительно ПРИЛИЧНОГО поведения. Иначе наказание будет куда более серьёзным.
Куда более серьёзным… И в обращённом на Криса оценивающем взгляде – ни тени угрозы. Лишь констатация. Крис намёк понял. Но губи сами собой сложились в тихое:
- Опять будут «подарки», да? Уайет, неужели всё это только ради….
- Заткнись. – Холодно оборвал Уайет, морщась, как от зубной боли. -  До приёма полчаса, не выводи меня из себя. Вот. Одевайся.
Свёрток – копия вчерашнего. Крис не сомневался, что и его содержимое ничем не отличается….
- Или мне помочь?
- Н-нет.
Полуангел полагал, что и сесть-то не сможет, однако стимулятор заработал. А ещё подстёгивает предложение Уайета помочь. Правда, стыд почти пропал, и, трясясь от холода, морщась, натягивая чёрные брюки, Крис не чувствовал ничего – ни неудобства, ни смущения. Только страстное желание согреться. Потом Уайет, верно расшифровав жадные взгляды, обращённые к углу комнаты,  сам принёс воду и дал напиться. Милостиво позволил посетить уборную и умыться – горячей водой, хвала Свету. Правда, теплее не стало. Предстоящий приём виделся новым кругом дантова ада, а койка с толстым ватным одеялом казалась достойной альтернативой райским кущам. Нет, сегодня Уайет явно был не в себе, поскольку после умывания позволил залезть под это самое одеяло и минут пятнадцать полежать. Возможно, правда, это было никакое не сострадание, а всего лишь холодный расчёт. Ведь Уайету требуется, чтобы младший брат «продержался на ногах в течение всего приёма»…
***
- Эл, у меня кое-что есть…, - нерешительно начал Питер, привычно размашистым шагом заходя в комнату. Комнатка была маленькая и грязненькая, несмотря на все попытки Эллин навести в ней порядок. Нынешняя база не шла ни в какое сравнение с  Ай-16. Да и вообще, назвать это базой можно было с большооой натяжкой. Так, жалкое подобие. Всего четыре помещения на двадцать пять бойцов. Эл с грустью думалось, что Крис их избаловал – три уровня, «одиночки» и «парные», да ещё рекреационные зоны. А теперь, без Криса, всё пошло псу под хвост… Уже четыре месяца, пять дней и… Нет, часы считать не буду, я же не… И 13 часов… Только это ведь не навсегда! Ведь Крис ещё вернётся. Придёт и снова сколотит по дощечкам развалившийся корабль Лиги. Нужно только найти способ вызволить его из плена. И он точно жив, иначе бы объявили. И он…всё выдержит….
- Что у тебя, Пит? – Эллин аккуратно  смахнула крошки со стола в мусорную корзину - в последнее время, во многом благодаря полному завалу, она приучилась есть, не отрываясь от работы – и повернулась к вошедшему. Начальник медслужбы Лиги выглядел необычно возбуждённым и каким-то… пришибленным? И это Эл не понравилось сразу, подсознательно.  – Ну? У меня куча дел!
- Ты стала прямо как… Крис … - нервно дёрнул подбородком Питер, всё никак не решаясь… - Вот м-кристаллы, нам разведка передала. Погляди.
- Что там?
- Понимаешь, наши раздобыли записи с последнего приёма… Ассамблеи этой… Короче… - Питер решился. – Там Крис.
- Там…Крис? – голос девушки скакнул вверх, почти до визга, и тут же сошёл на хриплый шепот. Первая весточка за все четыре месяца.  -  Крис?... Дай…сюда…
Нетерпеливые пальцы перехватили один из кристаллов и торопливо забегали по граням, ища ту единственную, которая запустит проигрывание. Обнаружили. Указательный палец неуверенно провёл по всей её длине. В воздухе запрыгали голубые искорки. Исчезли, вытесненные неясными, но уже наливающимися объёмом и цветом фигурами. Знакомая тёмная, как грозовая туча – на троне. Эл машинально недовольно отметила, что угол съемки выбран не слишком удачно – чуть снизу и левее от объекта, а обзор всё время заслоняют чужие спины… и то, что ниже. Но потом вспомнила, что запись делали «из-под полы», с риском для жизни – и перестала обращать внимание даже на прыгающую и периодически плывущую картинку. Вот снимающий приблизился к трону, камера всё так же снизу, но ракурс изменился – чёткий, надменный профиль Лорда Уайета, левая рука спокойно лежит на подлокотнике. На дорожке перед Повелителем склонилась разодетая в пух и прах демоница. Но где же Крис? Обрывки разговора, изображение снова плывёт, а когда возвращается чёткость, оказывается, что точка обзора снова поменялась. Вот Лорд – теперь справа, а вот и… Крис.
Эл прикипела взглядом к облачку над м-кристаллом, вглядываясь знакомые до последнего изгиба линии. Глаза защипало…. Что ж так плохо видно-то?! По правую руку от Повелителя.  На коленях, но спина прямая, а кулаки сжаты. Сердце радостно затрепыхалось – жив и не сломлен!... Волосы отросли уже почти до плеч, ну, Крис и раньше всё время забывал и вовремя подстричь… Пока в глаза лезть не начнут… Длинная чёлка спускается ниже бровей, выражения лица не поймёшь. Густые пряди частично скрывают чёрную полосу на шее – Крис на «поводке». Чёрная безрукавка и зелёная рубашка. У Повелителя есть вкус. На жилете, кажется, нашивка, но качество записи оставляет желать лучшего, и деталей не разберёшь.
- Пит, можно повысить контрастность? И увеличить?
- Да, минутку. – Одно прикосновение, и картинка становится чётче, приближается. Стало заметно, что за четыре месяца плена младший Холливел заметно потерял в весе, осунулся и побледнел. Но это ничего….  Освободим – откормим. Эл чуть улыбнулась и сощурилась, пытаясь разглядеть нашивку. Белый кружок… Птица? Птица… И овечка… или барашек… Где-то мы такое уже видели. Какая-то из служб Двора?  Нет же, это… Только-только утихомирившееся сердце ухнуло в желудок и там запрыгало скользкой рыбиной. Тяжелой и холодной.
- Питер, нашивка!
- Я видел…, - медик избегал смотреть Эл в глаза, пугливо отворачивался от кристалла и …покраснел. – Я не хотел сначала тебе показывать.
Эл вздрогнула. Преувеличенно аккуратно выключила и сложила кристалл в футляр. Дрожащей рукой завела выбившуюся из «узла» светлую прядь за ухо. Очень спокойно начала:
- Наверно, это какая-то ошибка. Может, номенклатура изменилась? Или мы что-то путаем. Или…
- Эл, это «орёл, когтящий ягнёнка», - мягко, но настойчиво прервал её Питер. – Я специально уточнял: номенклатура не менялась уже больше года. Вспомни Марка.
Выражение лица Эл поменялось – резко и кардинально. Сделалось насуплено-раздраженно-несчастным. И отчего-то злым. Очень громко. Убежденно, настойчиво заговорила:
- Да не мог Уайет так поступить, ты подумай! Это же его брат, понимаешь?! Не мог! И Марк – это другое! – и перешла на крик.
Стукнула кулаком по столу, вскочила и, раскрасневшись, начала наступать на Питера, сжав кулаки, будто это медик виноват, будто он просто врёт, и всё это выдумал, чтобы огорчить, напугать или… Врёт! - Просто запись плохая, ни черта не разберёшь!
- Эл, запись ни при чём…Эл.., -  Питер вдруг сообразил, что вот сейчас кулаки разожмутся, Эллин рухнет обратно на стул и разрыдается, как девчонка. Девчонка и есть… Питер качнулся вперёд и заключил брыкающуюся девушку в свои медвежьи объятья. Сопротивление тут же сошло на нет, хрупкое лёгкое тело закаменело. - Ну, милая… Ну, Элли, ты только не плачь, хорошо? Ты же видела, он не сломался. Нашего Криса ничто не согнёт, слышишь? Он сильный. И ты сильная. Зато теперь мы можем что-нибудь придумать. Мы найдём выход.
- Сильный… Да, да.. Не сломался… - забормотала Эл, резко выворачиваясь из объятий, и обратила на Питера сухие, горящие безумной верой глаза. – Но теперь мы его вытащим, ведь правда?
Ответить Питер не успел – в дверь оглушительно забарабанили. Не дожидаясь разрешения, в комнату влетел маг-псионик из информотдела:
- Тут новая запись! С сегодняшнего Бала! Только-только получили! С Крисом!
Эл охнула и выхватила маленький камешек из рук мага – едва, кажется, не оторвав сами руки.
- Спасибо. Сейчас посмотрим…Да, можешь идти…
Эта запись качеством оказалась  гораздо выше. Рука оператора не дрожала, картинка не плыла. Эллин сразу и без труда вычленила из множества ярких пятен единственно интересующее. Крис… Бог мой, что с ним сделали?! Рядом сквозь зубы сердито зашипел Питер. Крис выглядел отвратительно. Опять на коленях, и вроде даже пытается держаться прямо, но во всей позе ощущается напряжение, борьба с подкатывающей слабостью. С лица сбежала последняя краска, и на бесцветной коже щеки особенно ярко проступило фиолетовое пятно кровоподтека. Разбитые губы налились коричневым. На заднем плане Повелитель говорил о торжественности момента и о своей уверенности в будущем Империи, а Крис вяло комкал край рубашки и всё сильней клонился на бок… клонился… «Новая эпоха… Поэтому нашей нынешней первоочередной задачей будет…» … Клонился… «Никакой пощады… Отрёкшиеся…» Целых пять секунд держался, закусив едва поджившую губу – по подбородку побежала красная полоска, а потом сдался, разом обмяк и рухнул на ступени возвышения. Тут же в фокусе оказалась спина мужчины, подскочившего к расплатсвшемуся у трона телу, и запись оборвалась.
***
Стимулятор работал, но всё равно было паршиво. Сегодня Крис был даже благодарен, что Уайет и в этот раз поставил на колени – стоять было бы невыносимо. С другой стороны, в чём-то сегодня было легче. Никаких эмоций, никакой боли не осталось, только выматывающая усталость, что затянула зал серой пеленой и милосердно смазала детали. Скрыла злорадные ухмылки исподтишка, колючую тяжесть взглядов, притупила страх перед неизвестностью. 
Впрочем, какая, к чёрту, неизвестность? Итак понятно, чем всё закончится. Уайет решил «взнуздать» брата ТАКИМ способом? Сволочь…
К трону подходили и прогибались в низких поклонах, только что землю не целовали, всё новые и новые подданные Повелителя. Иные лица Крис даже узнавал, или ему так казалось, – по выпускам новостей и официальной прессе. Среди тёмных – серых, синих, мрачно-коричневых и, конечно, чёрных пятен  проступали иногда яркие мазки. Мода при Дворе за четыре месяца поменялась кардинально, чёрный цвет в одежде перестал быть обязательным, и вот уже раскованные вампирши и ведьмы облачились в алые, голубые, зелёные шелка.
Перед глазами периодически плыло, будто кто-то сбивал настройки контрастности. Это жар. Где-то началось воспаление, организм бунтует, но стимулятор позволяет пока не замечать его властных требований лечь и не шевелиться, давая зарасти рёбрам, поджить губам, отдохнуть голове….
Один раз Крису показалось, промелькнуло знакомое, но не из газет и м-визоров, лицо. Показалось, что в группку демонов затесался один из Тёмных лигистов, из дальних отрядов, имени  сейчас и не вспомнить. Видимо, опаленный жаром мозг выкидывает штучки.  Показалось даже, что лигист этот неотрывно и сочувственно смотрит на униженного Кристофера Холливела. Но потом накатила новая волна дурноты, куда выше и гуще предыдущих, и стало не до странного Тёмного. Промелькнула-кольнула мысль-иголка о предстоящих «милостях» Императора… Дурнота всё ближе. Потом, возможно, из воспоминаний о Лиге, снова поднялся стыд – стоять на коленях, с позорной нашивкой на груди, в полном и унизительном бессилии склоняться перед ненавистным троном.  А потом приём покажут в новостях… Не целиком, но уж младшего брата Повелителя - во всех подробностях, Уайет своего не упустит. В глазах  начало темнеть, звуки исчезли, от колен подкатил холод. Крис пробовал удержаться, не скользнуть за грань, и сначала боль в прокушенной губе вроде помогала, но…

В первый момент внезапного пробуждения всегда так – сознание ещё где-то там, далеко-далеко, а тело уже очнулось, видит и слышит. И получается эта пугающая раздвоенность – где правда, а где сонная фантазия, там или здесь? Первый момент и на этот раз не стал исключением – все мысли ещё принадлежали Тронному залу Дворца, но мягкость под спиной неоспоримо указывала на то, что тело младшего Холливела пребывает на койке. Да и над головой потолок, по которому раскинулись привычные  трещины – «Эллин», «хронос», «Лига»….
Крис завертел головой в полном недоумении. Только что шумел приём, а в следующую секунду гробовая тишина камеры. Завертел головой слишком резко, и никуда не девшийся жар напомнил о себе головокружением и тошнотой. Что же случилось? Вырубился прямо посреди приёма? И Уайет позволил младшему отправиться отдыхать? Верится с трудом. Сколько ж е времени прошло?  Приём уже кончился, или ещё продолжается? Жаль, что время здесь нельзя прикинуть даже приблизительно. «Подарки» … уже «подарены», или ещё нет? Или, раз уж главный зритель выбыл, может, людей пощадили?
Опять проснулась зверская жажда.  Но в дальнем углу, на привычном месте, кружки не оказалось. Неужели опять пытка жаждой? Хвала Свету – Крис и испугаться толком не успел – кружка оказалась неожиданно заботливо придвинута к ножке койки. Полуангел мог даже позволить себе не вставать, а всего лишь свеситься с кровати. Аккуратно, стараясь не расплескать ни капли вожделенной жидкости, Крис потянул ёмкость к себе. Рядом обнаружился не замеченный сразу м-кристалл. Странно… Крис, памятуя о том, что в следующий раз вода появится только вечером… или уже утром?... позволил себе лишь пару глотков. И улёгся обратно, не забыв прихватить на кровать кристалл. Что на нём за записи? На что ещё хватило злой фантазии Уайета?
Чем гадать, лучше уж  узнать сразу. Тем более что потом опять может накатить бред. Крис поднёс кристалл ближе к глазам, ища кнопку включения. За четыре месяца технология, кажется, изменилась, и кристалл выглядит непривычно. Неповоротливые пальцы  наобум куда-то ткнулись, Крис не успел заметить, и лежащий на ладони камешек ожил, заискрился голубым. Вместе с цветом проснулись и звуки. Шум, гул голосом, лёгкое, на грани слышимости, жужжание работающего кристалла. Потом шум примолк, картинка сделалась до невероятности чёткой. Лигисты о таком качестве могли только мечтать. Сначала было темно, Крис не мог сообразить, что же эта переливающаяся всей глубиной чёрного темнота может означать. Не больше секунды, потом полотнища плотной ткани занавеса разъехались – оказывается, сцена -  обнажив серебристое нутро. Тихая, на удивление нежная, ненавязчивая мелодия – скрипка, флейта, клавишные… Прохладная и очень знакомая, припомнить бы… Что-то классическое. Уайет полюбил классику? В глубине сцены побежали неясные тени, темп увеличился, в мелодии проснулась энергия. На сцену стремительно-плавно выскользнули две фигуры – высокий плечистый мужчина, и изящная девушка на целую голову ниже. Он в серебристо-сером с ног до головы, она бледно-розовая с алыми переливами. Мужчина коротко приветственно  кивнул, подхватил партнёршу и… повёл её через бури, снега, завывания скрипки-ветра… Трепетный, трогательный танец, Крис так и прикипел взглядом к приобнявшему, подхватившему  и закружившему покорную, чуть скованную, а может, просто очень застенчивую девушку посреди невидимой снежной круговерти танцору.  Теперь Крис узнал – чуть переработанная «Зима» Вивальди. Ни одного искусственного, фальшивого, неловкого движения, мужчина касается губами нагой шейки девушки так нежно и невинно, что веришь… Его красивое лицо выражает то безмерное отчаяние, когда  буйство «ветра» достигает апогея, когда из его холодных крыльев, кажется, не спастись, то отчаянную нежность… Жаль, девушка постоянно оказывается спиной, виден только светлый узел волос на затылке. И ещё – некоторая неуверенность движений партнёрши, будто у неё завязаны глаза, или она знает танец чуть хуже. Но это так, мелочи…
Искусство любви при Дворе Тёмного Лорда? Пожалуй, лучшей вариации на классику полуангел ещё не видел… Чудо, волшебство, сказка, заключенная в переливах прозрачных граней магического кристалла. Но… к чему это? Скрипка подняла ворох снежного крошева, в воздухе заплясали снежинки – теперь уже настоящие. Они густыми хлопьями ложились на плечи танцующих; оттененные неярким голубым светом, образовывали сияющий ореол вокруг слившейся в любовном объятии пары. Скрипка  томительно всхлипнула в последний раз и истаяла, музыка смолкала, густой снегопад прекращался, последние снежинки одиноко кружились над сценой… Мужчина наконец развернул партнёршу к залу и сделал шаг вперёд, на свет. Так покорно шагнула вместе с ним и неожиданно начала безвольно, как подрубленное деревце, оседать на заметенный сугробами пол. Камера приблизилась и… Крис закричал. От неожиданности, от страха, от омерзения. В танце казалось, что девушка слепа? Глаз  у девушки не было. Пустые тёмные провалы на… Лица у неё тоже не было. Только маска запёкшейся крови.  Камера была слишком близко и не скрадывала ни одной детали. Крик застрял в глотке, девушка была ещё жива, это было страшнее всего. Коричневые губы немо шевелились, под великолепным, расшитым бисером платьем грудь вздымалась трудно и медленно. Целую бесконечность. Кристалл жёг руки, но выпустить его, разрешить упасть на кровать было невозможно. И понеслось. Мерзко, тошно, страшно, дико, безумно. Одно сплошное кровавое месиво, только в кошмарном сне и способное привидеться.  Крис не помнил подробностей, просто не мог. Время опять остановилось. Полуангела выбросило, вышвырнуло из реальности в жажду, жару и  иступлённую вину. Когда он очнулся в следующий раз, то обнаружил, что сидит на краю койки, подтянув колени под подбородок и истерично стирает с ладоней что-то невидимое. Кристалл валяется далеко в углу, так и продолжает работать, только его заело на одном постоянно  повторяющемся моменте – девушка оседает, оседает… Камера подъезжает к самому лицу… Багровая маска, беззвучный крик… И снова девушка оседает…
Крис долго не мог заставить себя оторваться от зачарованного – зачарованного тёмной ворожбой,  чужой злой волей – вглядывания в глубину голограммы. На скулах девушки даже… видно…беловато проступают кости. И она – ещё жива. И, Свет, а если… она всё ещё жива?! Крис просто не мог оторваться, отвести взгляд было выше его сил.  Нужно встать и прекратить этот оживший кошмар, загнать ужас обратно в невинно-хрупкие сияющие грани. И не выпускать…
Думал, Уайет так просто отступится? Как бы не так. Что следующее? Посещение казней, пыточных, этих его Казематов? А люди гибнут. Гибнут люди, понимаете?! Плохие и хорошие, умные и глупые, ничтожные и талантливые – какая разница?! В чём, чёрт побери, виновата эта танцовщица? Виновата в том, что Кристофер Холливел не хочет стать таким же, как его старший брат? Убил бы ты меня уже, Уайет…. Трусливо? Да, ещё как. Лёгкие пути? Пожалуй…. Только если я выживу, то виноват буду уже я – в том, что всё ещё жив. А они уже нет.  В том, что они мертвы, а я ЕЩЁ НЕТ. Господи, Уайет, как ты сам-то с этим живёшь?
Спускать босые ступни на холодный пол было страшно. А ещё трудно, проклятый жар. Пол обжигающе холоден и раскачивается под пятками, как палуба корабля в шторм. А девушка оседает… оседает… И беззвучно кричит.  Почему беззвучно? Почему я не слышу?!
Крис оторвался от койки. Постоял, пошатываясь и цепляясь за металл спинки. Вот снова камера подъезжает…маска… Крис вдруг понял, что его вырвало бы, если бы было чем.  И ещё понял, что до кристалла ему не дойти. Опустился на колени, прижал пылающий лоб к прохладе койки, спиной чувствуя, зная, что ДЕВУШКА ОСЕДАЕТ. А потом пополз. На четвереньках. И не чувствовал ничего. Только бы выключить кристалл.

Как он добрался до цели, каким чудом отключил механизм, Крис не помнил. Эти провалы… Только в следующий раз оказалось, что он опять на кровати, а щеке неудобно – впился колючий камешек. А ещё было темно, что должно было означать ночь. По ощущениям, рефлекторному восприятию времени, выработавшемуся в плену, выходило, что до «утра» ещё часов пять или шесть. И спать не то, чтобы больше не хотелось… Хотелось, ещё как. Но вот заснуть бы не получилось. Пока я тут сплю, та девушка, может быть, ещё жива. Крис сжал в ладони тёплый, кажущийся живым хрусталь кристалла, эго трусливо вопило, требовало зашвырнуть вещицу немедленно туда, в темноту, и больше не помнить о нём. Выдавить из памяти, дать истечь, как гною из вскрытого нарыва. Оно, эго, твердило, что не выдержит, что это чудовищно, что нельзя позволять ЭТОМУ находиться рядом, под ладонью. Криса трясло от этих воплей, когда пальцы сами легко и ласково коснулись пусковой грани. В непроглядной темноте ночи засветилась голубая прореха.
***
Без подзарядки магический кристалл мигнул и утомлённо погас примерно за час до «утра», оставив Криса  зябко кутаться в одеяло, а уже через минуту сбрасывать его. И глотать слёзы в черноте ночи. Ночью можно, никто не увидит. Слёзы были горячими, и вся темнота была то раскалена, веяла полуденным жаром пустыни, то вдруг оборачивалась арктическим холодом. Кожа тоже была горячей, и слёзы быстро испарялись. А губы саднило.
Уайет явился одновременно с завтраком. С собой принёс клочья вчерашнего, уже сегодняшнего, ужаса,  тусклую волчью усмешку и новый сверток, теперь уже безошибочно  определенный как новый комплект одежды.
- Здравствуй, Крис.
- Здравствуй, Уайет. – Крис немного удивился тому, насколько бесцветным и невыразительным оказался собственный голос. А Уайет вскинул брови:
- Голос прорезался? С чего бы? Настолько подарок понравился? – и проницательно покосился на стиснутый кулак брата.
Оказывается, кристалл до сих пор покоится в ладони правой руки. Спит, как пригревшаяся ядовитая змея.
- Как самочувствие? – цепкий, внимательный взгляд, от которого, разумеется, не укрылись  ни припухшие веки, ни истерзанные губы Криса, ни лихорадочные пятна на его скулах. Но Уайет ждёт ответа.
- Сам видишь…, - тихо проговорил Крис и прикрыл глаза, хотя и знал, что Уаю такое поведение не понравится. Повелитель любит, чтобы ему отвечали, честно глядя в лицо. Так легче контролировать.  Но свет раздражал, и Крис позволил себе эту маленькую слабость, хотя и решил Уайета больше не злить. Может, это сбережет несколько жизней.
Но Уайет для разнообразия не разозлился. Он неожиданно рассмеялся:
- Неужели несгибаемый революционер командир Холливел сдаёт позиции? Ну и ну… Уж и разговаривать начал. Глядишь, и… Мы обязательно с тобой поговорим, Крис, и ещё не раз. – В волчьих глазах зажёгся голодный огонёк. Крис  ясно осознал, что – поговорят… - Только не сейчас. Сегодня у нас обширная культурная программа. Поэтому ешь, одевайся, и идём.
Хочешь, не хочешь, а пришлось садиться. Уайет впихнул в руки младшему брату  миску с едой, а свёрток швырнул на койку. А сам вольготно расположился в эффектно вырисовавшемся прямо из воздуха чёрном кресле. И продолжил:
- Вчера ты мне подпортил вечер, устроил небольшой переполох. Сегодня я такого не потерплю… А ты ешь, ешь, силы тебе ещё понадобятся… Так вот, повторения я не хочу…
Ага, избил до полусмерти. Тебя бы так…
- …Поэтому, если чувствуешь, что совсем плохо, ты мне сразу сообщаешь. Понял?
В миске оказалась обычная каша. Овсянка на молоке. Не та бурда, что обычно. Но аппетита её вид не прибавил.
- … Ты понял? – по интонации Уайета Крис догадался, что сейчас Повелитель потеряет терпение.  Поднял глаза. Послушно кивнул. Думал, что подчиняться будет сложно? Оказалось - легче лёгкого, нужно всего лишь забыть, что ты это ты, он это он, а помнить только про Вивальди и девушку в розовом платье. И о том, что сегодня вечером могут быть ещё и Моцарт, и Григ, и Шопен… ОНИ-то в чём виноваты?!
Уайет подобрел, новая покорность Криса была, по меньшей мере, необычна.
- Доедай и одевайся.
Крис для вида – чтобы его действия не были восприняты, как непослушание – поковырялся  в тарелке и даже впихнул в себя ложку каши, а потом потянулся к свёртку. Развернул – короткая зелёная майка, скорее лоскуток такни,  с прежней нашивкой, чёрные брюки, парусиновые туфли и носки. И чёрная бейсболка. Непонятно. В поисках разъяснений обернулся к Уайету.
- Большая часть наших сегодняшних развлечений под открытым небом. Сегодня у тебя познавательная экскурсия, Крис. Совсем как в школе. Возможно, тебе даже понравится. А будешь пай-мальчиком, так и быть, придумаю поощрение.
Рубашка и жилет насквозь пропитались потом, но, по крайней мере, в них было тепло. Менять их на тонкую майку не хотелось. Впрочем, мелочь. Крис закусил губу, болезненно потянулся и принялся расстёгивать пуговицы. Всё просто. Уайет за спиной внимательно наблюдает. Так вот, Кристофер Холливел, у тебя больше нет гордости. Тебя вообще больше нет, и если пока это не заметно, то со временем … утрясётся.  Хочет Уайет экскурсию, будет экскурсия, хочет «пай-мальчика» - пожалуйста. Позавчерашнее «поощрение» подданных запомнилось плохо, просто дикое месиво из крови и боли. Кристалл восполнил пробелы в памяти. Люди будут гибнуть, здесь уже ничего нельзя сделать. Но они не будут гибнуть в назидание младшему брату повелителя. Не будут.  Больше нет гордости. Делай, что хочешь, Уайет.
Майка легла на жаркую кожу, по плечам побежал озноб. На полу осталась грязная одежда.
- Да, совсем забыл. На-ка, выпей… - Крис развернулся. Две таблетки на протянутой ладони.  Уайет смотрел на младшего брата …странно. Со смесью удивления, торжества, восхищения и… чем-то ещё. – Это стимулятор. Пей. Хочешь поглядеться в зеркало?
Не дожидаясь ответа, Уайет махнул рукой, раскатывая в воздухе серебристо-ровную поверхность.  Зеркало в полный рост. Из зеркала на Криса затравленно, тускло, диковато и даже слегка безумно глядел незнакомец. Незнакомец был худ, нечёсан, правда, на лице щетины не наблюдалось – наверно, какие-то штучки Уайета, весьма избит и нетвёрдо стоял на ногах.  У Криса промелькнуло нелепое чувство, будто он смотрит на своего брата парой лет старше. С собой ассоциировать парня в зёлёной майке не получалось. И славно. Это ещё раз подтверждает мысль, что Кристофера Холливела больше нет.  Но  Крис по-прежнему не понимал, зачем Уаю понадобилось показывать младшему его отражение.
Крис отвернулся. Зеркало тут же пропало. Уайет поднялся из кресла, снова окинул брата тем же непонятным взглядом и мимоходом заметил:
- Всегда знал, что зелёный тебе к лицу…
Дрожь вернулась. Ох, нелегко прогибаться…. Крис, наконец, сообразил, чем конкретно ему не нравились майка и свободного покроя брюки. Так одевали свои «игрушки» колдуньи и маги, в такой одежде продавали на аукционах рабов для «досуга». Ещё один плевок. Ничего, не страшно. Мы теперь не гордые.
Но прогибаться всё равно нелегко. С непривычки. Вивальди…. Научимся.
Оказалось, что нынешний день – день неожиданностей. Начать с того, КУДА Уайет перенёс брата. Место ошарашило Криса настолько, что на миг забылась даже боль – и физическая, и душевная. Если бы полуангела попросили  описать это место одним словом, он бы сказал: «чересчур». Всё вокруг чересчур свежее. Трава чересчур зелёная, солнце чересчур яркое, воздух чересчур прозрачный, небо чересчур голубое, пространства чересчур открытые. Или, может, после камеры так кажется? Крис и не подозревал, что подобные места ещё сохранились. Завертел головой, пытаясь определить, куда его притащил Уайет. Зеленые холмы далеко-далеко, почти на горизонте, зеркальное блюдо озера футах в двухстах, вправо уходит лесок. Ни намёка на присутствие человека. Природа девственно чиста. Как-то не вяжется с тёмной мощью Повелителя Трёх миров, слишком всё вольное, дикое, непокорное. Наверно, недаром властьпридержащие так боятся открытых пространств – небо смеётся над суетой снующих внизу людишек, своей бездонной пустотой отнимает у них монополию на всевластие, сбивает спесь и самомнение.
В ответ на изумление Криса Уайет усмехнулся – как-то на удивление беззлобно, напомнив вдруг давнего-давнего пятнадцатилетнего мальчишку… /…Смотри, Крис,  это амулет Шенно!... Я прочитал, что он притягивает удачу!... Смотри…/ - и пояснил:
- Моё поместье. Территория бывшей Франции. Иногда провожу здесь совещания. Нравится?
Крис молча кивнул, пытаясь сообразить: вон то тёмное высоко в небе – это птица? Самая настоящая птица?! Как же давно он их не видел…
- Сегодняшнее совещание я тоже решил провести здесь. – Голос стал жестче. – До совещания осталось пять минут. А пока смотри, братец, на то, от чего сам отказываешься…
Избранный примолк, а потом добавил, уже со злостью:
– Упёртый осёл…
Сжал кулаки. Выдохнул и… просто отвернулся….
Пять минут! Целых пять минут! Просто смотреть не хотелось, хотелось потрогать, понюхать, попробовать на вкус, упасть в высокую траву и наблюдать, как в перевернутой чаше небес бегут лёгкие барашки облаков. Крис кинул на брата оценивающий взгляд (но тот демонстративно-безучастно разглядывал далёкие холмы) и решился – медленно сполз на колени, опустил лицо в высокую траву и втянул чуть сладковатый, такой родной и уже позабытый её запах. Как давно этого не было…. Так давно, что забылось, и никак не получалось сообразить, чего же не хватает? Оказывается, всего лишь травы, всего лишь чистого неба, всего лишь свободных пространств - чтобы перестали, наконец, стены давить, зажимать в тиски. Вся эта Лига… Окопались, как кроты в своих подземных норах.
Близко перед глазами на травинке обнаружилась какая-то букашка. Чёрная, с кучей лапок и важными длинными усищами. Травинка покачивалась, крошечные лапки скользили, но букашка упорно карабкалась вверх, к солнцу. Травинка качнулась сильней под порывом внезапно проснувшегося ветра, и букашка полетела к верх тормашками, а оказавшись на спинке, забавно задрыгала ножками. Крису стало жаль насекомое. Он хотел было помочь бедняге, но тот в помощи не нуждался. Бодро подскочил и побежал. И опять – вверх по трясущейся ненадежной опоре, туда, к солнцу…
- Поднимайся! – резкий окрик выдернул Криса из бездумного созерцания. Минуты на две он совершенно выпал из реальности, даже про Уайета забыл. Пришлось вспоминать. Крис торопливо сорвал несколько травинок и запихнул в карман. Очень уж  сложно было просто уйти, расстаться с этой красотой.  Поднялся. За время его «отсутствия» на поляне, прямо на траве, появилась мебель: кресло и примерно два десятка табуретов, чёрная доска, сильно напоминающая школьную.
– Иди сюда! Вот. Будешь сидеть здесь и слушать. Молча.
Крису на этот раз достался невысокий табурет почти вплотную к креслу. Хотя сегодня Крис был бы не прочь и постоять на коленях – поближе к земле и траве, раз уж решили, что гордости больше нет. Но Уайет вдруг проявил заботу. Уайет вообще сегодня слишком добр, и это начинает пугать.
Впрочем, времени на раздумья не осталось.  Едва Крис опустился на ровную чёрную поверхность, из порталов тут же, как горошины из стручка, посыпались маги, колдуны, демоны и вроде бы даже обычные люди. Начиналось обещанное Уайетом совещание. Некоторых из прибывших Крис знал – протектор Океании, протектор Азиатского региона, вице-король Австралии….
Крис и не рассчитывал, что его поведут на военный совет, скорее подозревал, что ему покажут  работу администрации каких-нибудь карательных служб. И был до крайности удивлен, когда понял, что оказался на совещании по вопросам экономического развития Империи. Зачем? Дебет и кредит, балансы, высокие столбики цифр на доске. Вот поступления в казну от налоговых сборов с продаж рабов, вот общая доля дохода от всей магической продукции, вот окупаемость рабского труда, вот сектор свободной торговли, вот доля обязательного городского строительства, вот субсидирование на нужды свободных не-магов….  Вот оно как. Значит, прибыль со всех аукционов учтена, производительность каждого «винтика» подневольного производства просчитана, а на «развлечения» идёт строго определенное количество «материалов» в рамках «разумной необходимости»?
А маги выступали с докладами, отвечали на вопросы Уайета, пыхтели, доказывая предпочтительность того или иного экономического подхода…. Крис слушал-слушал, и вдруг ему стало страшно. Очень страшно. Когда ты видишь обезумевшее от крови зверьё, жаждущее новых «поощрений», уничтожаешь лаборатории, освобождая подопытных, наблюдаешь аукционы, где людей продают на ингредиенты для зелий, кажется -  всё это бессмысленная кровавая вакханалия, коллективное бессознательное толпы, вырвавшееся на волю тёмное «исподнее»…. С этим можно и нужно б

Отредактировано Агни (2008-06-29 18:45:33)

Вот, обещания нужно исполнять. Но теперь - долго не ждите. Берусь за "Туман"((((... Отшибёт вдохновение на месяц....
да - и не лишайте автора возможности услышать ( в данном случае - прочитать)  ваше мнение. оно...эээ... ну, позволяет думать, что то, чем я занимаюсь по ночам, не совсем бессмысленно, и не нужно заменять его другими, тоже приятными ночными занятиями (спать, в смысле. А вы что подумали?)

Школа оказалась как школа, обычное такое учебное заведение с кучей классов, просторными коридорами и бесконечным спортивным комплексом. Разве что довольно мрачно – доминируют чёрный и красный цвета, да лаборатории больше напоминают пыточные. Впрочем – пыточные и есть. Или ты забыл, Крис, что искусство ката тоже требует тщательного обучения? Чтобы объект не отдал концы раньше времени…
А дети как дети. Такие же шумные, дикие и неуправляемые, как и все дети в мире. Тоже с трудом переносят школьную форму, торжественную линейку – хоть там десять Избранных присутствуй, всё равно так и норовят то дёрнуть соседа, то вдруг зашепчутся, захихикают – и саму школу. И всё же есть разница. И вовсе не тем, что  там – класс мантикор, здесь -  полукровки всех мастей, а эти – чистокровные тёмные маги. Разница читается в глазах – совсем не детская звериная настороженность, готовность в любой момент или защищаться, брыкаться, кусаться, царапаться, или спасаться бегством. А в иных широко распахнутых чёрных, красных, фосфоресцирующих зелёнью детских глазёнках – недетская ненависть. Этим «цветам жизни» мир не улыбался никогда.  Возможно, многие из них не должны были появляться на свет. Может быть….
Только они родились – вон их сколько, больше пяти сотен – и уже живут, и у Криса, даже знающего, что детишек обучают на живых «образцах», не поднялась бы на них рука. Потому что дети.
Всё закончилось довольно быстро – Уайета, как патрона школы, провели по её помещениям, показали ему учебные планы (причём если Избранный инвентарь и оборудование школы осматривал с нескрываемой скукой, то учебные программы изучал внимательнейшим образом, задавал вопросы), выступили с хвалебными и благодарственными речами. Ответная речь Уайета была предельно коротка, даже лаконична. Крис, давно и безнадежно потерявшийся в дебрях славословия, уже и не пытавшийся вслушиваться, вздрогнул от шквала аплодисментов, последовавших за тремя или четырьмя ленивыми фразами брата. Крис опять стоял на коленях у трона своего «господина и повелителя», и коленями чувствовал, как завибрировал пол. А потом, когда Крис, наконец, уже окончательно уверился, что ко всему прочему, в комплект, заработал пневмонию в своей непросохшей одежде, странная экскурсия завершилась.
Уайет встал, дёрнул свою «игрушку» за ошейник, и эффектно вместе с ней в чёрном тумане переноса. Оказавшись в камере, небрежно пихнул брата к койке, намекая, что на сегодня «культпрограмма» закончена.
- Всё, можешь отдыхать.
Крис неловко присел на край постели. Что-то ещё, или Уайет сейчас уйдёт? Судя по тому, что брат не спешил вынимать из воздуха своё любимое кресло…
- И подумай над увиденным, сделай необходимые выводы. А завтра расскажешь мне, до чего додумался. Завтра у нас не такие обширные планы, будет время поговорить. Я же тебе обещал…
Да уж, обещал. Точно.
- ..До свидания. – Уайет замер, вот-вот готовый покинуть камеру и выжидательно глядел на младшего брата. С нажимом повторил. – До свидания, Крис.
Ах, да.
- До свидания, Уайет.
Повелитель удовлетворённо кивнул и наконец-то оставил Криса одного. Думать. Прежде всего о том, что надо бы стянуть мокрую одежду и залезть под одеяло. Из кармана штанов посыпались пожухлые, помятые травинки. А Крис успел забыть уже. Бережно собрал и долго разглядывал хрупкие изломанные стебельки. Даже понюхал. Они продолжали пахнуть полем и солнцем, но уже с примесью тлена и умирания. Пережитое волшебство единения с природой не возвращалось. Не доставало чего-то важного. Возможно, свободы? Поэтому потолок сегодня кажется особенно низким и угрюмым, а стены давят на психику, намекая на начало приступа клаустрофобии. Крис поглубже залез под одеяло и зарылся лицом в подушку. Под ней оказался не то, чтобы забытый, скорее самовольно оттесненный на край подсознания разряженный м-кристалл – «подарок» Уайета. Крис запихнул под подушку ещё и пучок травы, поскольку ему вдруг подумалось, что и кристалл, и увядшая зелень – факты одного порядка, идущие рука об руку закономерные явления. «Как ворон – спутник у лазури летней…»**
Через некоторое время на привычном месте появился ужин. Неожиданно вместо обычной бурды на подносе обнаружился горячий сладкий чай, телячья отбивная и зелёный горошек. Обещанное Уайетом поощрение? Во всяком случае, после чая унялась дрожь, зубы перестали стучать от холода. Крис отставил полупустой поднос на пол и рухнул в сон. Сначала пустой, без сновидений, больше похожий на усталое забытье.
***
На столе перед Эллин лежали ровненёхонько, чуть не по линеечке, четыре одинаковых магических кристалла. Девушка смотрела на переливающиеся радугой стекляшки с выражением испуганной брезгливости и ничего не могла с собой поделать. Давно уже (ещё минут десять назад)  надо было  пересмотреть их ещё на раз, на предмет не замеченных деталей, и отдать уже Энди, специалисту по «ошейникам». Тот должен определить тип надетого на Криса «поводка» и дать заключение – насколько реально его взломать. Исходя из этого и будет разрабатываться план. Но Эл никак не могла себя заставить….
Вот кристалл с Ассамблеи. А на этом Крис съезжает в обморок. Убить бы долбанного Повелителя – раз десять… С особой жестокостью. Здесь – коротенький новостной обзор «из жизни Лорда Уайета» - утро Повелителя. На последнем – открытие Магической школы для приплода Тёмных… И везде на крисовой груди красуется нашивка – когтящий ягнёнка орёл.
С неясным, горловым всхлипом, тут же жестоко подавленным, Эл решительно протянула руку и взяла первый кристалл…
Дверь распахнулась без стука. Ещё не обернувшись, девушка уже знала, что это Питер пришёл. Только главный медик позволял себе такую вольность. Остальные предпочитали предупреждать первого заместителя руководителя Лиги о своём появлении заранее. Питер же, на правах старого друга, некоторые формальности опускал. В том числе – долгие вступления. С порога заявил:
- Эл, что-то ты долго! Энди уже в третий раз кристаллы спрашивает, у него итак работы выше крыши! Ты посмотрела?
Эллин торопливо, будто обжегшись, положила кристалл обратно на стол и всё-таки обернулась. Питер для разнообразия сменил обычную медицинскую форму на пятнистую маскировочную бойцовскую, а в остальном выглядел весьма возбужденным и запыхавшимся. Ну, конечно, он же сегодня должен был в эксе участвовать, совсем вылетело из головы. Наверно, только с операции.
- Пит, я тут… Не успела ещё посмотреть, извини. Пусть ещё пятнадцать минут подождёт, хорошо?
Питер в изнеможении рухнул на ближайший жалобно скрипнувший под его весом стул, стянул форменную кепку и обтёр потный лоб рукавом. Возбужденно сообщил:
- безобразно жарко на поверхности, ты в курсе? Градусов сорок по Цельсию! А уж в Дакоте – вообще адское пекло! Ни за какие шиши больше туда не затащите! – темпераментно замахал руками, будто и не он позавчера доказывал, что именно его просто непременно нужно взять пятнадцатым бойцом в группу, Питер. Потом, уже спокойно, огляделся, особое внимание уделил лицу девушки.
- Слушай, а ты вообще когда в последний наверху была? В прошлом году? А спала? Судя по виду – неделю назад. Тебе нужно отдохнуть, неважно выглядишь…
-  На себя посмотри. – Равнодушно отмахнулась Эл. Все уже давно привыкли, что Питер периодически обязательно предлагает кому-нибудь отдохнуть, просто раньше основная часть таких предложений доставалась Крису… Крису…. Да, нужно отдохнуть. Девушка  давно уже чувствовала себя усталой, больной, никому не нужной и даже старой. После пленения Криса мир выцвел, только вдруг свалившийся на плечи груз, руководство Лигой, не давал с головой окунуться в отчаяние.  Когда одновременно нужно следить за пятью операциями и проконтролировать разработку шестой, тут уж не до вытья на луну, хотя очень хочется. И никто не позволит все силы обезглавленного Сопротивления тратить на поиски и спасение командира Холливела, как бы его это Сопротивление не любило. Потому что есть и другие нуждающиеся в помощи маги и обычные люди. И имя им легион. Да ещё рядом Питер, Энди, Кит. Их участливые вопросы, неуклюжие осторожные шутки, их излишняя, чрезмерная забота, их «мы обязательно его спасём» обязывали держать лицо, заставляли наступать на горло собственной слабости, уговаривали верить. Но с каждым днём вера слабела. А боль расползалась всё шире – от сердца до кончиков пальцев. «Каждый шаг через больно…»*. Вот как сейчас.
- Нет, правда.  Я серьёзно говорю.  До завтра план должен быть готов, а в таком состоянии ты его не придумаешь. Кит занят на юге. А я, сама понимаешь, совершенно бездарен…
- Я должна, и я сделаю. Только дайте пятнадцать минут. – Кристаллы злобно скалятся со стола. Не нужно было затягивать, вот уже ребята теряют доверие к руководителю. И как Крис умудрялся держать под контролем абсолютно всё? И опять – Крис…
- Вот что. Время ещё есть, и уж часа три сна ты можешь себе позволить. Давай, записи просмотрю я, и могу расчёты закончить, если нужно, а ты ложись. Хорошо?
- Но…, - Очень хотелось ещё посмотреть на Криса, но страх никуда не девался. Это нужно опять включить и внимательно смотреть ему в лицо, а потом представлять, как… В результате трусость победила. Со стыдом и облегчением, с презрением к себе Эл кивнула. – Да, так будет лучше, ты прав. Пусть Энди напишет заключение, а я посплю. Но только три часа, ага? Обязательно разбуди.
- Естественно…
***
В камере, разумеется, было темно – два часа ночи по Нов-Ажу. Уайет отдал личное распоряжение, чтобы режим дня пленника полностью соответствовал стандартному времени. Удобно – придёшь после вечернего Совета, а братишка ещё не спит, тебя дожидается. Только сейчас у Криса глубокая ночь, совсем не время для «общения». Да Уайету и не хотелось «общаться». Избранный вообще не понимал, чего хочет. Просто виски в бутылке закончился, звать прислугу или искать спиртное самостоятельно было лень, а до утра ещё куча времени и бессонница. Так что Уайет переместился почти наугад, вспомнив о Крисе в последний момент, хотя сперва думал навестить одну из любовниц. И это было бы куда правильней и разумней, чем бессмысленный перенос в темноту (конечно, можно включить свет…) и тишину (и разбудить младшего брата. Только зачем?)…
Хотя нет, уже не в тишину. Если Уайет правильно сориентировался, то кровать должна быть прямо перед ним, в паре шагов. Вот оттуда как раз и доносился шорох, а затем – сдавленный, сквозь стиснутые  зубы, стон. И Тяжелое, с хрипами, дыхание, будто лежащий на койке только что пробежал марафонскую дистанцию. Похоже, братец мается кошмаром. Подавшись любопытству и ещё чему-то неопределяемому, какому-то порыву сродни … жалости?... Бред!... Уайет засветил самый слабенький из возможных  люмо-шаров и шагнул к кровати.
Огонёк был слаб, мертвенно-бледен и только-только выхватывал из темноты силуэт разметавшегося на койке парня. Но сделать свет ярче Уайет опасался – спящий снова застонал и, не просыпаясь, попытался натянуть давно уже сброшенное на пол одеяло. Почему-то будить Криса не хотелось категорически. А хотелось наблюдать за ним, за спящим – не огрызающимся, не укоризненным, не обвиняющим, не раздражающе упрямым. Можно было даже пофантазировать, что он полностью покорен и идеально послушен.
Уайет подошёл поближе и склонился над кроватью. В сиреневом свете шара перечеркнувшая переносицу горестная складочка казалась особенно глубокой, лицо брата  исказила маска отчаянного страдания, щёки влажно поблескивали. Крис что-то замычал сквозь плотно стиснутые побелевшие губы, всхлипнул и мотнул головой. Огонёк высветил  огромный кровоподтек  на левой стороне лица (слабый укол чего-то, похожего на совесть. Ничего, сам виноват.). Крис снова метнулся, вжал  левую щеку в подушку, и что-то яростно, но неразборчиво выкрикнул. Любопытно, что же ему снится? Ассамблея? Или вчерашнее? Или нечто иное – из богатого опыта?
Будто желая одним прикосновением найти ответ на интересующий вопрос, Уайет аккуратно отвёл чёлку брата со лба и коснулся гладкой кожи. Она оказалась сухой и очень горячей. Слишком горячей. Избранный даже не поверил, приложил ладонь ко лбу. Жар. Упрямый щенок не спит, это у него бред. Крис снова заметался, чётко, с обидой произнёс:
- Холодно…, - но потом вновь сбился на стоны и неразборчивое бормотание. Уайет вздохнул, поднял одеяло и накинул на дрожащего брата. Бережно натянул. Не удержавшись, провёл пальцами по горячке ключицы, по давно зажившему, уже незаметно почти, только вот так, наощупь, шраму - очень давно было, вечность назад, когда младший брат ещё слушался старшего, любил. Когда ещё не было пыточных… Очень давно. А вот здесь, на плече, похожий  на крест след – от арбалетного болта, наверно… Крис двинул плечом и принялся старательно пересчитывать базы. Уайет постоял ещё чуть-чуть, пришёл к выводу, что одеяло опять окажется на полу меньше, чем через десять минут.  Итак уже съехало до пояса, обнажив грудь и чётко обозначившиеся под кожей рёбра – совсем не жрёт, скотина, хоть опять насильно пихай! Никогда не слушается, даже ради собственной шкуры!
Уайет со злостью занёс кулак над кроватью – по привычке треснуть со всего маху по спинке, но  одумался, раздраженно выдохнул, погасил шар и покинул камеру, решив приставить к Крису кого-нибудь из целителей. Хотя этот ублюдок сам виноват, и получил по заслугам, и теперь никаких лекарств и регенератора, разве что стимуляторы…. Но – вдруг концы отбросит случайно? И сегодня он вёл себя почти хорошо. А Эрику всё равно не хрен делать, совсем разленился….
Озёрная гладь была почти спокойна. Здесь, недалеко от Бисмарка, тоже была ночь. Красная, как глаза обезумевшего от жажды вампира луна смотрела вниз с тоской и недоумением. Тёмные челюсти леса плотно охватили озеро частоколом зубов-деревьев. Правда, с прошлого визита сюда число «выбоин» в частоколе значительно возросло, а в одном месте даже красовалась выгоревшая проплешина. Кто-то осмелился портить личный заповедник императора? Если это так, виновным не поздоровится. А если это случайные пожары, то не поздоровится местному лесничему. Это место ДОЛЖНО оставаться неизменным всегда. Как и некоторые другие дорогие сердцу Повелителя места. Но это место – в особенности.
Вода сегодня отдает не серебром – фальшивой медью. Это из-за ненормальной окровавленной луны. Впрочем, лижущие берег волны как всегда черны и ленивы, а песок холоден и влажен. Сидеть на нём ночью – то ещё удовольствие.  Вот днём – совсем другое дело. Днём он нагревается, высыхает, белеет и становится сыпучим, мягким.  Похрустывает под босыми пятками, липнет к мокрой коже, разлетается желтоватой пудрой на ветру… А мелководье от берега тянется далеко, и дно ровное, тоже песчаное, с зеленоватыми илистыми наносами. Идеальное место, чтобы научиться плавать. Собственно, Крис здесь и научился. Раньше, ещё до смерти старшей Зачарованной, на этом берегу семья Холливел устраивала пикники в так редко выдававшиеся свободные дни. Сначала в полном составе, затем без отца. После… мамы Уайет больше сюда не ходил, а ходил ли брат, не знал. А потом и вовсе забыл и вспомнил лишь недавно, совершенно случайно. По стечению обстоятельств местечко избежало участи быть выжженным при подавлении мятежа или застроенным лабораториями и превратилось в заповедник.
Уайет  любил иногда сюда прийти, успокоить нервы после очередной выходки лигистов. Сейчас сопротивленцы что-то притихли, за месяц ни одной крупной вылазки, только «эксы» наподобие разграбления складов. Ну, понятно, революционный запал приходит и уходит, а кушать хочется всегда. Либо Сопротивление совсем обнищало и опустилось до примитивных грабежей и уже не способно ни на что посерьёзней, либо, наоборот,  готовится что-то столь масштабное, что на это уходят ресурсы. Ублюдки…. А и Тьма с ними. Их осталась жалкая горстка, уже даже скучно, их отлов продолжается исключительно из спортивного интереса. Лига измельчала. Похоже, кроме братца приличных стратегов там не водится, а братишку им теперь не видать, как собственных ушей. Так-то, господа сопротивленцы, лишились самого ценного своего приобретения.
А Крис теперь мой и только мой. Хочу-караю, хочу – милую. Что бы он там о себе не возомнил, он теперь целиком в моей власти. Моя игрушка, мой зверёк…. Дикая, неприрученная змея, кусачая неблагодарная тварь! Гадёныш… Что ты со мной делаешь?! Никак не даёшь понять - ты мой, или я твой? Ненавижу…. Заставляешь испытывать чувство абсолютного, сокрушительного бессилия… Почему, зачем ты мне вообще нужен?! Я схожу с ума… Из-за тебя, только из-за тебя! Как получилось, что ты вообще до сих пор жив? Какая сила останавливает меня в последний момент? Ублюдок, зачем доводишь до края?! Что же мне делать? Тьма, ЧТО ДЕЛАТЬ?!
Как же я тебя ненавижу, моя единственная слабость… И тоска… Тоска зелёная. Какая же пустота вокруг, какая беспросветная тьма… И как же болит голова. Опять ввинчивается в висок тупой ржавый шуруп мигрени и рвёт мозг. И как же больно…
Мне больно, Крис, но и тебе – тоже. Уж боли я тебе обеспечу сколько угодно. Понравилась тебе Ассамблея? Какие глаза у тебя были… Просто безумные. Очень знакомые. Только откуда? А уж задумка с кристаллом…. Просто горжусь собой. С самого начала надо было так, почти шелковым стал. Кнут и пряник… Кнут и… Только почему эта дыра в сердце? Откуда? Наверно, это из-за луны. Только луна уже не кровавая, и даже не оранжевая, она бледно-желтая, цвета недозрелого сыра, и уже совсем тускла. И небо светлеет. От озера повеяло промозглой предутренней сыростью, а значит, по стандартному времени уже около восьми утра. Отлично, до утреннего совета ещё пара часов, время разобраться  ещё есть. И Крис уже должен проснуться. Если бы ещё голова болеть перестала…

Крис уже не спал, но назвать его состояние бодрствованием можно было лишь с большой натяжкой. Примерно так выходило из отчёта Эрика. Целитель сообщил, что «бред прошёл, но имеет место некоторая нечёткость восприятия». Судя по тому, что Крис на появление брата никак не отреагировал, нечеткость восприятия была не некоторой, а очень даже значительной. Уайета это не устраивало. Отослав Эрика, всё пытающегося «обратить внимание Лорда на необходимость привлечения медикаментозной терапии», прочь из камеры, Уайет придвинул кресло поближе к койке и раздраженно позвал:
- Крис!
Упрямый ублюдок соизволил, наконец, оторваться от созерцания пустой грязной стены и с вялым оживлением повернулся к брату:
- Уайет?
Глаза братца были заспанные, красные, совсем как давешняя мерзкая луна. Лицо, наоборот, бледно до синевы.
-  Кажется, вчерашняя прогулка не пошла тебе на пользу. Как себя чувствуешь? Получше, чем ночью?
- Зачем ты пришёл? Опять поиздеваться? – хрипло прокаркал Крис и скривил припухшие губы.
- Ну, зачем так сразу, братец? Я же обещал разговор, вот и пришёл. Или не рад?
Крис растерянно нахмурился, что-то мучительно припоминая или соображая.
- Не рад…. Но, кажется… ты ещё новую экс.. экскурсию отд… обещал…, -  неуверенно пробормотал он скорее себе, чем в ответ на уайетов вопрос.
- Не рад, значит. Ну, мы без радости тогда. Ну а насчёт экскурсии – было дело. Только ты расклеился совсем, а жаль… У нас ещё столько интересного.
- Зачем ты пришёл? Что тебе от меня нужно? – настойчиво повторил  Крис, прикрывая лихорадочные глаза.
- Просто поговорить. Всего лишь…
- Очень неожиданно…, - хрипло прокомментировал Крис, снова приоткрывая глаза. – Неужели… и бить… не будешь?
Паршивец. Опять же доведёт до белого каления! Но пока ещё – не вывел, не вывел…
- Обещаю, если ты в свою очередь пообещаешь не доводить меня до такого состояния.
- Здорово…, – прошептал младший Холливел с сарказмом. – Система… «сдержек и… противовесов»? И виноват, как всегда, в случае чего буду я сам?
Не вывел. Но близко… И голова болит. Помолчал бы ты, братишка…
- Разумеется, братец, ещё как будешь. Только почему бы тебе не прекратить искушать судьбу – хотя бы сегодня? Мало тебе?
- Хочешь …предложить добавки? Ты это умеешь… - Приходится признать, что на днях случайно отшиб братцу последние мозги. Зачем нарываться-то?! – Уайет, кем ты стал? Неужели… Я не верю… Что ты теперь такой…
- Какой – такой? Идиот…. Я стал сильней. А вот ты поглупел. – И изрядно, если не понимаешь, когда нужно промолчать… Ублюдок. -  И, кстати, сегодня мы должны были подвести итоги вчерашней экскурсии. Я хочу услышать, до чего ты додумался. Каковы выводы?
Глаз Крис так и не открыл. Даже будучи совсем больным он умудряется удерживать на лице презрительное, брезгливое выражение…. И Тьма с ним. Это мелочь. У нас ещё два часа до Совета. Пальцем к нему не притронусь!...
Выводы оказались неожиданными. Всё так же хрипло Крис заявил:
- Старый мир умер. И ты убил его…. Ты уничтожил то,… что только и имело право на существование… А взамен…
У него врождённый талант выводить из себя… И он его развивал.
- Ты не только глуп, ты ещё и безнадёжно слеп. За деревьями не видишь леса. Это будет новый мир, идеальный, совершенный, пре….
- На чужих страданиях?! На чужих костях?! На смертях, но морях крови – идеальный мир?! Да ты!.. Ты! Ты ещё более безумен, чем я думал!- Крис подскочил на койке и широко распахнул полыхающие возмущением и болью глаза. Встрёпанный, смертельно бледный, он сам напоминал безумца куда сильней… - Кем ты себя возомнил?! Тот мир был результатом развития, результатом трудов лучших умов человечества! А ты собираешься… Ты себя богом считаешь, да?!
Теперь мы поменялись местами – он сходит с ума, а я спокоен… Спокоен…
- Лучшие умы, Крис, если ты помнишь, изобрели иприт, водородную бомбу и сибирскую язву. И с этих пор твой любимый  мир постоянно оказывался на грани полного уничтожения. А уж конфликт две тысячи семнадцатого года помнишь? Вот-вот, больше я такого не допущу. А что касается крови – всё утрясётся. Это необходимость. Ты же понимаешь – «начинают театры с вешалок…»*. Вседозволенность скоро надоест.  Дети твоих вчерашних врагов, того же Дэвила, получат хорошее образование, пообтешутся, цивилизуются…
Крис обессилено упал на подушку:
- Вампир… есть вампир, а… вервольф не контролирует свою звериную ипостась. Да что… там вольфы, посмотри.. на себя, ты же ди…
- МОЛЧАТЬ! -  Достаточно! Молчи, твою мать! Крис разинул рот, как выброшенная на берег рыбина и рефлекторно потянул руки к шее. Зато теперь молчит, из стиснутого телекинезом горла не пробьётся ни звука. Благословенная тишина, бальзам для объятого огнём виска.
Губы Криса посинели, и только тогда Уайет спохватился, разжал кулак, ослабляя невидимые тиски. Пока полуангел судорожно хватал воздух, Избранный полностью взял себя в руки, спокойно, веско заметил:
- Совсем за языком не следишь, так когда-нибудь ведь и коньки отбросишь…
- Во…зможно… Но ты даже…, - Крис тоже сделался вдруг спокойным и даже равнодушным. Похоже, лёгкая встряска пошла ему на пользу. – …Себя контролировать … не можешь, а хочешь – целый мир… Ну, убьёшь меня теперь?
- Не дождёшься. Ты будешь жить, никуда не денешься.

После очередной вспышки Уайет как-будто выдохся, не стал снова душить. Только до белизны стиснул пальцы на подлокотниках кресла. Жар выкидывает удивительные шутки с вялым сознанием. Например, лишает страха. Начисто.
- Зачем я тебе, Уайет? Что тебе от меня нужно? – ещё бы койка не раскачивалась, а то недолго морской болезни дождаться. Вот сейчас Уай начнёт предлагать не упорствовать, пожалеть себя, потом примется расписывать все прелести будущего совместного управления Империей, после этого разозлится, изольёт на младшего брата положенную долю «братской любви и заботы» и уйдёт. После этого можно будет спать дальше. Если получится. Но ожидания не оправдались. Уайет молчал-молчал, уставившись на переплетённые в «замОк» пальцы, а потом без эмоций, сухо и обыденно приказал:
-  Молчи и слушай.  – Не встретив возражений, продолжил. - Число равноправных граждан Империи сейчас – один миллиард восемьсот восемьдесят шесть миллионов семьсот пятьдесят тысяч. Из них магических существ - всего тринадцать процентов, остальные – обычные люди. Число рабов примерно равно числу свободных граждан. -  Ровные лекторские интонации, уверенный, чуть отстранённый взгляд. -  Империя включает сто сорок пять протекторатов и три вольных зоны – Переднеазиатскую, Дальневосточную и Южно-Автстралийскую. В большинстве протекторатов производится восстановление  разрушенного за счёт средств казны. Кроме областей, где продолжается война. Заметь, продолжается исключительно стараниями Сопротивления…. Молчи!... В вольных территориях восстановление идёт силами самоуправления. Вчера ты видел Фриско. Город будет восстановлен через месяц. Уже полностью отреставрированы Париж и другие европейские столицы кроме Будапешта. На территориях всех протекторатов открываются магические школы вроде той, что мы посетили вчера. А это сто сорок пять школ против одной прежней.  Образование получат все маги.
- Все ТЁМНЫЕ  маги…
- Со временем займёмся и Светлыми.
А, то есть до этого – не занимались? Так, просто мимоходом повырезали?
- Если он не вымрут раньше.
- Мол-чи. И слушай. Введена единая налоговая система, предполагается ввести обязательный бесплатный минимум благ для всех граждан…
- И какой минимум «материалов» полагается гражданину – некроманту в год?
- Крис!... – Уайет привычно махнул рукой, но сдержался. И вот пальцы опять со злостью вцепляются в резное дерево кресла. Кресло сегодня терпит за меня… -  Так вот, теперь о вашей Лиге. Число членов на настоящиё момент – плюс-минус двести тридцать тысяч. Основные районы дислокации – Анды, Кордильеры, Тянь-Шань, Гоби, Запад Аляски, Великие озёра. В последней крупной зачистке месяц назад взято в плен около двух с половиной тысяч человек. Крис, посмотри правде в глаза – вас жалкая горстка, вы отрезаны от мира и абсолютно никому не нужны, только мешаете налаживать нормальную жизнь. И если тебе так дороги твои драгоценные невинные, то подумай,  где ты можешь принести больше пользы – там, в прогнившем Сопротивлении, или здесь, где к твоим услугам власть и сила? Скольких ты спасёшь там, и скольких – здесь?
- Твоими бы устами…
- Крис, я устал. Я устал с тобой спорить. Я устал тебя уламывать. Серьёзно. Мне надоело….
То, что он сказал – вот так просто, обыденно – ошарашило своей… нормальностью, будничностью. И выглядел Уайет при этом настолько нормальным, что этим своим видом испугал до чёртиков. До… До такой степени, что губы сами выдали ироничное, злое:
- А уж мне-то как надоело. Может, прибьёшь, и дело с концом? Нет человека, нет проблемы…
Уайет втянул воздух – шумно, со свистом, но непривычного вида не утратил. Горько, тоскливо пробормотал:
- Убил бы, Тьма побери! Убил бы, но не могу…. Не могу я тебя убить, Крис! Ну что мне с тобой делать?! И голова болит…
И что здесь скажешь? Может, пожалеть его, бедненького? С больной во всех отношениях головой Повелителя?
Только жалости для сходящего с ума оттого, что не может убить брата, Повелителя не обнаружилось. Одна скука. Ну, давай уже, избивай и убирайся! Имею я право отдохнуть хотя бы сегодня, когда мне так плохо? Но Уайет, судя по загоревшимся какой-то идеей глазам, имела на эту проблему собственную точку зрения. Стиснутые пальцы расслабились, почти ласково погладили многострадальные подлокотники и покинули их. Уайет торопливо поднялся, суетливо замотал головой, оглядываясь по сторонам.
- Вот что. Ты поел? Нет? Тогда вот, завтракай.
На полу у койки из воздуха, подчиняясь кивку Избранного, послушно проступил поднос с завтраком. В таком виде, как его себе мыслил Уайет. Ветчина, тосты, стакан яблочного сока… какие-то сладости?... что-то вроде. Недурственно. Прям жалко, что аппетит отбит начисто.
- Ешь. А потом одевайся.
Уайет безошибочно выцепил взглядом оказавшиеся под кроватью вчерашние брюки и майку, мятые, насобиравшие изрядное количество пыли. Совсем неприглядные. Хмыкнул. Сосредоточился. На кресло шлёпнулся новый свёрток. Интересно, предложенная Уайетом еда и вправду резиновая, или это такой мерзкий привкус во рту? Или это из-за пристального тяжелого взгляда «заботливого» брата кусок в горло не лезет?
Впрочем, Уайету быстро наскучило с вниманием шизофреника пялиться на интересную особь вида «младший брат», и он взялся за распаковывание свёртка. Традиционно – чёрные брюки, зелёная рубашка, сегодня опять с длинным рукавом, кое-что новенькое – чёрный джемпер.
- Мы прогуляемся. Хочу показать тебе одно место.
Сока оказалось маловато, и был он таким сладким, что только сильней захотелось пить.
- Поел? Ещё что-нибудь? Не стесняйся…
- Воды.
Чёрт! Как же тяжело с психами. Никогда не поймёшь, что у Уая на уме. Вот, например, что это за «одно место»? Какой-то очередной современный Монфокон*? Или, наоборот, идиллическая прогулка по «почти восстановленной» Альгамбре? Он что, не видит, что я сегодня не совсем в форме для таких гуляний? Значит, не видит… Но воды дал.
-  А теперь одевайся. Помочь? Нет, не отказывайся, ты на ногах не стоишь.
Избранный Повелитель встряхнул рубашку и по-хозяйски ловко накинул на мои плечи, помог просунуть руки в рукава, потянулся к пуговицам, но это слишком. Оттолкнул его руку и быстро, чтобы не вздумал меня трогать и отошёл уже, перехватил брюки и, путаясь в штанинах, кое-как натянул. Уайет удовлетворённо качнул подбородком, всё-таки поправил завернувшийся воротник рубашки, прихватил  на сгиб локтя джемпер и зачем-то одеяло, и без предупреждения дёрнул за плечо.
Дёрнул совершенно неаккуратно, так, что небрежный перенос заставил мир не только мигнуть, но и замотаться маятником – из стороны в сторону. Его сильная рука не дала упасть, твёрдо, настойчиво придавила, заставляя осесть на …песок. Песок, радостное, умытое ранним утром солнце, холодный влажный, вкусно пахнущий ряской и илом ветер с озера. Плотная стена чуть подрумяненного рассветом леса. Небо ртутно  переливается оттенками от ещё ночного сине-фиолетового до спелого красного, однако сквозь  эту радугу уже проступает  лёгкая, но глубокая дневная синь. Прямо под ладонью оказался мягкий островок робкой болотной травки, где-то далеко поскрипывают лягушки и мелодично перекликаются неведомые ранние пташки.
- Узнаёшь место?
Ещё бы не узнать…. Одно из немногих местечек, где маленькие маги могли почувствовать себя обычными нормальными детьми,  расслабиться, скинуть бремя необходимости соответствовать…. Забывали, что отец Старейшина, а мать – богиня, носились по берегу, поднимая пятками тучи песка, до посинения бултыхались в воде, а потом, замёрзшие и счастливые, стучали зубами о края кружек с горячим мятным чаем, приготовленным заботливой… не богиней, просто мамой. Собирали ракушки, затаив дыхание, следили за юркими глупыми мальками, бесстрашно подплывающими к самому берегу ради хлебных крошек. Ничто не предвещало… такого будущего.
- Я не знал, что оно сохранилось….
- Случайно наткнулся около года назад. Не холодно? Одевай джемпер!
Скачки его настроения поражают своей амплитудой – от звериной ярости до нежнейшей заботы, и обратно – в любой момент. Интересно, он сам-то замечает? Похоже, нет.
- Зачем мы здесь?
- Просто гуляем. Или хочешь обратно в камеру?
- Нет…
Ладонь лизнуло мокрым холодком – оказывается, улитка. Крошечные рожки деловито суются по сторонам, подошва скользит по пальцу, оставляя слюнявый след. Коричневый с желтыми разводами домик гордо плывёт вперёд и только вперёд…. Счастливое бездумное существо, не имеющее ни малейшего представление об Избранном и его упрямом брате, о великом композиторе Вивальди и о девушке, вынужденной бесконечно…ОСЕДАТЬ… о раздирающих на части ещё живого человека прямо на пиршественном столе оборотнях. Ползёт, греется на солнышке. А  свободных граждан Империи один миллиард восемьсот восемьдесят шесть миллионов семьсот пятьдесят тысяч. Из них магов - всего тринадцать процентов, остальные – обычные люди….
Преграда в виде руки преодолена, и снова вперёд, к новым горизонтам, к новой сочной траве, туда, в безмятежное улиточье царство, в котором отродясь не было никакого Сопротивления, которого плюс-минус двести тридцать тысяч… И что прикажете делать несчастному лидеру этих тысяч? Который теперь уже вовсе не лидер, а…  Ну да, если не шлюха, то полнейшая тряпка… Половая, истёртая, измочаленная,  и, похоже, нужная одному только Уайету. И то не понять – для чего.
Уайет тихо опустился рядом. Даже странно, что их Избранность подобно простому смертному почтили своим вниманием прохладный песок, а не притащили прямо на берег своё обожаемое чёрное кресло.
Улитка резво проскользила по лежалой прошлогодней траве и скрылась в густых зелёных зарослях. Её передвижение никто не ограничивал. Куда хочет, туда и ползёт.
- Крис, ты тоже помнишь? Ну, как мама готовила сандвичи, а отец снимал свою долбаную рясу и переодевался в нормальную одежду? А как ты научился плавать?
Да уж, такое не забудешь. Первобытный, животный страх перед тёмной глубиной – там холодно, темно и вполне могут водиться какие-нибудь злобные твари. Гигантский аллигатор, как в «Челюстях», или какой-нибудь доисторический ящер – но это всё сказки. Скорее – вполне прозаический голодный водный элементаль, отвратительная бесформенная сущность. Затащит в глубину и «выпьет» досуха раньше, чем успеешь захлебнуться. Да и сама по себе вода пугает. Когда заходишь по грудь, начинаешь всей кожей ощущать настойчивые течения, вечное движение, и кажется – эта мощь, толща,  наплывает на тебя всей своей массой, вот-вот зальёт с головой, придавит, размажет по дну беззащитное невесомое тело. Кубометры, тонны воды – аж дыхание перехватывает, хочется сбежать. Поддался панике, поскользнулся на камнях, ушёл с головой под воду, начал захлёбываться – вода и в нос и в рот, дико перепугался, хоть и смешная глубина была, мелководье. Суматошно забил руками и ногами и неожиданно – поплыл. И вода оказалась не врагом, другом – сама нежно подтолкнула, как мать-дельфиниха своего малыша,   удержала в своих объятьях…
Потом было много чего – и занятия в школьном бассейне, и соревнования по плаванью, но то первое ощущение восторга, перемешанное с испугом и нехваткой воздуха, хлюпающей в носу водой и торжеством – осталось. И очень живо припомнилось сейчас.
А у Уая, похоже, минорное настроение. Сидит, устремив невидящий взор в густую пёструю рябь мелких волн, ветер бродит в тоже заалевших рассветом светлых прядях, перебирает, разбрасывает в беспорядке по плечам и спине. Но Уайет не замечает. Он так сосредоточенно спокоен, что вдруг потерял всякое сходство с безумным, яростно-звероподобным Тёмным лордом, Избранным Повелителем…
-… А лягушек в корзинке для еды помнишь? Мама очень испугалась, когда открыла, а они повыпрыгивали. Было же время…
Было. И прошло. Но, может, и для нас с тобой, Уай, еще не всё потеряно?
- Опять молчишь? Ладно, неважно…
Солнце медленно, как недавняя улитка, выползало из-за горизонта, просвечивало сквозь деревья. Сначала появился один нестерпимо раскалённый край, потом оно округлилось, пополнело, потеряло младенческую красноту и степенно поплыло вверх, щедро разливая водопады света, но почему-то жалея тепла. Хоть чуть-чуть. Как было холодно, так и остаётся, ничуть не прогрелся воздух, и от песка пока только озноб поднимается. Даже в джемпере. Уайет, наверно, просто примёрз – за пятнадцать минут не шевельнулся, даже упавшие на глаза пряди не отвёл. Сидит и молчит.
Над озером мелькнула одна стремительно-белая тень, пронзительно вскрикнула и камнем бухнулась вниз, словно собираясь покончить с собой, разбиться о зеркальную поверхность. Но секунда – и птица взмывает вверх, а в длинном клюве уже трепещет серебристая рыбёшка… Птица делает торжествующий «круг почёта» над озером и скрывается с добычей в частоколе леса. А жаль… Без птицы в небе пусто и печально. Но нет, это, оказывается, только прелюдия. Тот пронзительный вскрик повторяется в десятке вариаций, на озеро падает серо-бело-коричневая туча. Не меньше тридцати шумных, драчливых и вздорных, как базарные бабы, пичуг. Суета, гвалт, неразбериха, всплески воды, у рыб сейчас, скорее всего, «воздушная тревога» и переполох… Все хотят жить. И вообще говоря, птицы в уменьшении рыбьей популяции виноваты не больше, чем река виновна в весеннем половодье. А вот люди несут ответственность за свои дела. Ох, Уайет…
Птичьи вопли вырвали Избранного из непонятного ступора. Он нахмурился и тряхнул головой, откидывая волосы с лица. Повернулся и одарил фирменным пронзительным, рентгеновским взглядом.
- Мёрзнешь? Вон одеяло, бери и цени мою предусмотрительность. А ещё можешь ругать свой глупый язык. Исключительно его милостью страдаешь.
Всё, минор закончился.
- … Доводишь до белого каления, а потом сидишь, трясёшься.
И виноваты, как всегда, индейцы…
- У меня скоро утренний Совет, ещё минут пятнадцать посидим, и я возвращу тебя обратно в камеру. А вечером снова выгуляю. Забавно. Как пса.
***
Сон творит чудеса  куда более поразительные, чем вся магия, вместе взятая.  Три часа – маловато, конечно, чтобы отоспаться, но вполне достаточно для приведения в порядок, расталкивания по полочкам смятённых мыслей.  А уж желание скорей-скорей приняться за составление плана -  уже и намётки есть - просто плещет через край.
Эллин отмахнулась от старательно трясущего за плечо Питера и села. За время её отдыха в комнату успела набиться целая тьма народу, человек семь. Впрочем, ведущая себя на удивление тихо-мирно. Стульев на нынешней базе катастрофически не хватало, и ребята уселись кружком прямо на пол и сосредоточенно черкали маркером по расстеленной в центре карте Восточной Азии. За столом сидел Энди и что-то (вероятно, отчёт) резво строчил покусанным огрызком карандаша.
- Четыре часа утра, ага?
- Да, ровно три часа тебе дал поспать. Чуток отдохнула?
- Как огурчик… Ну, что там с отчётом, Энди?
- Почти…
Эл подошла к столу – четыре листа мелкого заковыристого почерка.
- Ты с ума сошёл?! Думаешь, я всё это читать-расшифровывать буду? Говори так.
Энди поднял на нынешнюю руководительницу красные от недосыпания (где-то мы такое уже видели - наверно, в зеркале), но всё такие же ехидные – «молчи, глупая женщина; сама не знаешь, чего требуешь» - глаза и фыркнул:
- И вот прям всё-всё рассказывать?
- Только самое важное. Энди, времени в обрез.
- Знаю. В общем, так. Что касается ошейника – то стандартный, судя по виду. Завязан, понятное дело, на Лорда. Повелитель же ошейником и управляет. Есть ли защитный «порог», неизвестно. Судя по отзыву свидетеля, скорее всего, нет. Так что максимальное воздействие, сама понимаешь, вплоть до смерти от болевого шока. Никаких гарантий. Снять теоретически можно, но делать это нужно в ближайшие минуты после переноса. А лучше прямо на месте. Держать экран дольше – никаких сил не хватит…
- И всё?
- А что тебе ещё надо?
- Ну, точный алгоритм действий, например. Что ты на четыре листа расписывал-то?
- А, ну это алгоритм и есть. И вообще – про все увиденные артефакты. Лишним не будет. Так что почитай…
- Ладно, гляну. Кого предлагаешь выделить для операции? Или сам пойдёшь?
- Разумеется, сам. Где ты ещё найдёшь такого крутого «ломовика», сестрица? – широко ухмыльнулся Энди, предпочтя не заметить скептического хмыканья Питера. – Поэтому прямо сейчас отправляюсь спать.
- Хорошо. Пять часов тебе. Можешь на моей койке расположиться.
- Ага. – Энди заразительно зевнул и сложил исписанные листы аккуратной стопочкой на край стола. Задвинул стул…
Но Эл уже потеряла к «ломовику» всякий интерес, выскочила из комнатушки. За дверью тут же зазвучал её бодрый, полный воодушевления и энергии голос:
- Ну, где тут  та дюжина бойцов на «дело Х»? Бет, Анн, Эмерих? А где Джо? В общем, жду в штабной….
Штабная жизнь завертелась с удвоенной силой….
Через полтора часа в общих чертах план был готов. Операция в идеале должна была быть молниеносной, основной упор – на эффект неожиданности. Всё упиралось в эту самую неожиданность, потому что ничего иного сверх-Силам Избранного Лига противопоставить не могла. В лучшие времена стараниями тысяч магов получалось экранировать крупные базы, но теперь такое количество магически одарённых просто не наскребёшь. На весь квадрат шестнадцать – сто восемьдесят пять человек. Поэтому план был дерзок. Эл утешало только то, что Крис нечто подобное уже проворачивал. Из всего состава шестнадцатой группы отобрали пятнадцать человек. Кроме Энди в отряд буквально напросился Питер (заявил, что может потребоваться помощь медика. Ага, прямо в Тронном зале, на глазах Избранного повелителя примется её оказывать…. Лучше бы остался, но Эл всё понимала…), естественно, сама Эллин. Пятеро боевых магов, четверо телепортистов и ещё два «ломовика». Пятнадцатым должен был стать тот Тёмный, что снимал на кристалл Ассамблею. На этом Тёмном фактически  была завязана вся операция. Именно он должен в нужный момент активировать дымовую завесу, чтобы за предполагаемые десять-двадцать секунд группа успела переместиться на место по раздобытым пропускам для обслуживающего персонала. Затем под прикрытием боевиков ломовики должны будут перехватить и экранировать Криса (от Лорда? Ха! Трижды «ха»!), а телепортисты, соответственно -  в спешном порядке переправить всех участников операции. Причём – все подгруппы по разным, заранее определенным местам, чтобы сбить ищеек со следа. А уж потом – на родную базу. Всего поделились на четыре подгруппы – по четыре человека.
План был слишком прост, и кажущаяся его примитивность беспокоила Эл гораздо больше, чем  его рискованность. А ещё ей не нравилось, что всё будет зависеть от действий незнакомого осведомителя. Не то, чтобы она не доверяла, просто …людям свойственно ошибаться. Но второго шанса не будет, и если…
Всё получится. Нужно только выяснить точно, какие мероприятия с участием Повелителя сегодня запланированы.
***
Уайет поразглядывал водную гладь и суетливых птиц над ней ещё минут пятнадцать, после чего молча переместил меня в камеру и исчез.  Вероятно, отправился на свой Совет. И на время забыл о существовании младшего брата. Ну и славно.
Лёг на койку, кое-как стянув джемпер и наплевав на остальную одежду, завернулся в одеяло и моментально бухнулся в сон. За день просыпался только пару раз, попить. Что снилось, почти не помню, кажется, птицы и Рим…. На заднем фоне, разумеется, кто-то кого-то убивал, но делал это настолько легко и непринуждённо, что перетечь в кошмар сон не сумел. Не беспокоила даже перспектива вечерней прогулки в обществе Избранного. Только спать-спать-спать…
Но Уайет пришёл. Пришёл очень поздно, свет уже погас, по ощущениям – глубокой ночью. А я уж надеялся, что он про своё обещание забудет. Зря…. Ввалился в камеру, врубил яркий, режущий свет, грубо сдёрнул одеяло и отрывисто приказал подниматься. Со сна не сразу дошло, что же не так. Уайет выглядел ещё более ненормальным, чем обычно. Может, потому что обычно аккуратная чёрная рубашка нынче небрежно выпущена, и расстёгнуты две верхние пуговицы? Или дело во взгляде – слегка плывущем и при этом возбуждённом, лихорадочно прыгающем с предмета на предмет? Лишь когда натягивал джемпер, сообразил – Уайет пьян. Вдрызг. Просто с его алкоголеустойчивостью это сначала не бросалось в глаза. Интересно, это ж сколько он выпил, чтобы настолько захмелеть?
- Одет? Жрать хочешь? Нет? Опять себя голодом моришь?! А и хрен с тобой! Сегодня у нас открытие Ярмарки в Нов-Аже. Вход свободный, так что будет столпотворение. Ты оделся? А, да, ты так и спал. Ждал меня, да? Молодец. Пошли, короче.
Насколько он пьян на самом деле, я понял лишь по скачущим тягучим интонациям запинающегося голоса, да по тому, как он тяжело навалился на моё плечо при перемещении, словно ноги подводят его. Обдал  перегаром и перенёс в ночь. Ночь почему-то тоже благоухала винными парами. Самое первое впечатление – по земле явно разлили целую цистерну виски. Потом проступили другие ощущения – прохладный ветерок, вездесущая влажная зимняя морось, и от неё не спасает даже тент ложи, в которой мы оказались. Очень темно, только маячащая впереди сцена под открытым небом со всей щедростью изукрашена люмо-шарами и файерами. В темноте истинные размеры трибун вокруг сцены угадывались с трудом, но гул стоял невозможный. Правда, почти сразу из динамиков что-то оглушительно прогромыхало, слишком коротко и быстро, чтобы разобрать слова, и на охваченный мраком амфитеатр упала тишина. Сцена оделась ещё более ярким, холодным, синюшного оттенка светом, ну и – наверно, это и называется открытием Ярмарки, то, что началось…
Уайет опустился в прячущееся в глубине ложи кресло, толкнул меня на пол у ножек… Или я сам опустился? Не помню, не заметил, потому что…
Без вступлений, без приветствий, без объявлений на сцене взметнулся огненный вихрь…Бешеный, яростный, дикий и безумный, сплетённый раскалёнными до пылающей белизны … огненными телами… оборотни-саламандры?... мечущимися в истинно дионисийском исступлении, танец. Сначала, кажется, совершенно бессмысленный, просто хаос метаний по сцене отдельных огоньков, сталкивающихся, перехватывающих эстафету бесноватой одержимости…. Потом вдруг появился ритм – бренчащая, пронзительная, звенящая клинками сабель и цимбалами музыка, а среди гибких узких тел заплясали настоящие языки пламени. Тоже безумные, бездумные, недобрые, но – ошеломительно прекрасные…. То длинные клыкастые змеи, то лёгкие оранжевые стайки бабочек, то разверзшиеся пасти драконов… И никак не удавалось сообразить, кто же жарче, кто и где здесь огонь? Те, что переплетают руки, страстно изгибаются под первобытные ритмы, оседают на землю в немом отчаянии, и вновь – вверх, вперёд, ещё быстрее, ещё яростней? Или те, что огонь и есть – гнутся под шквалом обрушившейся музыки, взмывают вверх, чтобы рассыпаться снопами искр, умереть и родиться заново, подняться красной занавесью, скрывая танцоров, и вновь исчезнуть? А за музыкой проявился и рисунок танца – на удивление четкий, почти геометричный, завораживающе правильный… Ярость исчезла – огонь, но прирученный, домашний, каминный. Тоже красиво, но то, что было раньше, буйство непокоренной стихии – было необычно, а это… Ласковые рыжие кошки с подпиленными коготками? Целых десять тактов ласки, трепетной нежности, вдохновенного любования и неги… Слабость и желанный отдых, такой, каким он может быть у пламени свечи… Серенький дымок затухания…. Пламенные язычки стелятся по земле… Оглушительный взрыв, прогремевший металлическим звоном – и снова, снова, снова! Домашние кошечки  обернулись дикими тигрицами, бьющим в глаза чередованием оранжевого и чёрного, света и тьмы, концом и началом, жестокими, как сама природа. Бренчание цимбал оглушает, сбивает с толку, пугает и уводит землю из-под ног. Рисунок опять как-будто исчез, но то, что осталось, это…. Это… Этого не забыть! Никогда! Страсть в чистом виде, квинтэссенция самых нескромных, животных порывов души, переменчивой сути, сердца и духа детей Огня…Лишь бы это длилось бесконечно… Но всё закнчивается, таков закон.
Музыка стихала. Танцоры в изнеможении замерли, смиренно склоняясь перед Повелителем…. Пять секунд тишины, толпы на трибунах переваривают увиденное. Аплодисменты заставили стены ложи содрогнуться. Гипноз, очарование сродни медитации танца схлынули, хотя цимбалы продолжали металлически звенеть в голове. Уайет шевельнулся в кресле, откинулся на спинку. Оказывается, он тоже  невольно подался вперёд, чтобы лучше видеть и в напряженной неподвижности просидел в течение всего танца. Хрипло выдохнул и неожиданно что-то пихнул к самому моему лицу. Не сразу  удалось разглядеть – серебряная фляжка.
- На, тоже глотни. Уф, умеют же удивить, когда хотят, бездельники…
Фляжка заломила перед носом сложный вираж и, наконец, попала в цель – толкнулась в мои руки.
- Что это?
Впрочем, крепкий запах спиртного не оставлял сомнений.
- Это? Виски. Хлебни тоже… «Блэк Джек», первоклассный. Представь, эти лизоблюды хотели переименовать в «Блэк Лорд». Не позволил. Так что – старый добрый «Джеки». Пей.
- Но…
- Пей, кому сказал!
Виски обожгло губы и глотку. Перехватило дыхание, резануло желудок. С непривычки тут же ударило в голову, и голова закружилась. Чуть не выронил фляжку. Но та взмыла вверх и мягко возвратилась в руки Избранного.
- Ничего так виски, ага?
- А-га… Ни-чего…, - ничего виски. Смешной.
- Ещё?
- Неа, хва-тит…
- У, да ты съехал с одного глотка. Так неинтересно. С кем я буду пить? Пей!
Ещё глоток, этот пошёл гораздо легче. Уже не жгло, стало тепло и легко…. А на сцене – новые актёры….
Что теперь? После такого начала совершеннейшая балетная постановка должна показаться блёклой и сухой. И сначала, действительно, было тускло. Неяркое сине-зелёное колышущееся свечение над площадкой и звучащая приглушенно, как из-под толщи воды, ритмичная – в такт биению сердца – монотонная музыка. Уайет забрал фляжку и сделал долгий глоток. И снова спустил ёмкость ко мне в руки, шевельнул губами: «Пей», - и отвернулся к сцене. А там парами в шахматном порядке из воздуха вышагивали совершенно нагие (ну, не считать же за одежду серебристую краску на ровной коже?) девушки с одинаково правильными чертами строгих лиц и роскошными водопадами распущенных волос такой длины и пышности, что обзавидовалась бы и леди Годива. Две, четыре, шесть, восемь, десять, двенадцать девушек….
В желудок упала новая порция уайетова «Джеки», на этот раз совсем безболезненно. Пробежалась по венам, защекотала теплом в носу, расцветила мир небывалой яркостью, глубиной и богатством оттенков. Девушки синхронно склонились перед правительственной ложей, мазнув роскошью волос по дощатому настилу сцены. В поклонах выхватили из ниоткуда тончайшие голубые шелковые полотнища ткани. А дальше начали вытворять с платками такие невероятные вещи, что восхищённый, но, чего уж там, далеко не трезвый взгляд просто не успевал проследить за полётами голубого шелка. Потом платки истаяли - оказывается, это было лишь вступление – и начались настоящие чудеса, фантастические метаморфозы. Даже непонятно, больше прекрасные или пугающие?
Чтобы не задумываться, пришлось снова глотнуть из возникшей перед глазами волшебной (а иначе бы почему стало так хорошо?) фляжки…. А женские тела вытягивались, извивались, перекручивались, то являя сирен – с телами птиц и невыразимо прекрасными лицами, то вдруг птицы подхватывались в воздух и внезапно оборачивались, прямо в полёте, в сложных и прихотливых фигурах – жар-птицами, Сиринами и Алконостами, и медленно опускались наземь, чтобы едва коснувшись пола, прорасти ветвями живых деревьев….
Всё это было безумно красиво и почему-то слегка смешно. Самую малость. А серебро фляжки опять кокетливо подмигнуло в неровном прыгающем свете. Может, больше не надо? Но Уайету не объяснишь – уже нетерпеливо нахмурился моим раздумьям. Пришлось пить.
Тем временем каскад ошеломительных превращений завершился сложной комбинацией, замершей картиной – хрупкие невесомые лесные фэйри верхом на грациозных и смертельно опасных пантерах, золотистые нереиды в объятьях фавнов, льнущие друг к другу ласковые дриады… Всё это должно было, разумеется, символизировать нечто грандиозное и глубокомысленное, но ломать голову, расшифровывать,  не хотелось категорически. И Уайету, похоже, тоже. Он лениво откинулся в кресле и поинтересовался:
- Нравится?
-Да. Кра-сиво.
- А то! Велел всё самое лучшее показать! – с удовлетворением и пьяной гордостью кивнул Избранный. – И без крови. Эт-то тебе п-поощрение. Так понра-вилось? – и, дождавшись кивка, слегка по-детски, с капризными интонациями добавил. – Может, это, перестанешь уже? А то знаешь, как надоело тебя бить?
- Не…
- Нет. Погоди. Давай ещё выпьем. Не хочешь? Нет, пей. Я в одиночку  никогда не пьянствую. Брат ты мне или… А, да, твоя блядская Лига. Ну, нахрена, а? Пей! Вот. Давай, хоть п-пить тебя научу. Ты когда-нибудь пил что-нибудь крепче апельсинового сока?
На сцену выскочила пара хоттэ, такая несуразная – оба толстенькие, с коротенькими  ободранными крылышками и кривыми ножками, что смотреть на это безобразие спокойно было невозможно. Но мой смех Уайету совсем не понравился. Он как раз  продолжал толкать свою проникновенную чушь с таким кислым видом, будто лимонов  объелся. Прервался на полуслове, зачем-то взял меня за подбородок и развернул к себе. Сосредоточенно- озабоченно, как это умеют только пьяные, поразглядывал меня – забавно сдвинув брови – и сделал вывод:
- Ну, ты и наклюкался. Совсем не умеешь пить, щенок.  А, ладно, будем тренироваться.
Я здесь, между прочим, не единственный пьяный. И вообще, чего это он щенком обзывается? Чтобы не оставаться в долгу, с достоинством парировал:
- А ты псих. – Ничего лучше почему-то в голову не приходило.
- Ну-ну, оскорбление Императора?! Где-то в Кодексе была статья…А, не помню! Но ты лучше не нарывайся – отмахнулся Избранный, с интересом побулькав фляжкой.
- А что тогда? Побьёшь? – судя по звуку, виски в емкости оставалось не так много.
- Идиот! – Уайет с досадой тряхнул фляжкой в последний раз, но результат оставался прежним и с неизбежностью указывал на скорый конец алкогольного удовольствия. Однако Избранный  не пожадничал - от щедрот своих широким жестом пихнул бутыль мне. – На, пей ещё! А то совсем задолбал!
Хоттэ со сцены испарились, а дальше пошла какая-то мутотень. Они что, всю ночь собрались выступать? Это же Ярмарка! Должны что-то продавать и покупать… Такими темпами Уайет к утру окончательно меня споит. А самому хоть бы хны – даже вроде слегка протрезвел.
Лёгкость в голове сменилась тошнотворной тяжестью. Пришлось прислонить бестолковую черепушку затылком к подлокотнику кресла нехорошего братца…
Мимо сцены промелькнула тёмная тень, какой-то мужчина настойчиво пробирается к ложе через толпы зрителей.
На сцене запрыгали разноцветный воздушные шары, Уайет задрал подбородок, выливая  в рот последний виски. Тот мужчина преодолел последний ряд и подошёл … Чего ему нужно?... Взмах рукой и…
С негромким хлопком  воздух заволокла непроглядная дурно пахнущая пелена, от которой тут же защипало в носу. Уайет зарычал в этом тумане, звякнула упавшая фляжка. А меня… меня резко дёрнули за плечи и, бесцеремонно зажав рот ладонью, куда-то поволокли. Эй, пустите! Что происходит?! Куда, Великий свет, вы меня тащите?! Наугад пнул в  темноту, видимо, попал – болезненный, но тщательно подавленный вскрик. В ухо тихо выдохнули:
- Крис, не дерись, это свои…. – очень знакомый голос. Но ладонь не убрали.
***
Разбуженный в положенное время и со сна очень нервный Энди раскритиковал план в пух и прах. Заявил, что народу неоправданно много, действия не расписаны чётко, и такая толпина просто будет как стадо баранов, пардон, ребята… Но главное - всё держится исключительно на честном слове, и так не годится!
Добрых пятнадцать минут они с Эллин спорили о составе группы. В конце концов, охрипшие спорщики сошлись на числе одиннадцать – трое боевиков, тот Тёмный, двое телепортистов, двое ломовиков, Эл, Питер и сам Энди. Две подгруппы по шесть человек. Эл вздохнула с облегчением, но не тут то было. Сообщение о начале операции могло поступить в любой момент, а Энди придирается к каждому пункту плана.
Девять-тридцать. Повелитель появился на Большом Совете. Один. Энди требует заранее подготовить голо-проекцию Криса, чтобы в нужный момент сбить сб-шников с толку. Маги-иллюзионисты тихо звереют, доказывая, что проекция такого уровня – не пачка сигарет, заготовку из кармана не достанешь и не активируешь. У Энди другой взгляд на проблему.
Десять - тридцать. Лорд Уайет всё ещё на Совете. Энди занялся дотошным инструктажем своих ломовиков. Парни лезут на потолок. Эл счастлива – её  оставили в покое – и спешно перебирает свежую пачку шифровок.
Одиннадцать - пятнадцать. Совет закончился. Лорд Уайет исчез в неизвестном направлении. Группа напряглась. Энди задалбывает боевиков, вбивая в их «неандертальские, гладкие, как мячики для гольфа» мозги порядок действий. Боевики лезут по проторенной дорожке вослед ломовикам – на стенах останутся борозды… Напряжение плещет через край – куда теперь отправился Уайет? Где Крис?
Одиннадцать - двадцать семь. Избранный Повелитель объявился на реставрационных работах в Риме. Один. Почему опять один?! Что ещё запланировано на сегодня? Балы, награждения, открытия, назначения на должности?! НИЧЕГО?! Информотдел виновато пожимает плечами – данные ещё не получены…. Энди плотненько взялся за телепортистов. Эти куда более уравновешенные ребята на потолок не полезли. Но после тридцатого «Будет две подгруппы. Первая – Эл, Джо, Эрнест, Эмбер и ты, Анн, а вторая -  Питер, Лиз, Билли, я, Эд  и Крис» взвыли в голос.
Одиннадцать-сорок пять – четырнадцать-тридцать. Уайет последовательно навестил реставрационные площадки Сан-Франциско, Парижа, Будапешта, Мадрида, Монреаля и Толедо, Бангкока и Киото.  И опять исчез. Энди приступил к «подготовке» Эллин. К Питеру лезть  не рискнул – тот мимоходом заметил, что первую помощь пока оказывать не разучился, и бросил на «сующегося не в свои дела» ломовика такой зверский взгляд, что тот предпочёл подыскать другую жертву своему энтузиазму. Умеет же Пит….
Нет, конечно, все понимали, что инструктаж нужен, и что лучше десять раз повторить, чем потом забыть в самый ответственный момент…. Просто группа была на взводе. Всё издёргались – когда же появится Крис? – и совместная репетиция операции больше напоминала психушку на выезде. Боевики, ломовики и телепортисты объединили усилия (да здравствует дружба народов!), и тут уж подошла очередь Энди лезть на потолок.
Только в конце концов утомился и энергичный, как вентилятор, Энди,  а Эл отодвинула стопку бумаг и позволила себе пятнадцать минут отдыха. Об Уайете ни слуху, ни духу. Наконец, в шестнадцать-сорок три Информотдел робко предположил, что Повелитель захочет лично открывать Ярмарку в Нов-Аже и возьмёт на мероприятие брата. Открытие назначено на двадцать три-пятнадцать по стандартному. Эл мысленно воззвала к Свету – пусть всё получится! – и распустила ребят отдыхать, а сама вернулась к  дешифровке донесений. Ярмарка с её свободным входом просто идеальный вариант. Впервые за четыре месяца подумалось, что всё не так плохо, и Высшие Силы ещё не совсем позабыли о существовании Лиги…
Двадцать три-сорок пять. На Ярмарке появился Повелитель. И с собой прихватил – да, да и ещё раз да! – Криса. Можно начинать….
Десять… девять… семь… пять…три… один…. Пошли! Сизая вонь, полсекунды дезориентации, но тренировка не прошла даром, боевики уже поднимают защитный вал, телепортисты ждут, а ломовики прошаривают кутающееся в тумане пространство, окружают  обнаруженного почти наощупь Криса десятком щитов, Эл сосредоточена – тянут Силу экраны, а сейчас ещё нужно будет общими усилиями поднимать проекцию младшего Холливела. Повелитель фальшивку отличит в миг, а вот маги попроще собьются. Крис перехвачен, телепортисты слаженно распахивают порталы. Пятнадцатая секунда, а Повелитель ещё ничего не предпринял. Это очень странно, но не время анализировать. Первая группа уже в Бельграно, а вторая – в Киншасе…

Питер глубоко вдохнул чистый, без намёка на мерзкую вонь дымовой завесы, воздух Киншасы и убрал ладонь от лица прекратившего вырываться и мычать Криса, а Энди и Лиз уже налетели на ошарашенного полуангела, вооруженные острющими «ножницами» и связками отмычек. Сейчас снимут ошейник – только бы скорей, а то настойчивая, тяжелая как давильный пресс магия Избранного уже ломится и бьётся в защитные экраны. Если не пробьёт, то просто вдавит их, схлопнет внутрь, вдребезги разнеся сознания всех поддерживающих щиты магов. Повелитель долго «тормозил», но теперь, когда  сообразил… Осталось не больше минуты. Крис непонимающе завертел головой,  собираясь что-то сказать, но…. Экраны рухнули! Гораздо раньше, чем через минуту. Волна чистой энергии задела Питера лишь по касательной, вектор поиска был направлен не на жертвующего частью своей энергии медика, а на окольцованного ошейником Криса, и то – чуть не уронил на землю, в глазах заплясали чёрные мухи. А Криса… Криса скрутило в конвульсиях, придавило к земле, затрясло в припадке под аккомпанемент гортанного животного воя – у ошейника нет «потолка»!
- Майк, держи ноги! – Питер схватил полуангела за плечи, с силой впечатывая в землю. – Энди, давай скорей!
Ругань, возня, суета и споры. «Ножницы» суются туда-сюда, подрезая, подпиливая чёрную полоску на шее, тело под ладонями выгибается в судорогах. Сейчас, еще немного!
- Да скорей, он же помрёт!
- Ща, ещё немного! Крис, щас! Ты это… Лиз!!! Левее! Левее, твою дивизию! Куда лезешь?!  Последний слой….
Щелчок, чёрная полоска сползает с покрасневшей шеи, Крис негромко стонет и закатывает глаза. Странно, что не «съехал» раньше…
- ***! Майк, телепорт! Эд, помогай!
Прохладный утренний воздух послушно взрезает водоворотная синь портала, первой прыгает Лиз, затем портал заглатывает Энди, Питер и Эд пытаются перетащить в рамку обмякшее в их руках тело ровненько и желательно не по частям, телепортист Майк заскакивает последним, захлопывает портал. Десяток радуг – перенос сложный, скачками с континента на континент – группа окунается в тусклый желтый свет лампочек и возбужденный гомон взбудораженной базы.
- Питер, что с Крисом?!
- Получилось?! Получилось!
- Энди, ты прелесть!
Восторженная Энни дёргает объект восхищения за рукав, Эл заламывает руки, проталкиваясь ближе к Питеру и Майку, Лиз яростно обнимается со своим парнем, Энди ругается в голос, но всё перекрикивает мощный командирский бас медика:
- Рррррразойтись! Всем покинуть помещение! Живо! Не видите, парню плохо?! Под руку не суйтесь! Все вон!!!
Бедлам и сумасшествие выплёскиваются из штаба, чтобы щедрыми волнами разлиться в зале, но уже – за дверями штабной. В крохотном «мозговом центре» остались четверо – медик, хлопочущий над уложенным на койку Эл Крисом, сама Эл, пытающаяся не мешать Питеру, не соваться под руку (но ведь нужно, нужно узнать, что там! Почему Крис в таком состоянии?!) и скорбно-виноватый Энди.
- Питер, что с ним?
- А то сама не догадываешься…, - проворчал Питер. В аптечке раствор аммиака, в верхнем отделении. – Ошейник, что же ещё. Ничего, сейчас приведём в чувство…
- Энди опять снял как попало, да? Криво? – Энди возмущённо вскинулся, но промолчал – он действительно пытался снять поводок безболезненно, но излишне понадеялся на свою ловкость…
А Эл трясло – незаметно, изнутри, в груди, в голове мелко вибрировало, а по ногам растекалась жалкая слабость. Когда она увидела кукольно-послушное тело в руках мужчин, ей показалось, что Крис мёртв, что всё было зря, что не нужно было затевать эту заведомо безнадёжную, непродуманную авантюру, что нужно было….
Питер тем временем резко обломил коричневую ампулу и подсунул под нос бессознательному парню, по комнате поплыл едкий запах нашатыря. Крис дёрнулся, подскочил на койке, широко распахивая испуганные глаза. Медик только-только успел перехватить колбочку едкий жидкости, едва не выбитую из рук внезапным толчком полуангела:
- Как ты себя чувствуешь, Крис?
Крис тряхнул головой, протёр глаза, недоверчиво огляделся, зачем-то потрогал Питера за рукав куртки и медленно, странно растягивая слова, произнёс то, чего присутствующие ожидали меньше всего:
- Уайет, это ты? Твои штучки, да? Напоил и балуешься?
- Крис, ты чего?! Ты хорошо себя чувствуешь?
Крис нахмурился, рвано выдохнул и вдруг истерично расхохотался под до немоты изумлённое молчание присутствующих. Сквозь ненормальный, сродни рыданиям смех с трудом выдавил:
- Хо-рошо?! Уайет, у меня жар… тело воет после «общения» с тобой… Я пьян… Так что убирайся из моих мозгов! Это слишком даже для тебя!
- Крис, это же я, Эллин! Здесь нет Уайета! – Эл небрежно отпихнула Питера в сторону и опустилась на койку, пытливо заглядывая в такое знакомое и такое  истончившееся за месяцы плена, ставшее почти прозрачным лицо в разводах желтеющих синяков. – Ты в безопасности.
- Бра-во, Уайет. О-чень реалистично. Особенно снятие поводка. Я почти поверил. А теперь – прекращай свои игры…. Оставь меня в покое, черт побери! – зло проговорил  Крис в потолок.
-Крис, это правда мы. Крис, ну же…, -  Эллин вцепилась в ладонь скривившегося, как от боли, полуангела – очень крепко, чтобы чувствовал: это настоящее, всё страшное позади, друзья рядом – и не позволяла отнять руку. За спиной Питер зазвякал стеклом, бормоча что-то про бредовые идеи и галлюцинации и про то, что где-то завалялся фенозепам. – Крис, ты на базе.
На лице парня отразились растущая неуверенность, смятение, промелькнуло страдание, проступила горечь. Опять куда-то в пустоту, но  теперь тихо, он пробормотал:
- Не знал, что ты такой специалист по пси-воздействиям…Уайет…
- Крис, да правда это! Мы тебя вытащили! С ярмарки! Вот, и Энди подтвердит! Энди, иди сюда!
- Крис, твою в… Это же мы, ты чего? – Энди тоже выглядел потрясенным и даже слегка заикался. Ну кто же мог подумать, что спасённый просто откажется верить в своё спасение?!
- Ещё и Энди? – устало пожал плечами Крис, откидываясь на подушку.

Отредактировано Агни (2008-07-05 10:53:02)

Вот, значит, прода... Возможны опечатки, поскольку вычитывала в спешке. С перевыполнением плана.
И ещё - тут вдохновение накатило. Небольшой набросок - только набросок - Уайета:

***
Через пятнадцать минут – аккурат, когда начало подкатывать нечто похожее на дрему – в дверь постучали. Эл привычно дёрнулась открыть, но Крис успел раньше – спокойно поднялся и распахнул дверь, запуская первого сегодняшнего визитёра. Разумеется, Питера. И почему Эллин совсем не удивилась?
- Доброе утро! –  совершенно безосновательно, нужно сказать, заявил медик с порога. Ни полуангел, ни девушка в утре ничего хорошего до сих пор не усматривали. Эл ощущала себя хорошенько потрепанной, застиранной тряпкой, а уж Крис, с его полуторачасовым отдыхом… Мда…
Эл вылезла из спальника и торопливо-сонно принялась натягивать одежду. Питера она не стеснялась уже давно и надёжно, с тех самых пор, когда целителю приходилось «латать» девушку чуть не каждую неделю. У Криса тогда было стратегическое вдохновение, иначе не назовёшь. По две-три вылазки на дню в разных частях мира. Не то, что сейчас…
- Доброе…, - согласился Крис. Не начинать же день со споров?
- Эл, тебя там Энди и Анна спрашивали, а ещё группа Эрика ждёт распоряжений.
- А, сейчас. Совсем из головы вылетело. А чего сами не заглянули?
- Я не пустил. Тебе тоже иногда нужно отдыхать. Да, ещё. Крис, про тебя тоже ребята спрашивают. Уже три запроса по «эмкам» пришло – от андской группы, от киншасской, и из Австралии. Но я пока ничего определенного не сообщал. После того, что в Нов-Аже устроили их Императорское Величество, просто боюсь… Потом покажу кристаллы и отчёты… Эл, возьмёшь, в информотделе… Так вот, о чём я? Короче, Крис, все тебе рады, уж будь уверен.
- Да, спасибо. – Крис, впрочем, не выглядел очень уж счастливым таким вниманием. От Питера за километр несло суетливым возбуждением, лихорадочной радостью и невыносимым смущением, откровенной неловкостью. И это не то, чтобы раздражало, скорее – ещё сильней взвинчивало и без того натянутые гитарной струной, того и гляди, порвутся, нервы. Питер по-хозяйски уверенно сдвинул на край стола стопку шифровок, бесцеремонно выдернул из крисовых пальцев последний листок, отправив в ту же стопку, на освободившееся место водрузил чёрный чемоданчик. Хоть что-то осталось неизменным – вечный кожаный саквояж Питера, бренчащий склянками лекарств, надувшийся сердитой жабой от набитых в него сверх всякой меры медикаментов. И это здорово успокаивало. Этакая частица покоя в мире бесконечной энтропии. Хоть что-то на своём месте…
- Как спалось? Как самочувствие?
Саквояж распахнул пасть, сделавшись ещё более похожим на жабу – толстую, грузную, довольную. Из пасти полезли ампулы, таблетки, шприцы и прочая необходимая дрянь.
Эл уже натянула рубашку (в этой клетчатой тряпке, размеров на пять Эллин великоватой, Крис смутно признал свою старую рубашку… Ведь, кажется, именно эту он носил раньше, до плена? Может, ещё какие прежние шмотки остались?), ловкие пальцы пробежались по ряду пуговиц. Пауза затягивалась….
- Нормально…, - соврал Крис. Эл кинула ему коротки сердитый взгляд, но ложь разоблачать не спешила.
- Так, я побежала.  Крис, завтрак у нас обычно в восемь. Имей ввиду. Если не придётся переться в М-21, буду на базе. Скорее всего – в арсенале. Пит, как закончишь с Крисом, иди к аналитикам.
- Хорошо.
А саквояж продолжал изрыгать из себя всё новые пузырьки и пакетики. И Пит намеревается испробовать всю эту фармакологию на своём несчастном пациенте?! Или просто хвастается?... За Эл с треском захлопнулась дверь. Пит ещё покопался в сумке, но с сожалением обнаружил, что всё – больше-то и нечего на Крисе испробовать, и обратил строгий взор на своего подопытного кролика.
- Крис, ещё раз: как спалось?
- Ещё раз: нормально. – Чтоб их – с их проницательностью!
- Значит, кошмары, - констатировал Питер. К чёрту, к чёрту такую догадливость! Медик, блин. – И не помогают таблетки, да?
Крис предпочёл промолчать.
- Ты вообще спал? – большие, но при этом проворные руки заново перетрясли  оккупировавшие стол медикаменты, половину, хвала Высшим силам,  отправили обратно в саквояж.
- Спал. – Смотрит строго и печально, как католический патер. И под этим взглядом хочется говорить правду, только правду, и ничего кроме… - Спал. Пару часов. Честно.
- Мало. Вот что, попробуем одно зелье. Был у меня рецептик, должно помочь. А как в остальном? Как рёбра?
- Ничего. Уже не болят почти.
Они с Эл сговорились – одинаково скорбно-стыдящие (а, по их мнению, нужно лечь и изо всей силы стонать, показывая наглядно, как самочувствие, где болит, и как всё плохо?!) взгляды. Одинаковое мученическое долготерпение на лицах.
- На, мерь температуру… гордый горный осёл, - фыркнул Питер, протягивая градусник.
- Ээээ, что? – слуховые галлюцинации?
- Нет, ничего. Мерь. Потом позавтракаешь, сходишь к Анне, и - спать.
- Зачем к Анне? – переполошился Крис, нервно поглядывая на перетекающую из ампулы в шприц прозрачную жидкость. Питеру дай волю – до смерти залечит.
- Сам знаешь, зачем. Как маленький, ей-Богу!  - ворчливо ответил Пит, не отрывая сосредоточенного взгляда от орудия своего ремесла. - Крис, зачем мы всех побывавших в плену  вообще отправляем к Анне? Снять стресс, помочь прийти в себя, так?
Так. Но Крис знала, что это ещё не вся правда, что у этой правды – двойное дно. И даже подозревал, какое это «дно» не даёт Питеру покою, является причиной продолжающейся фальши медика.
- Мне не нужно к Анне.  Ничего серьёзного. И вообще…
- И вообще – командиру Холливелу закон не писан?! Да?! Порядок есть порядок – после завтрака идёшь к Анне, делаешь всё, что она говорит! Нам в Лиге не нужны не выспавшиеся психованные командиры! Потом ложишься спать, в положенное время обедаешь, потом снова отдыхаешь; ужинаешь! И так – всю неделю! Никаких шифровок, ночных бдений и нервов, пока  твои «почти не болящие» рёбра не срастутся! Всё ясно?!  - рявкнул не хуже матёрого армейского сержанта целитель. Крис аж вздрогнул от неожиданности. Сразу вспомнилось, что Питер в два раза старше и методах никогда особенно разборчив не был – то же снотворное в кофе. И Питер тоже умеет кричать… Слишком много кричат… Все. А Уайет ещё и руки распускает…. Почему-то… захотелось спрятаться.
- Но, Пит…
- Никаких «но»! Нужно будет, запру в комнате! По рукам и ногам свяжу! Не выдам одежду! Запрещу Эл давать тебе материалы и отчёты! Ты меня знаешь! – взвинченный не меньше остальных медик выпускал пар. Крис даже позавидовал. Легко ему… – Твою налево, неужели нельзя хоть изредка позаботиться о себе?! Или будешь и дальше изображать супермена?! Какие же вы все трудные! Что он, что она!
- Пит, не заводись…
- Я завожусь?! Я – завожусь?! Это я ещё спокоен! Твой дорогой братишка четыре месяца тебя мордовал, за это время от Эллин одна тень осталась, лига трещит по швам, а я… Впрочем, при чём здесь я? Давай термометр сюда.
Крис силился понять, чего же это Питер так распереживался, но ничего определенного в голову не приходило. Послушно протянул стеклянный столбик в ждущую ладонь, даже не поинтересовавшись результатом. И так понятно, что ничего хорошего там не обнаружится. И точно…. Питер опять зафыркал, как ёж.
- Горный, блин, осёл! Ложись.
Что-то подсказывало Крису, что сейчас лучше не спорить. Пит тоже имеет право спустить пар. Не гонит прямо сейчас к Анне, и хорошо. Крис только представил… Эти стандартные тесты… «Что ты видишь на картинке?», « С чем у тебя ассоциируется слово…?»,  «Представь себе… Какое оно?» И серьёзные глаза Анны, полагающей, что она всё понимает, видит, как на ладони, и стоит ей только подкрутить вон там, и поднажать сюда  и – крак! -  сдвинутые мозги Криса Холливела встанут на место, а новые болезненные рефлексы, память долбанного усталого тела растворится по мановению … волшебного учебника психиатрии. Работа у психологов такая – думать, что помогают прогнать из тупых мозгов тараканов. Она сядет за стол напротив, спокойно разложит карточки с этими своими кляксами и заявит, что теперь всё будет хорошо и даже лучше, что Крис ни в чём не виноват… Что все те люди, «подарки», не на его совести. Оно, конечно… Но ещё она начнёт убеждать в том, что  в такие трудные моменты человек не должен оставаться один, замыкаться в себе, и Крис может рассчитывать на её, Анны, помощь, в любое время. Пусть заскакивает попить чайку или просто выговориться. А вечером она спокойно ляжет спать и даже не узнает, что… Не важно. Шприц в руке Питера злобно щурился иглой, сам медик горел решимостью вылечить пациента от всего и сразу.  Неприятный защип кожи ниже локтя, таблетки, на завтрак – порошковое молоко, искусственное, выращенное в чанах мясо, генномодифицированные овощи. Не так уж плохо – значит, пока не голодаем. Непреклонно сунутый под нос стакан с обещанным зельем. Пит не стал гасить свет, и не ушёл из комнаты. Сидел, шуршал бумажками. Не снилось ничего.
***
Уайет остался один – на чадящей ядовитыми дымами пустоши до самого горизонта. Пожалуй, Нов-Аж восстановлению не подлежит.  Переезд столицы Империи в Рим произойдёт раньше запланированного срока. Нужно будет распорядиться… Только сначала – найти тех, кому можно будет это распоряжение отдать. Алкогольный хмель выветрился, и как сквозь пелену помнилось, что после того, как дымовая завеса была разогнана, а сучонок Крис сорвался с крючка ошейника… Ошейник нашёлся, «взломанный»! Суки!... Первой в оранжевом потоке  выгорела сцена. Потом были трибуны. У кого ума хватило, разбежались раньше, ещё когда горела сцена, поэтому трибуны были почти пустые. А потом… Честно говоря, дальше Уайет помнил не очень хорошо. Крушил что ни попадя, не особо разбираясь, что именно разлетается пеплом по ветру… Уайет шёл по городу, ослеплённый, утонувший в собственной ярости, а перед ним поднимался вал… Вопли, грохот, разлетающиеся во все стороны осколки камня, многотонные блоки. Пару-тройку раз рядом оказывался Дэвил, умолял Повелителя сменить гнев на милость, и каждый раз умудрялся, гадёныш, исчезнуть раньше, чем до него долетали стрелы повелительского гнева. Может, вице-королёк ещё жив. Уай не очень помнил, куда тот, в конце концов, делся. Ну, эта лиса везде пролезет.
В общем, к утру оказалось, что громить больше нечего, дознаватели с результатами поисков сбежавшего щенка пока не появлялись (то ли не могут найти ни зацепки, то ли боятся), а голова опять болит – просто безумно, тяжко, раскалывается…  и, наверно, уже достаточно. Пора брать себя в руки. Прежде всего – объявить вознаграждение за сведения о братце. 
Да, и что-нибудь посолидней, пособлазнительней наобещать. Например, амнистию тому, кто сдаст братца с потрохами. Лига глохнет, крысы бегут с тонущего корабля. Авось, какая крыска решится выменять свою жалкую шкурку на сведения о местонахождении обожаемого лидера. Главное приглядеть, чтобы эти идиоты не попытались предоставить Повелителю, для компактности, только ГОЛОВУ брата… Жадные суки.
Уайет ещё раз оглядел Нов-Аж. Вернее, недавно сотворённый постиндустриальный пейзаж, будто вырисованный кистью Сальвадора Дали. Обломанные чёрные иглы порушенных зданий на фоне чистейшего голубого неба. Контраст, напряжение, поверженная мощь…. Красота…. Нужно будет компенсировать подданным их ущерб. Ну, тем, которые выжили. Короче, нечего прохлаждаться – дела, дела….
- Дэвил! – скорее всего, хитрый лис жив. Вроде бы…. И правда. На почтительном, положенном по этикету расстоянии в четыре фута от Повелителя воздух замерцал, сгущаясь в нелепую тощую фигуру вице-королька.
- Мой повелитель?! – низкий поклон, поза смирения и покорности. Но на хитром узком лице – ни тени испуга, только любопытство и готовность исчезнуть в любой момент, если Повелителю опять вздумается швыряться файерами.
- А не дурак ты уворачиваться, - хмыкнул Уайет, разглядывая вертлявую длинную фигуру. - Кажется, вторую сотню лет разменял, а всё как мальчишка скачешь.
Дэвил расслабился – у этих профессиональных придворных жополизов умение распознавать мельчайшие оттенки интонаций Повелителя в крови. Вот и сейчас Дэвил безошибочно определил тон хозяина как снисходительно издевательский, но в целом безопасный. Вице-король заискивающе улыбнулся, льстиво, с выражением крайнего почтения  и новым глубоким поклоном ответил:
- Исключительно, чтобы услужить моему Лорду. Я имею весьма незначительные и скромные основания полагать, что мои услуги могут быть полезны Вашему Величеству, и только поэтому имел дерзость предпринимать некоторые попытки к спасению собственной жизни. Но если мой Повелитель более во мне не нуждается – с радостью приму смерть.
С радостью? Даже так? Совсем не боится? Говори, говори, да не заговаривайся…
- Ишь как. Выкрутился-таки. А как проверить захочу? Твою…радость? Ну, скажем…, - В ладони забилось своенравное пламя. Так, лишняя трата времени, маленькое развлечение. Но Дэвил не шелохнулся. Знает, стервец, когда хозяин шутит.  Ладно, так и быть. Тем более, если королька уничтожить, на его место придётся подыскивать кого-то другого, да еще желательно – такого же толкового.  – Впрочем, не важно. Мне нужны сводки об общем ущербе и отчеты о ходе поисковых операций. Фотографию объекта – распространить на кристаллах и по крутить по м-видению…. И почаще. Дать объявление – объект нужен живым, и никак иначе! За причинение объекту вреда – смертная казнь через… сами придумаете. Вознаграждение за поимку – десять тысяч империалов и полная амнистия.
- Не много ли, мой лорд?
В виске стрельнуло.
- Что?!
- Извините, мой лорд, всё ясно. Десять тысяч, живым. Позвольте выполнять? – нюх не подвёл лиса и на этот раз. Успел испариться прежде, чем Уайет начал закипать вновь…. И все они такие – скользкие, примитивно-пошлые, с одинаковой жадностью заглатывающие любые хозяйские подачки лизоблюды. Противно. Как в дерьме роешься. Единственный не такой…. Другой… который мог бы… ох, мог бы… сделать так, чтобы голова не болела… чтобы стало легче… сбежал, гадёныш…бросил совсем одного…. Бросил…всегда бросал, когда так нужен…всегда отворачивался с презрением…обвинял в том, что… Он не желал понять!... Он ушёл… И ведь «ошейник» на нём был! Максимальная мощность! Не помогло. А если… он не выдержал?! Если он уже мёртв?! Если поиски бессмысленны?! Нет, он жив. Он просто не мог умереть, он такой упрямый сучонок, что не умер бы хотя назло, из духа противоречия. Но всё-таки, если? Нет! Сволочь, голова-то как болит.
- Дэвил!!!
- Мой лорд? Ещё распоряжения? – от одной этой угодливой, фальшивой рожи блевать тянет.
- Да! Поставь всю СБ на уши, но Криса мне найди! Отвечаешь головой, чёрт возьми! Неделя тебе!
- Будет сделано, мой лорд…
- Иди!
Дьявол, как этот щенок умудрился освободиться от ментальной связи? Нельзя даже узнать, он хоть жив? Щенок…Сильно я его? А если он уже…того? Ну, умирает сейчас? В Лиге нет регенератора, мать их налево! Ничего. Ничего. Тварь живучая, если на растяжках сутками висел. Всё, хватит! Через неделю возвратишься ко мне, и мы продолжим.
***
Зелье Питера оказалось мощным – Крис без задних ног проспал весь день и всю ночь, а на следующее утро проснулся и понял: больше его в постели никто не удержит - ни Питер, ни Эллин, ни вся Лига вместе взятая. Нет, здоровым Крис себя не ощущал ни в коем разе. Он просто чувствовал, что  неспособен и дальше лежать в четырёх стенах, как в камере, и пялиться в потолок.
Питер в комнате отсутствовал, а с Эллин договориться оказалось относительно легко – в общении с парнем она почему-то чувствовала себя крайне неловко, глядела со смесью суеверного ужаса и заботы перепуганной наседки, и если возражала, то очень робко. Одежду она дала – сохранились, оказывается, старые шмотки лидера. Никак – для будущего мемориала предположительно мёртвого Кристофера Холливела. Но привычная одежда Криса дождалась, и он с благодарностью, не докапываясь до причин такого её бережного хранения у смущённой девушки, натянул любимые затёртые до белизны джинсы и серую футболку. Ещё удалось, почти с боем, вытребовать у Эл  папки с записями о проведенных за последних четыре месяца операциях. Их оказалось не так много – шестьсот неряшливых, местами обгрызенных и замусленных листов. День внимательного изучения. Ещё Крис думал пройтись по базе, поглядеть, что и как, но в самый последний момент оказалось, что переступить порог комнаты и окунуться в непривычный шум, утонуть с головой в чужих восторге и обожании, или сочувствии, или… презрении?...и вопросах, вопросах, вопросах – решительно невозможно. Крис теперь уже  хорошо знал, как выжить в замкнутом четырьмя стенами пространстве, а вот  как существовать в пространстве относительно свободном, оказывается, успел подзабыть. Поэтому, внутренне заскулив, обругавшись с ног до головы и утопившись в самоуничижении и презрении к собственной слабости,  Крис решил прекратить своё затворничество и, наконец, пообщаться с ребятами завтра. С утра, точно.  И тогда же взяться за дела всерьёз. А для этого – шестьсот листов отчётов.
Питер, мрачнее грозовой тучи, вломился в комнату на пятьдесят шестой странице…. Оставалось ещё удручающе много – пятьсот сорок четыре.  Крис как раз начал делать пометки на нашедшемся чистом листочке… Медик же имел своей целью прервать мыслительно-трудовой процесс пациента и водворить того в кровать, о чём и сообщил с присущей ему прямолинейностью. Но отдохнувший и слегка оклемавшийся, освоившийся в новом месте Крис подчиняться больше не намеревался – всё, наподчинялись! Теперь не заставите! Поэтому разговор получился довольно бурным.
- Крис, я пока не позволял тебе вставать! Ты по-прежнему болен! Марш в постель! – рявкал Питер.
- Нет. Всё, выспался! Больше не желаю валяться без дела! – фыркал в ответ Крис.
- Твоё в ****, в ***** и на *** дело! А ну отдавай бумаги! – снова демонстрировал мощь своей луженой глотки медик.
- Сначала прочитаю! Не мешай уже, а? Мне это нужно за сегодня просмотреть! – апеллировал к разуму разошедшегося Питера полуангел.
- Тебе нужно есть, спать, лечиться! У тебя недельный отпуск! Всё! – не поддавался Пит.
- Питер, я тебе говорю… - безнадёжно вздыхал Крис. В ответ раздалось непреклонное:
- Недельный отдых!
Детский сад, трусы на лямках, горшки под койками, блин. Бедлам.
- Мне он не нужен! Я работаю!
- Если чувствуешь себя таким здоровым, иди к Анне!
Похоже, Питер отступать не собирается. На него испробованные с Эллин штучки не подействуют. Кричишь на него, он на тебя, у тебя начинает сносить крышу, ты пытаешься переорать… Замкнутый круг.
- Питер, пожалуйста…
- Крис, ты болен! Не считая физических повреждений… То, что тебе пришлось пережить… Мы ведь знаем… как тебе досталось! Мы видели кристаллы! Знаешь, после такого… случаются срывы…
- Ты ещё скажи, что я псих! Что у меня с головой не всё в порядке! Я нормален!
- Крис, мы видели…
- Ничего вы не видели! Ничего вы не знаете!
- Крис, вот поэтому тебе и нужно сходить к Анне…
Не сразу обнаружилось, что Питер больше не кричит. Что его тон стал интимно-проникновенным, доверительным, чуть просительным. Но Крис завёлся и чувствовал, что остановиться сейчас не сможет. Совершенно детская, иррациональная обида и такой же детский… что это?.. страх? И опять обида! А вот не надо было кричать! Не нужно было, честное слово! Пришёл здесь, и орёт!
- К Анне?! Пит, это тебе к Анне нужно, вот честно! Делай уже, зачем пришёл, и иди, не мешай! Оставьте меня уже все в покое!  Прекратите жалеть! Мне от вашей жалости уже в петлю влезть хочется! Что от тебя, что от Эл! Или взвыть! А ведь я здесь всего вторые сутки! А через неделю останется только лечь и умереть! Не мешай…
Уф, выкричался… Стало значительно проще. И, кажется. Сказанное произвело на Питера впечатление. Он молчал и выглядел таким виноватым и вышибленным из колеи, что Крису захотелось извиниться. Но первым успел Питер. Скорбно потупившись, неловко ответил:
- Я не хотел. Извини. Просто боюсь я за тебя. Ты же мне как родной. Ты это… серьёзно про петлю?
Крис шумно выдохнул. Драть глотку не было больше никаких сил, но отчаянное желание говорить – только чтобы не молчать – никуда не делось.
- Серьёзно я про то, что вы уж слишком надо мной трясётесь. Эл заглядывает мне в рот, ты… А я ведь не при смерти и относительно здоров. А безделье любого может довести. Нет, не нужно ничего говорить… Знаешь, что труднее всего было переносить у Уайета? Думаешь, пытки?  Нет. Безделье и тишину. Когда утром просыпаешься в тишине, весь день лежишь на койке – в тишине! – и засыпаешь – тоже! Ни звука. Абсолютно один. Не знаешь даже, а существует ли весь остальной мир, или там. За стенами, уже нет больше ничего. И не на что отвлечься. Одно это может свести с ума. – Питер выглядел пришибленным. Крис знал - на самом деле, что бы Пит не говорил, и что бы он там себе не думал, он не хочет сейчас слушать. И парню совсем не хотелось говорить то, что он говорил. Хоть язык себе откуси. Но это было больше, чем…. – Понимаешь, были и растяжки, и любимые Уайетом файеры…. Очень много боли… Но она такая… как лава… или серная кислота… такая - в ней растворяешься. Кажется, что это уже не ты, просто забываешь обо всём, даже собственного имени не помнишь. Но это – не постоянно ведь. Только когда Уай в настроении… А вот между…. Он иногда по неделе, по две не приходил. Вот тогда и начинаешь думать, что незаметно съезжаешь с катушек. Не смотри на меня так! Ненавижу, когда вот так смотрят! Всё, иди! Дай спокойно заниматься делом.
- Крис, я просто не знаю, чем тебе помочь…
- Ничем. Мне ничего не нужно. Вы ничего не видели, вы ничего не знаете, вы…
- Кое-что мы видели. – Очень серьёзно ответил Питер и выжидательно замер.
Хорошо, он сам напросился. Иначе просто в покое ведь не оставят! Хотите правды? Крис закусил губу.
- Вы видели кристаллы, да? И видели мою одежду. Вы видели нашивки.
- Да. – Питер покраснел, но внимательного взгляда не отвёл. Полуангел, чувствуя, что и его щёки наливаются предательской краснотой, на миг прижал к ним ладони.
- Тонкий юмор Уайета, ничего больше. Поразвлечься решил, выставить посмешищем. Так вот, Питер, успокойся – ничего ТАКОГО не было. – Кроме той комнаты //… Его руки шарят по телу под футболкой почти нежно, везде оставляя клейкие мокрые дорожки… крови… Он совсем близко… и не больно… Потом руки добрались до резинки шорт. Дышать совсем нечем… Тяжелое тело наваливается сверху…//. Ничего не было! Побольше бы уверенности в голос….
- Крис, я пойму, если тебе трудно…
- К чёрту! Отвечу предельно ясно – меня НЕ ТРАХАЛ мой собственный брат. Нашивки – всего лишь издевательство. Есть вопросы?
- Нет. – Пробормотал Питер с облегчением и напряженным недоверием.
- Кажется, ты собирался угостить меня своей целебной дрянью? – красноречивый кивок в сторону позабытого на стуле саквояжа.
- Ах, да…, - Питер обрадовался возможности прекратить неприятный разговор и тут же с энтузиазмом полез в сумку.
Когда он, наконец, ушёл, Крис долго сидел на койке – Питер всё-таки уговорил «заниматься делами» на кровати под одеялом – и ждал, когда же успокоится бешеное, сошедшее с ума сердце. Зато больше никаких недомолвок.
И это должно утешить и  успокоить, ведь так? Только легче отчего-то не становилось. А становилось тошно – липко, мерзко и мутно на душе. Крис знал – Питер поверил, но не до конца. Процентов этак на пятьдесят. На долю остальных пятидесяти – глубокие и навязчивые сомнения в правдивости крисова заявления. Опять же – предположения о нестерпимой гордости и стеснительности, профессиональная постановка какого-нибудь жутко звучащего диагноза из справочника по психологии насилия… Если уж Питер так отреагировал, то что же остальные? Кто ещё видел записи? Смешной вопрос – м-видение… Официальный канал вещает во всех уголках Империи. И что, теперь на всех перекрёстках орать: «У нас с Уайетом ничего не было!»? Интересно, все ли ребята этой базы знают про нашивки? Блин… И Эллин… Ей ещё объяснять? Или устроить пресс-конференцию на тему: «Всё, что вы хотели знать об интимной стороне жизни Криса Холливела, но стеснялись спросить»? Бред. Липко. Мерзко. Мутно.
Одно спасение – стопочка на коленях. Пятьсот сорок шесть листов спасения. Грязная, с оборванными уголками, затёртая надежда. И старое-старое, вдруг вспомнившееся упражнение для пси-эм-магов из школьного курса. Упражнение на концентрацию внимания и освобождение сознания от негативной информации, мешающей работать. На раз-два-три… Раз – мысленно собираем негатив в тугой клубок, не копаясь, не разбираясь больше ни в чём – было и прошло. И больше нет. На два – представляем, как хорошо будет жить без всей этой негативной грязи. На три – расправляемся с клубком без сожаления и оглядывания назад, потому что самокопание – изощрённое самолюбование, форма нарциссизма, позорное отклонение. Жалость к себе – недостойная слабость, механизм саморазрушения. Всё. Прошлого больше нет – существует только настоящее и работа, которую нужно проделать, чтобы дожить до будущего. Пятьсот сорок шесть страниц.
***
Не спалось.  Тьма побери, не удавалось заснуть! Мало того, что голова совсем чугунная – боль так и не прекратилась, любой звук отдаётся как в котле и пускается в бесконечное путешествие по закоулкам мозгов, везде выжигая широкие болезненные дорожки – так ещё и не получается расслабиться. Мигрень? Тьма! Ничего не помогает! Совсем ничего…
Отправил Дэвила вместо себя на Совет, пару демонов посообразительней – в Рим, следить за ходом реставрации. Сб-шники уже вовсю роют землю, только пыль стоит… А сам… Бутылка абсента и тишина Покоев. Ни звука. Хорошо. Только чего-то всё же не хватает. Пожалуй – ещё одной бутылки, а то в первой уже на донышке. Чёртовы Силы – даже напиться толком не получается.  Ни в одном глазу. А Крис бы…ха!... с чайной ложки вырубился. Слабак. Дэвил притащил отчёты, только читать их на такую больную голову невозможно. Вино зеленеет в бутылке. Черные шторы на окнах. Чёрный шелк постели. Стол чёрного дерева  - редкая аравийская древесина… как называется? Вылетело из головы. Чёрная кожа кресла. Всё чёрное. Только на потолке – среди опять чёрной лепнины – редкие алые мазки. Красное на чёрном… «…Души резали напополам… Нас величали чёрной чумой, нечистой силой честили нас… Когда мы шли…» ////АлисА, «Красное на чёрном»///   Думаешь, мне не больно, Крис? Ещё как… Алые пятна на потолке. Всё остальное чёрное. Давит, как в гробу. Как будто я уже умер. А вдруг и вправду умер, и это мне наказание? Крис! Я сошёл с ума, да?! Крис, твою в ****! Где ты? Чёрт, ты же сбежал, я забыл. Ничего, набегаешься – придёшь. Я подожду.
Тут душно – невыносимо. И стены давят своей чернотой непроглядной. Душат. Наверно, умер всё-таки. О, голова… Ад! Крис, пожалуйста! Крис! Крис!
- Мой Лорд, вам что-то нужно? Мой Лорд? – детский голосок. Откуда здесь дети? В гробу? Так не бывает, чёрт побери. Это мой личный, одноместный ад.
- Мой Лорд? – Задолбали….
С трудом разлепил тяжеленный веки – мальчишка-демонёнок с татуировкой дворцовой  прислуги на щеке.
- Чего тебе?
- Мой лорд, вы кричали… я думал… звали…господин…извините… , - бухается на колени, хнычет. Я слишком долго и пристально на него смотрел, пытаясь понять, чего ему от меня надо, вот он и испугался.  Заткнулся бы он уже – каждый всхлип гвоздём в голову.
- Проваливай!
- Спасибо, мой господин…. Спа…
- Вали отсюда! Проваливай!
В комнате и так слишком мало места. И его всё меньше, пространство схлопывается вокруг, сжимается кольцами анаконды. Ещё глоток абсента. И ещё одна смертоносная петля, новый виток, новое движение стен. Крис! КРИС! Хоть бы раз ответил, гадёныш. Претворяется, что не слышит. Но он слышит, я знаю. Он тоже слышит…это. Когда стены сдвигаются. Душно здесь. Нужно куда-нибудь уйти. Бутылку не забыть. Куда-нибудь наугад.
В нос ударил холодный, с привкусом стоячей воды и тины воздух. Уайет рефлекторно заслонил глаза ладонью – таким режуще-ярким было предзакатное солнце, тысячекратно отраженное в неспокойной поверхности озера. Опять это место… И ладно – здесь хорошо. Сотни оранжевых солнечных зайчиков. Долгие пронзительные вопли чаек. Чайки никогда не смеются по вечерам. Только утром. А сейчас – стонут и плачут. Крис так говорил, давно, когда ещё маленьким был. Крис ушёл, а чайки всё такими же и остались. По крайней мере – на этом озере. Песок - холодный, вода - ленивая. Осень? Или весна? Нет, осень – листья желтые. Небо – от оранжевого до бордового, с вкраплениями рваных, жеваных, как бумага, облаков. Через выбоины в густом гребне деревьев – золотое марево далёкого пролеска. Крис бы, наверно, захотел туда сходить, проверить, не растёт ли это сияние прямо из земли. Я ещё свожу его туда. На самый край, покажу. Ведь это наше с ним любимое место. Только пусть он возвращается… Крис…
И ещё глоток абсента, и ты, Крис, не слышишь, ты – как это долбанное озеро, такой же холодный и глухой, и не догадаться, что внутри, о чём ты думаешь. Зачем ты сбежал? Ведь всё становилось почти хорошо. Крис…
На берегу озера сидел светловолосый молодой мужчина с обнимку с пузатой бутылью и пьяно глотал слёзы. Слёзы были тяжёлые, трудные, горькие, ни от чего не освобождающие, как-будто мужчина не умел и вот только сейчас учился плакать. Ветерок трепал золотистые пряди, совал любопытный мокрый нос под куртку, надувал в одежду песок, потом улетал подурачиться с травой. Ветру было смешно – такой взрослый, а сидит ревёт, как  малолетка. Хотя ветер уже давно приметил, что люди – существа странные, особенно те,  что в последнее время приходят на озеро.  Этот уже много раз здесь был в одиночку, а в последние дни – вдвоём с ещё одним ненормальным, заторможенным и тоскливым. Ветру же было весело и не хотелось задумываться о грустном, он на прощание сыпанул странному типу в волосы пригоршню песка и каких-то сухих травинок. Но, конечно, тип не заметил.  Он продолжал безостановочно бормотать  что-то вроде: « Крис, иди ко мне. Возвращайся, Крис, я больше не могу… Крис» -  монотонно, прерываясь только на большие жадные глотки из своей дурно пахнущей бутыли, и на проказы внимания не обращал. Ветерок сунул и в бутылку свой любопытный нос, но чуть не задохнулся и спешно вылетел наружу, махнул на прощание длинным хвостом и улетел дразнить птиц.
А мужчина выпустил в конце концов свою емкость из ослабевших пальцев, улёгся прямо на песок, всё так же продолжая всхлипывать и бормотать, прикрыл глаза. Спрятался под куртку почти с головой и под ней затих.
***
Старейшина Адела оказалась хрупкой, миниатюрной светловолосой, с нежной синевой глаз, но в общем, но мнению Пейдж, довольно блёклой женщиной. Пайпер же Старейшина очень даже понравилась - большей частью своей немногословностью и ровным спокойствием, которое так контрастировало с нервным, дёрганым настроем всех членов Зачарованного семейства, начиная от тоскливого и виноватого взрослого Уайета, и заканчивая  постоянно хныкающим, капризничающим малышом. Ну, исключая, разумеется, мирно спящего в своей подвальной комнате Криса. После завтрака тот задал ещё несколько полусонных вопросов, а потом отвернулся к стенке, трогательно уместив полученную от Лисиппы веточку на подушке рядом, и ровно задышал. Поэтому Пайпер поручила его заботам Кошки, а сама присоединилась к сёстрам, уже ждущим на чердаке.
Фиби  с определением своего отношения к женщине-Старейшине не заморачивалась, сконцентрировав своё внимание на двух сопровождавших Аделу Старейшинах-мужчинах. Хирн пояснил, что это «дополнительная подстраховка» на случай, если Гидеон «вздумает оказывать сопротивление». И насколько Фиби знала сволочной характер беглого Старейшины – вздумает, подлюга, ещё как вздумает. Поэтому «дополнительные» Старейшины обязательно понадобятся. Один, представленный как старейшина Анжелино,  высокий, почти как Хирн, смуглый (наверно, итальянец), с красивыми, яркими чертами лица и глубокими тёмно-карими глазами,  другой, Ронан, чем-то похож на Аделу (может, цветами, а может, изяществом фигуры) и тоже чертовски привлекательный. А раньше Фиби думала, что Старейшины все как на подбор благообразные бородатые старцы…. А тут - такие мужчины зря пропадают! Вот подобрались же – близок локоток, да не укусишь. Фиби ещё раз с сожалением оглядела эти образчики мужской красоты, уже начинающие под взглядами ведьмочек (к сестре в её сожалениях присоединилась и Пейдж, после того как решила, что Адела ничего, только неинтересная, и фигура у неё плоская, в общем, никакой конкуренции прелестям младшей Зачарованной составить не может) нервничать и розоветь, и переключилась на обсуждение плана действий.
- … Значит, вот здесь вы собираетесь установить ловушку? Ну смотрите, если вам ковра не жалко…, - качал головой Хирн.
- Рискнём, - бодро кивал Лео. Лисиппа сурово молчала, ожидая конкретных распоряжений.
- Так каков, всё-таки, план действий? – Фиби пропустила большую часть объяснений мимо ушей, и сейчас никак не могла «врубиться». Хирн посмотрел на ведьму с некоторым раздражением, но терпеливо пояснил:
- Лисиппа берёт след, определяет направление, после чего вы с сёстрами читаете заклинание вызова и переносите Гидеона сюда. А дальше – наша работа. Думаю, мы с Лео и Аделой справимся, но если что Анджелино и Ронан нам помогут. После чего мы переправляем Гидеона на Небеса для проведения трибунала…
- Но… - влез было Лео. Ему, разумеется, не терпелось поскорее провести необходимый Крису обряд, не дожидаясь решения круга Старейшин, и плевать он хотел на Трибунал, грозивший бы в таком случае уже ему.
- Лео, всё будет так, как мы договорились! Никакого самоуправства,  Анжелино и Ронан помогут нам доставить Гидеона под трибунал в полной сохранности. Не волнуйся, не сбежит. – строго мотнул головой Хирн, и Лео сообразил, что неоговоренное раньше присутствие ещё двух коллег – это двойная мера предосторожности: против новых и пока неизвестных Сил Гидеона, и против возможной строптивости Старейшины Лео.  Всё просчитано наперёд.
Но, Видит Свет, эти болваны будут неделю обсуждать детали, потом собирать Круг, потом раза три голосовать, а драгоценное время окажется упущено. Через неделю Крису не поможет уже ничто. Перед смертью Круг бессилен. Свет, что же делать?!
- Да. Хирн, я понимаю.
- Тогда приступим…
Пайпер сосредоточенно кивнула, обводя сестёр строгим, приказывающим сосредоточиться взглядом. Пока Пейдж чертила на деревянном полу (ковёр всё-таки пожалели) предусмотренные заклинанием ловушки знаки, а Фиби в последний раз проверяла наличие всех необходимых зелий, старшая из Зачарованных снова перечитала описание «вызова» в Книге Таинств. Почти наизусть затверженные строчки, и, однако, казалось, что упущено нечто важное, какая-то ключевая комбинация, очень уж неспокойно было. Чего-то не хватало. Какие-то ещё заклинания? Зелья?  Нет, вроде всё предусмотрено…. А потом Пайпер всё же поняла, чего. Незаметной, ненавязчивой поддержки Криса, его настойчивой дотошности и уверенности. Первый раз за прошедший год сестры готовились к обряду самостоятельно, без иногда ехидного и раздражающего, но всегда – вселяющего уверенность в правильности совершаемого, контроля их странного Хранителя. И как он всё и всегда умудрялся держать в поле своего неусыпного внимания? Непостижимо. Ничего, милый, мы справимся. Ты заботился о нас, пришла наша очередь помочь тебе.
- Ну, готовы?
Сёстры взялись за руки, Старейшины ощутимо подобрались. Лисиппа резко кивнула, рассыпая ворох волос по плечам,  и молча опустилась на пол у свеженачерченой пентаграммы. Лео удивленно дернул бровью, Пайпер торопливо предложила:
- Стул?
Но  ещё кивок и отрицательный взмах рукой возвратили выжидательную тишину. Нимфея подтянула ноги по-турецки, упёрла узкие крепкие ладони в пол, низко опущенное худое лицо спряталось в густой рыжине волос. Забормотала нечто неразборчивое под нос, раздраженно отвела волосы от лица, закинула на плечи. Сверкнула болотными глазами,  хрипловато-отрывисто распорядилась:
- По моему знаку начинайте читать «вызов», я буду направлять. Старейшины должны передавать мне энергию, объект  очень далеко. Если, конечно, приёмы поиска, предложенные магом Холливеллом, точны.
- Уж будьте уверены…. – сумрачно подтвердил Уайет. Ещё какие точные… Уж будьте уверены, проверено не менее ста раз.
Лисиппа снова замерла. Надолго. Запрокинутое лицо, глаза плотно прикрыты, губы беззвучно шевелятся. Пальцы сестёр в ладонях Пайпер одинаково  напряженно подрагивают. Пять минут… Семь… Наверно, уже почти десять. Уайет прикипел к женской фигуре на полу с выражением отчаянного бессилия и страстного желания – взять бы и сделать самому, у Избранного такие штучки занимали считанные минуты. Да вот беда – привычных с детства Сил больше нет. Ну же! Давай! Старейшины расслаблены и отрешенно-спокойны. Но Уайет знал – это лишь видимость, глубокая концентрация, почти транс, из которого гораздо легче осуществлять подпитку медиума. Сейчас Уай не видел, но поверху это должно выглядеть красиво: пять ровно сияющих нитей, тянущихся к алому огоньку – нимфее. Ещё долгие минуты – тянутся, тянутся, тянутся… И вдруг – завертелось!
У оказавшегося сторонним наблюдателем Уайета возникло ощущение запредельного торможения – слишком быстро, остановите картинку, не успеваю следить! Нимфея дёрнула плечами и выкрикнула что-то малопонятное. Снова застыла. Зачарованные тут торопливо затараторили заклинание (Пайпер так разволновалась, что чуть не перепутала первые строчки), а Старейшины  синхронно шагнули к пентаграмме, становясь каждый у своего луча звезды. А внутри знака пространство сходило с ума – то сгущалось, становилось плотным, проступая белыми клочьями материи, то воздух опять становился прозрачным, но вибрировал,  курился влажным паром,  переливался радугой, сыпал искрами, вспыхивал… Ведьмы выкрикивали слова заклинания, нимфея тоже что-то напевала на своём окающем наречии, на лицах Старейшин проступила бледность. Тьма, что-то идёт не так! что  не так? Идиотизм! У Гидеона же Силы Избранного! Что против них каких-то пять Старейшин?! Да в лучшие времена  получалось сдерживать одновременно десяток! Высшие Силы, Гидеон борется за свою свободу… И пока непонятно, с каким результатом. Лисиппа обессилено сгорбилась, продолжая петь, сёстры закончили заклинание и тут же принялись читать заново – поможет ли? Старейшины пока держатся. Пока… Тьма, поймать тигра мало – его ведь нужно запихнуть в клетку!
А воздух дрогнул в последний раз и внезапно, почти мгновенно, в центре круга загустела фигура в белом.  Каштановые кудри, сияющие безумием и гневом глаза, воздетые в жесте призвания Сил руки.
- Есть! – ещё более хриплый и невыразительный голос нимфеи.
- Продолжай направлять! – нервное приказание Хирна.
- Знаю! – раздражение и усталость.
- Идиоты! – новый персонаж этой импровизированной постановки не замедлил обратить на себя внимание. Каркает, как ворон – злобная, тёмная птица. -  Идиоты! Думали удержать меня своей примитивной ловушкой?!
- Именем Света, Гидеон, ты отрешён от сана и лишён Крыльев. Совет наделил меня полномочиями арестовать тебя и привлечь к суду! Добровольное согласие значительно смягчит наказание! В случае оказания сопротивления ты будешь привлечён к дополнительной ответственности по статье 52.3, пункт «ай» - «Оказание сопротивления исполнителю воли Совета»!   – не особо рассчитывая быть услышанным, выкрикнул Хирн все положенные формулы. Но Гидеон услышал – и издевательски хохотнул:
- Сначала удержите!
Дом… затрясло – от основания до крыши. Как в ознобе – крупной, частой дрожью. Со стола посыпались зелья, малыш в манеже захныкал, Лисиппа болезненно простонала. Уай вдруг понял – ещё немного, и вся мощь благословенного магией изольётся за пределы барьера, опаляя стены, смертельным жаром обдавая стены дома, выжигая всё живое. Сейчас Гидеон обрушит на неудачливых ловцов огненный вал – коронную штучка Императора! Ещё немного… Уайет узнал этот сумасшедший блеск в глазах, это опьянение Силой. Со стороны оно смотрелось омерзительно… Ещё чуть-чуть и…
- Мама! Мам! Читайте заклинание удержания!
Пайпер вздрагивает, разрывая цепь рук, торопливо тянется к Книге Таинств.
- Где оно? Уай, на какой странице?!
- Не помню! – чёрт, книгу в последний раз просматривал лет шесть назад. – Повторяйте за мной! – Одно из немногих нейтральных, пригодных и для тёмных, заклинаний. Когда-то Уай знал его как таблицу умножения. – «Грани Силы…» Повторяйте же!
Дружный хор трясущихся голосов.
- …Грани мощи…
Сиреневая полоса контура ловушки наливается светом, оживает.
- Заключенной в…
Углы звезды вспыхивают желтыми огнями, Гидеон сыплет ругательствами и беснуется, запертый на маленьком пятачке внутри линий колдовского символа. Лисиппа перестаёт постанывать, выпрямляется. Вспыхивает и рассыпается, натолкнувшись  на невидимую стену, выпущенный Гидеоном в бессильной (пока…) злобе файерболл.
- ..отныне и вовек!
Всё, минутная передышка. Надолго заклинания не хватит. Примерно четверть часа. Все это понимают, все это чувствуют – всей поверхностью кожи. Чужая сила бьётся в клетке совсем рядом, того и гляди, проломит тонкие прутья. И все уже истощены.
- И что теперь? – Лео тоже устал, отдавал Силы наравне, а может, и больше, чем остальные. Крайнее утомление просачивается в голос.
- Мы не можем переправить его Наверх. – Подал голос молчавший все это время Старейшина Анджелино. – Мы и здесь-то его с трудом сдерживаем.
- Я почти пуста. – Объявила Адела.  – Максимум полчаса. Потом он уйдёт.
- Если он уйдёт, мы его больше не отыщем! Или отыщем, но поздно!– с отчаяньем воскликнул Лео. - Крис столько не продержится!
- Если позвать ещё коллег? – прикрывая покрасневшие глаза, предложил Ронан. Гидеон в клетке неподвижен и смотрит в пустоту, совершенно не обращая внимания на обсуждение. Давление чуждой, прущей тараном силы растёт… Растёт…
- Не сможем! Нельзя отвлекать даже малую часть энергии…, - мотнул подбородком Хирн.
Это всё равно, что держать бабочку под ладонями – пока ты их держишь прижатыми, бабочка с тобой, но стоит потянуться за банкой для пленницы, и бабочка сбежит. Патовая ситуация – и рук не отнять, и бабочку не запереть. Но Крису нужен Гидеон! Крису нужен обряд! Мысли Лео метались, прыгали с одного на другое – Гидеона долго не удержать. Позвать подмогу не получается – даже на стандартный, заурядный Зов нельзя отдать ни крохи магии. Если Гидеон уйдёт, вновь его выследить не получится. Крис осталось несколько суток. Даже с учётом помощи нимфей. Что же делать? Что делать? Озарение пришло внезапно и стремительно – настоящий инсайд – и приморозило своей однозначностью  и единственной верностью решения. Ну, старейшина, на что ты готов решиться ради сына?
- Хирн, нужно проводить обряд! Прямо сейчас! Пока мы его ещё держим! Пока у нас ещё есть Силы! – выдал Лео на одном дыхании. Хирн поджал губы. Адела нахмурилась. Сёстры замерли в немом изумлении. Анжелино и Ронан глядят сурово, но с сочувствием. – Хирн, пожалуйста! Это единственное, что может спасти Криса! И подумай, если Гидеона не лишить Сил сейчас, что он может натворить! Безграничные возможности, абсолютная власть! Потом мы с ним не справимся! Пожалуйста, Хирн!
Пайпер тихонько выдохнула и решительно подхватила:
- Лео прав! Это единственный выход. Сейчас или никогда!
В звезде неясно зашуршало, дом опять тряхнуло, обрушив со стола целый каскад пузырьков с зельями. Хирн молчал. Уайет напряженно теребил воротник рубахи. ОН выл – это Его силами сейчас распоряжается Гидеон, Его! ОН вопил и изрыгал ругательства, мечтая дотянуться  до горла грабителя… и сжимать… или даже перегрызть. Как бешеный пёс – вцепиться в горло. ОН бы вцепился, дай только волю, выпусти наружу. Вцепился бы – за своё унижение и … за Криса. ОН стенал и рвался наружу… ЕГО мысли становились всё навязчивей… застилали разум… подонок… сука… урод… моего Криса… Криса…. Крис будет жить! А ты, сука, умрёшь! Будешь умирать долго. Так долго, что жизнь покажется адом, а смерть – пределом мечтаний. А Крис останется со мной… Мой Крис…
Время шло, Хирн молчал, ОН бесился и вопил. ОН оказался слишком близко. Опасно близко. Неожиданно для себя Уай нарушил тишину:
- Старейшина, вы его не удержите. И он… Он разрушит весь мир. Когда он наберёт силу, его не остановит весь светлый Совет. Уж поверьте. Я знаю, о чём говорю. Обряд – единственный выход. Спасение не только для Криса.
Но ЕГО интересует только Крис. И возвращение Сил. Плевать Ему на всё остальное.
- Может, вы и правы… Но это слишком опасно.  Лео, ты понимаешь, что можешь погибнуть?
Протяжный вздох Пайпер.
-… Что возможность благоприятного исхода ничтожно мала?
- Я согласен пойти на риск. – Голубые глаза Старейшины Лео полны решимости. Он старается не смотреть на жену – решимость, она такая…  Может и истаять…
- Что ж, это твой выбор…. Но такая ответственность… Адела?
- Согласна! – Адела не смотрит на Хирна, она смотрит на Лео. И, наверно, оттого её голос так отрывист и решителен.
- Ронан?
- Под твою ответственность.
- Анжелино?
- Тоже рискну.
- Лео, ещё раз – ты полностью представляешь возможные последствия? Ты готов рискнуть жизнью?
Последняя возможность трусливо отказаться и спрятаться за самообманом – ещё есть способы, можно ещё попробовать иначе… Но нет – это предательство. Крис итак ненавидит отца…
- Согласен.
- Хорошо. Ты знаешь порядок?

Отредактировано Агни (2008-07-16 18:29:02)

Вот, значит. Новая прода.
Даю необходимые пояснения. Уже говорила - буду писать слэш. Написала. Да такой, что хоть вешайся. Сама не читала ив ам не советую. Сцены насилия, полное сумасшествие и мои суицидальные наклонности. Но тем, кто просил - вышлю. Если кого-то забыла - напомните, я такая рассеянная стала. ужас.
Место, с которого начинается альтернатива -слэш, выделено хе... пятью слэшами (косые линии)... И ещё - нормальные вариант этой сцены не написан. Это развязка должна быть, поэтому пока не пишу...
Ну, а вот нормальный вариант - доза объёмом за время долгого отсуствтия.
Если чего-нить поняли из моего бессвязного пояснения - читайте...

На исходе ночи Крис отчётливо ощущал (ну, насколько вообще мог что-то ощущать валящийся с ног от усталости вымотанный до предела и не вполне здоровый маг) только две вещи. Во-первых, к завтрашнему совещанию в общих чертах всё готово. База найдена и сейчас подготавливается к приёму «гостей» спецами по безопасности, список приглашенных давно составлен и даже разослан, мобилизовано двадцать пять телепортистов – примерно по одному на каждую тройку присутствующих, шестеро эматов-телепатов осваиваются с заданием. А во-вторых – всё равно страшно, как перед… не перед экзаменом, нет. Как перед казнью. К страху примешивалось лёгкое недоумение – это же каким махровым идиотом нужно быть, чтобы нырять в собственноручно поставленный капкан, едва выбравшись из предыдущего?! Рёбра до сих пор ноют. Ногами-то - конечно, ещё долго будут ныть. С другой стороны, это всё равно придётся делать, и уж лучше раньше, чем позже, чем дожидаться, трусливо спрятав голову под одеяло, как  в один прекрасный день «крот» сделает всё за тебя. И, если честно, умирать всё равно неприятно. Но проблема даже не в этом, проблема в том, что за собой можно случайно утащить по меньшей мере сотню человек. В том числе Питера и Эл. Хотел, чтобы Питер остался на базе, не ходил с группой, но если он что-то решил, то здесь даже прямой приказ не подействует. Потрясающее упрямство. Как же с ним тяжело…. С ослом.
Времени – половина четвёртого утра по стандартному. Негромкий стук в дверь. Та открывается раньше, чем Крис успевает ответить, на миг впуская в комнату темноту зала (там сейчас спят ребята, «отмотавшие» свою вахту), но тут же отсекая её. Вот, пожалуйста, только о Питере подумали, и тот лёгок на помине. Питер в форме и с папкой подмышкой. Он, ясное дело, только вернулся с NK-26 (так официально называется подготавливаемая к совещанию база, расположенная, кстати, на одном из островов Океании). Медик возжелал самолично проконтролировать ход подготовки, против чего Крис, впрочем, и не возражал. Одной заботой меньше.
- Я с NK-26. – С порога сообщил Питер и заразительно зевнул. Крис зевнул в ответ, но промолчал, дожидаясь более существенной информации. Медик потёр глаза (тоже заразительно, Крис еле одёрнул себя, вот–вот собирающегося  потереть собственные слезящиеся от недосыпу глаза), без лишних слов сунул Крису под руку папку и упал на стул.
- И как там? Степень готовности? – по-хорошему нужно бы поздороваться, заметить, что Питу неплохо бы отдохнуть, и предложить место на койке. Но сил на вежливые экивоки не осталось никаких. Душевных запасов хватало аккурат на короткие отрывистые вопросы «по существу». У Питера, видать, та же фигня.
- Шестьдесят пять процентов примерно. Пороги и барьеры готовы, остаётся натянуть сигнализацию, к утру будет готово. После этого техники займутся автоэвакуаторами – встроят, как ты хотел, дистанционные взрыватели. Необходимая техника будет переброшена позже. Всё будет готов к полудню, затем протестируют. В папке план базы…
Это Крис уже видел. Одноуровневая, площадью примерно двести пятьдесят квадратов. Три портала, пять помещений. Зал – семьдесят квадратов. Отлично.
-… Твои телохранители проинструктированы.
Рядом с залом подсобка, здесь можно будет спрятать резервную группу…. Что?! Повторите-ка…
- Мои… КТО?!
- Телохранители. – Спокойно, со значением повторил Питер. – Мы с Эл подумали и решили, что тебе нужна подстраховка.
- Вы с Эл подумали и решили?! Прелестно! Отлично! А насчёт того, чтобы посоветоваться со мной, а?! – из-за усталости возмущение вышло вялое и неубедительное, и наверно, поэтому Питер совершенно не смутился.
- Именно насчёт этого мы и подумали. И решили за тебя, раз уж твои мозги отказывают, едва речь заходит о твоей собственной безопасности. Так что перестань орать и просто скажи нам с Эл спасибо.
- Сколько их? – тоном человека, только что узнавшего, что банк, в котором хранились все его сбережения, в одночасье рухнул, поинтересовался Крис. Здорово. Вместо Криса Холливела в капкан нырнёт кто-то другой.
- Трое. И уж поверь – желающих было гораздо больше, но я отобрал самых надёжных и опытных. Из подразделения Келли – Джин Форрос. Эрик Лэнг и Кит… забыл фамилию. Не важно. Заметь, для каждого из этих парней защищать тебя – честь. Никто их не просил, не принуждал, не заставлял. Это их свободный выбор.
- Это-то и страшно…
- Иногда я тебя абсолютно не понимаю. Разве не ясно, что сейчас твоя жизнь гораздо важней, чем, скажем, моя или Эл, или этих парней? – с раздражением парировал Пит.
Крис тоскливо промолчал. У него ещё никогда не было телохранителей. Нет, бывало, ребята подстраховывали. Но чтобы вот так – люди, подобранные, чтобы умирать ВМЕСТО?! Вот обрадовал –  теперь придётся думать не только о собственной безопасности, но и о безопасности этих троих. А Пит будто мысли прочитал. Веско добавил:
- Да, и ещё – не вздумай  пытаться их защитить. Это они тебя охраняют, а не наоборот. Во всём, что касается твоей безопасности, ты слушаешься их беспрекословно. Скажут бежать – бежишь, скажут лежать – лежишь. Понятно?
- Понятно… - не сказать, чтобы Крис смирился или резко сделался довольным, но вдруг с облегчением подумал, что теперь не придётся быть с «кротом» один на один. – Что ещё?
Пит бросил на собеседника недоверчивый взгляд – чтобы Крис, да так вот сразу сдался?! Первый раз за всю историю Лиги, ей-богу!
- Эл просила передать, что заночует на той база, заодно приглядит за процессом. Энди сейчас настраивает опознаватели и делает ловушки. Анна договаривается с ещё неоповещёнными командирами. А что у тебя?
- Почти готово. Написал текст официального обращения. Прочитаешь потом, ага? – Кивок. «Официалка» - такая мутная идеологическая мура, а по идее должна «вдохновлять и вселять уверенность в победе». Как назло, запал, позволявший раньше сочинять такие тексты с ходу, куда-то исчез. И ещё один навык утрачен. – Секретная часть тоже готова, наброски по операциям откорректированы. Что ещё…
- Ещё – поспать. Был у тебя такой пункт в плане?
- Спасибо, только после вас.
Хе, чувство юмора сдохло. На более остроумный ответ скудных мозгов уже не хватает…. Питер того же мнения. Пожал плечами:
- Ну, я, например, так и собираюсь поступить. При чём – прямо сейчас. Завтрашнее мероприятие слишком ответственное, чтобы идти на него с тяжелой головой и клевать носом во время докладов. Я лягу на месте Эл, можно? Это её спальник? Отлично. Ложись и ты. Теперь уже и без нас справятся.
- Разве что пару часов…
- А сейчас сколько? Почти четыре? Часов шесть можем позволить себе с чистой совестью. А по-хорошему – и все восемь. Всё равно раньше полудня помещения не подготовят. Ну?
- Шесть часов. – Не потому. Что хочется спать, а только – время идёт слишком медленно, ожидание выматывает.
- Славно. – Пит скинул куртку и ботинки. – Таблетки, и спать?
Снотворное зелье медик предлагать не стал, но, наверно, в разноцветную пригоршню затесалось что-то слабоседативное, потому что Крис заснул, едва коснувшись подушки щекой, и проснулся только с пиликаньем будильника,  в десять. Проснулся в мандраже и тошнотворном полубессознательном страхе. Завтра наступило и превратилось в сегодня. Остаётся шесть с половиной часов.
***
Дознаватель вышел на связь в половине шестого по стандарту. Сообщил теперь уже точное время проведения совещания – шестнадцать-тридцать по Нов-Ажу. Координаты он не знал – сказал, что в назначенное время за ним придёт телепортист. Господа лигисты перестраховываются, и правильно делают. Правда, господа ещё не знают, что им уже ничто не поможет. У дознавателя есть «жучок»-ретранслятор, а кроме того…
- Клейтон!
Единственное достоинство секретаря – умение очень быстро перемещаться, не прибегая ни к каким магическим штучкам. В следующую секунду секретаришка врывается в зал и почтительно гнёт шею.
- Мой господин?
- Как идёт подготовка?
- Всё готово, милорд. Специальные отряды собраны и проинструктированы и могут отправляться хоть сейчас. – Нет, всё-таки у Клейтона два достоинства. Второе – искреннее (но подстёгиваемое страхом, разумеется) желание угодить.
- Пока рано. Вы проверяли надёжность связи с дознавателем?
- Разумеется, мой лорд. Связь стабильна. Обширность охвата – девяносто шесть процентов.
- Почему не сто? – Четыре процента – очень много, когда мне обязательно нужно тебя вернуть, Крис. Я тебя знаю, ты и в эти жалкие проценты умудришься втиснуться, сволочь.
- Мой лорд, ни одна спутниковая система не способна обеспечить стопроцентный охват. Он зависит от рельефа местности, от наличия посторонних излучений, от…
- Ясно. Можешь не продолжать. Пожалуй, я обеспечу вам стопроцентную точность. Я желаю лично участвовать в захвате.
Если до этого обезьяна-Клейтон выглядел лишь слегка нервным, то сейчас просто растерялся.
- Мой лорд, вряд ли ваше вмешательство целесообразно… девяносто шесть процентов – это много… Разве что на втором этапе… Сначала должны пойти специалисты, чтобы «зачистить» основные направления… боюсь… дерзость с моей стороны, но вы можете помешать, отвлечь…
- Я хочу лично проконтролировать процесс поимки. Лично! – Нужен только Крис. Захват лигистских баз – неплохой соус к мясу, но всего лишь соус. Основное блюдо здесь мерзкий братец, а не наоборот! Пусть они хоть из шкур повыпрыгивают, но сегодня – сегодня! – Крис должен возвратиться домой, в прежнюю камеру, клетку для редкого зверька. Потому что ты редкая тварюшка, Крис – кусачая, неблагодарная, упрямая. Как диковинная змея. Удивительно, почему я так с тобой вожусь? Спецы сломали бы тебя в две недели. Или бы вообще прихлопнуть, как надоедливое насекомое. Только не могу.
- Мой господин, разрешите посоветоваться с разработчиками плана?
- Посоветуйся. Сейчас половина одиннадцатого. В двенадцать представите полностью готовый подробный план. Остальное меня мало волнует, но объект я беру сам.
- Да, милорд. Я надеюсь, специалисты смогут откорректировать план в соответствии с вашими пожеланиями.
- А я не надеюсь, я знаю. Потому что это не пожелание, а приказ. В противном случае я приглашу других специалистов, – на это время ещё есть. Более того, времени достаточно и на «развлечения» с предыдущими, не справившимися с заданием специалистами. На это времени всегда достаточно. И Клейтон знает.
- Да, мой лорд, я передам.
Обезьянка исчезла из зала моментально, со скоростью звука сорвавшись с места и скрывшись за дверью, странно, что подошвы не задымились. Клейтон понимает, что за подбор неподходящих специалистов ему тоже перепадёт. Умный, отлично выдрессированный попугай. Если не провалит операцию, назначу вице-протектором какого-нибудь мелкого протектората. И поощрю, и уберу с глаз долой – он уже не то, что глаза, а даже мозги измозолил своими шлюшиными повадками. Ну, а провалит – тем более уберу.
***
- Крис, половина четвёртого!
Знаю, ещё как знаю. Последние полчаса больше смотрел не в шифровки, а на мигающее секундами табло электронных часов. Кто бы мог подумать, что в минуте так много секунд, а минут этих в часе вообще целая бесконечность. Чёртово время – тянется так же медленно, как и время «визитов» Уая.
//А-а-а… а-ах…. Последнюю… вечность уже и кричать толком не получается. Только вот так, мысленно. Голос сорван, горло дерёт, там, наверно… кровавые мозоли… в горле. Но это мелочь по сравнению с плетями, рвущими и взрезающими кожу спины. Ещё «кошки» на концах.  Вот там, наверно, уже голое мясо. А больно так, словно принялись за раздёргивание рёбер. Секут в четыре руки. Почему так бесконечно долго? Господи… Высшие силы… Аааа… Он где-то рядом. Уайет!
Сначала уходят плети. Потом к лицу придвигается размытое пятно цвета перестоявшего теста.
- Ты что-то хочешь мне сказать, Крис? Может, желаешь согласиться?
Это лицо Уайета – сквозь пелену, а голос – через шум прибоя в ушах. Но на что нужно согласиться, вспомнить уже невозможно. В горле пересохло, и губы такие деревянные, что ответить получается далеко не сразу, зато всё это время руки с «кошками» не трогают.
- Н-нет…
- Ну и идиот. Продолжайте!
Время остановилось или умерло. А значит, это никогда не кончится. Я кончусь раньше//
Скорее бы уже. Все равно остальная работа не двигается вообще никак. Папку шифров можно было проглядеть за двадцать минут. Но не судьба. Слава Богу, когда Крис уже окончательно  уверился в неисправности часов и хотел идти выяснять точное время, заскочил Питер и сделал относительно времени официальное заявление.
- Хорошо. Значит, отправляемся? – торопливо сгрёб со стола бумаги и небрежно запихнул в папку. Поменьше нервозности  и лихорадочности в движения. Нельзя, чтобы кто-то заметил, насколько сильно волнуется командир Холливел, это отрицательно скажется на дисциплине. Но контролировать себя получается плохо, раз уж Питер тут же, с порога, догадался. Проницательно (и очень не вовремя, как это умеет один Питер) поинтересовался:
- Нервничаешь?
Будем надеяться, что один Пит такой догадливый. В конце концов, он Криса Холливела  как облупленного знает, два года бок о бок.
- Есть немного. Сильно заметно?
- Да нет, всё нормально. Но ты всё-таки не волнуйся. Должно получиться, - успокоил медик. - А если не получится, то вот… Я кое-что принёс… - Пит воровато огляделся по сторонам, словно кто-то может подглядеть, и достал из кармана маленькую, с мизинец младенца размером, пластиковую колбочку ампулы с плещущейся в ней зеленоватой жидкостью, и запихнул в наружный карман висящей на спинке стула куртки полуангела. Неуверенно зашептал (как-будто боится прослушки) – Никогда не думал, что дам тебе это. Но… короче, используй по собственному усмотрению. Лучше, если получится, для… него…. А если не получится… для себя… Нас-то сразу убьют, а тебя… не хочу, чтобы мучили снова.
Только вдавленный внутрь страх выполз и кольцом обвился вокруг горла. Успокоили…
- Пит, что это? – хотя ясно же, ЧТО.
- В малых дозах – сильное обезболивающее…. – опустил глаза медик. Очень аккуратно застегнул клапан кармана. – А в больших – от пятнадцати до сорока пяти секунд. Никакой боли. Остановка сердца.
- Яд…
- Да. Но это только подстраховка, ничего больше! У нас всё получится! – натянуто улыбнулся Питер. Теплей и спокойней не стало. Улыбка его отчего напоминала безгубый оскал черепа.
- Я очень надеюсь, Пит. Спасибо.
- Пообещай, что если решишься использовать, то только в самом-самом крайнем случае, когда никакой надежды уже не будет. Когда лично убедишься, что Лига уничтожена, или когда… не сможешь терпеть.
Как он это себе представляет? Вряд ли удастся протащить ампулу в камеру. Разве что в ворот рубахи вшить. В прошлый раз одежду не проверяли почти.
- Обещаю. Хотя – нашёл, чем порадовать перед совещанием.
- Извини. Так идём?
- Да, конечно.
Вид Питер имел скорбный и виноватый, когда переступал влажно-холодную границу пропасти портала, соединяющей -16 с базой на острове Сумба.
Кю-26 оказалась просторной, очень светлой (на люмо-шары не поскупились) и чрезвычайно душной. Бодрая и энергичная, как миксер, Эллин пояснила, что на поверхности сейчас лето, и температура ниже тридцати пяти по Цельсию не опускается. Но на поверхности дует ветер с моря – свободная циркуляция воздуха и прохлада воды, а под землёй, прогревшейся вглубь на пятнадцать метров, база – что металлический портсигар. Даже стены тёплые. Придётся потерпеть, пока стихийница Келли  не сообразит «морской бриз». Крис пробежался по всем помещениям базы, лично проверил исправность визоров и других средств связи, выслушал отчёты работников безопасности, пси-эмов и телепортистов о проделанной работе, потом переговорил со своими «добровольными смертниками» Джимом ( высокий, мрачный, с лицом религиозного фанатика), Эриком (этот, наоборот, излишне улыбчив – кажется, к добродушному простоватому лицу улыбка приклеилась намертво) и Китом (самый невысокий из троицы, на пару дюймов ниже Криса, с фигурой и движениями танцовщика) по  поводу предстоящего мероприятия.
Те, оказывается, облазили весь зал и вычислили самые безопасные и, наоборот, опасные точки пространства, о чём с дотошностью школьного преподавателя докладывали добрых пятнадцать минут. У едва сдерживающего нетерпение Криса только и хватило такта  всё это выслушать. Ещё он пытался запомнить хоть что-нибудь – ему надавали инструкций, как правильно падать, как прятаться под стол (целая наука, судя по объяснениям) и так далее, и тому подобное.  Пытался, но из головы, разумеется, вылетало моментально, не оставляя после себя даже иллюзии понимания.
Но новые телохранители доложили, вдоволь наобъяснялись – и тут же  выцвели, превратились в почти незаметные тени по обе стороны и сзади  «объекта».  Ещё через пятнадцать минут Крис почти забыл об их существовании, не до того стало. Зал наполнился тихим гулом и то и дело высверкивающей в воздухе голубизной огней – время подошло, полевые командиры начали собираться на совещание. Некоторые из них не ограничивались сухими официальными кивками главе Лиги, подходили, жали руку (Эрик и Кит напрягались) или тянулись хлопнуть по плечу, но сникали под взглядами «цепных псов» и вежливо интересовались крисовым здоровьем. Вопрос не праздный, даже если предположить полную неосведомлённость ребят в том, на каких «курортах» Крис отдыхал последние месяцы. Как раз сегодня утром парень впервые заглянул в зеркало и остался весьма недоволен – нестриженые патлы лезут в глаза и никак не ложатся приличны образом, да ещё замечательный кровоподтек на пол-лица. Уже выцвел, налился желтизной напополам  с прозеленью, расцветка – гоблины отдыхают. Так что приличного командира Лиге не видать минимум неделю. Даже если сегодня всё пройдет успешно.
Крис стоял во главе длинного конференц-стола, рассеянно отвечал на вопросы и приветствия вновь прибывших, механически считал по головам – сорок четыре… сорок восемь… пятьдесят… пятьдесят три… Знакомые лица вперемешку с новыми, абсолютно незнакомыми… И всё пытался одновременно приладиться «читать», пользуясь моментами тактильных контактов – рукопожатий. Только никак не удавалось так приспособиться держать экран, чтобы и не «глохнуть» полностью, и не захлёстывали чужие, подчас довольно бурные эмоции, как, например, при встрече со старым, ещё школьным, и очень хорошим приятелем Тэдом. Тот был настолько Крису рад, что чуть совсем не утопил неосторожно приподнявшего барьер полуангела в буре своих эмоций. Но, в общем, поздоровавшись с пятидесяти восьмью  командирами… нет, теперь уже с пятидесяти девятью, ничего тревожного Крис не обнаружил. Работающие под боком телепаты тоже никакого беспокойства не проявляют. Эрик и Кит слегка расслабились, но бдительности, разумеется, не потеряли – по-прежнему глядят на каждого подошедшего как на потенциального убийцу.
Командиры рассаживались по местам (для удобства план «посадки» тоже разработали заранее, а каждое место пронумеровали), немногочисленные опоздавшие тоже уже почти собрались. Три человека – и начинаем.
***
Присутствие Повелителя заметно смущало бойцов СБ. Строго поджав губы и сосредоточенно перепроверяя на сотый раз исправность оружия – огнемётов, сетей, шокеров, чернорубашечники напряженно молчали, не решаясь переброситься хоть парой слов с такими же хмурыми соседями. СБшники сидели на пластиковых скамьях в телепортационном зале номер один Службы безопасности и ожидали отправки на задание.  Ждали, нервно поглядывая на эбеново-чёрную фигуру, на фоне лиловой глубины ещё не настроенного портала кажущуюся  абрисом бездонной пропасти в никуда. Этим «чёрным» ещё ни разу не приходилось участвовать в задании в компании Тёмного Лорда… Хотя в плане и прописывалось, что Лорд присоединится к группе только на заключительном этапе, когда основная работа будет сделана, бойцы всё равно опасались, как опасались бы смертельно ядовитого скорпиона в террариуме, хотя бы его владелец и утверждал, что «зверёк не злой, просто его лучше не нервировать». Вот Сб-шники и молчали натужно, пытаясь «скорпиона» «не нервировать».
Уайет общий настрой понимал и честно старался эту молчаливую массу не пугать – не от излишней сентиментальности и заботы о нервах подчинённых,  а чтобы дурни со страху не напутали чего в самый ответственный момент. Поэтому Уайет тупо пялился в переливающуюся водянистую стену не-материи и мысленно прикидывал время.
Что-то  задерживается дознаватель. Половину пятого стрелки часов уже давно миновали, а о «кроте» ни слуху, ни духу. Подождём ещё, мало ли, что могло случиться – время совещания могли подвинуть. Опять же ради конспирации. Пять – пятнадцать… Ничего, ждём. Чернорубашечники за спиной уже начинают смелеть, перешептываются, поскольку сидеть в молчании больше часа для этих слизняков - нестерпимая пытка.
Переливы цветов за чёрной рамкой  пять на десять метров завораживают своей непредсказуемостью и неожиданностью сочетаний оттенков. Бирюза соседствует с глубоким лиловым, сменяется холодным голубовато-зелёным, под цвет глаз поганца Криса. А сигнала всё нет. Пять – двадцать пять. Ну же, давай! Связисты тревожно переговариваются над пультом управления, судорожно жмут какие-то кнопки.  Похоже, боятся, что аппаратура просто не улавливает сигнал. Ну же, давай! Сколько уже можно?! Пять-двадцать шесть…. Пять –двадцать семь… И – долгожданный писк! Сб-шники дружно подскакивают с мест, слаженно забрасывают  оружие в чехлы за спиной и замирают попарно у кромки портала в ожидании приказа. Портал негромко гудит, настраиваясь на новые координаты. Скоро, теперь уже очень скоро, Крис! Ещё несколько минут…
***
Трое последних командиров прибыли одновременно из трёх дымчатых облачков в дальнем конце зала. Номер пять – уселся почти под носом Криса, номер тридцать пять – аккурат посреди стола – «дотянуться» можно, но уже сложней, и семьдесят первый, до него можно и не пробовать добраться – эмпатия Криса,  увы, была банально ограничена пространством.  Понадеемся на курсирующих вдоль стола телепортистов в камуфляже бойцов охраны. Номер семьдесят первый подозрительно глянул на одного из будто случайно прошедших чуть не в футе от прибывшего «охранников», но тут же успокоился, чуть виновато поглядел на наручные часы  на левом запястье – да уж, опоздание на сорок минут – и тут же замер выжидательно разглядывая проекционный экран  за спиной Криса. Номер пятый полуангелу был смутно знаком и подозрений не вызывал, поэтому Крис не стал отвлекаться на припоминание информации о номере пять. Номер тридцать пять? Сомнительно. Незаметно кивнул на тридцать пятого ближайшему пси-эму, но тот отрицательно помотал головой. Крис ещё раз чуть приподнял экран, пытаясь разом «прослушать» притихших бойцов – кто из них? Кто здесь Иуда, «крот», «стукач»? Или, может, Крис где-то промахнулся, облажался. Что-то не учёл, и среди этих семи с небольшим десятков мужчин и женщин предателя нет? Ладно, время пока ещё терпит. И нагрелся в нагрудном кармашке неожиданный презент Питера.
Крис набрал в лёгкие побольше воздуха – после четырёх месяцев плена публичное выступление ощущалось тем самым «первым разом», когда дрожат пальцы, забываются слова и вдруг пропадает голос – и начал:
- Рад снова видеть вас, борцы за свободу и справедливость, верные сторонники …
Блин, ну и бред! Долгая волынка… Вся эта речь минимум минут на семь. Номер двадцать один откинулся на стуле и прищурился, разглядывая проступающую за спиной полуангела карту мира с  красными крестиками в местах уничтоженных баз. Тридцать четвёртый мнёт в руках листочки с отчётом. Эллин на двадцать четвёртом стуле в сторону Криса не смотрит – тревожным взором обшаривает помещение в поисках возможных опасностей. Пит на десятом внешне расслаблен и исполнен благодушия, но чувствуется внутренняя скованность, подозрительное ожидание. Телохранители перегруппировались. Теперь Кит по правую руку, но так, чтобы не загораживать экран, а Джим и Эрик разошлись по разным углам. Сорок второй речь, кажется, конспектирует, забавно покусывает кончик карандаша. Чушь. Тридцать девятый… Потом рассеянный взгляд откочёвал к теребящему часы семьдесят первому, в поисках поддержки  метнулся к ближайшему  пси-эму. Тот снова отрицательно дёрнул подбородком. Эл поджимает губы. Откуда-то поднимается слабая тревога.
-… Таким образом, несмотря не неудачи последних месяцев, Лига была и остаётся сильной, надёжной организацией! Нас ждёт успех! Вместе мы победим! – под одобрительный гул и хлопки почти выкрикнул заключительные фразы «официалки» Крис. – А теперь, пожалуй, следует выслушать имеющиеся доклады по положению дел на местах. Командир Байрон, южная Австралия, прошу…
Крис с облегчением присел на стул рядом со столом, освобождая место за трибуной Нине Байрон, близоруко щурящейся сухощавой женщине за сорок, со строгим тугим пучком начинающих седеть волос. Оживление как раз начало стихать, лигисты готовились выслушать первый доклад. Нина уместила пухлую стопку листов перед собой и начала…. Крис особо не вслушивался, поскольку письменный вариант отчёта всё равно останется главе Лиги. Доклад – это для интересующихся обстановкой на соседних базах коллег-командиров.
Второй номер уткнулся в свои бумаги - он знает, что ему выступать следующим. Двадцать первый глядит сонно и утомлённо – видимо, только с «экса», а доклад Байрон обещает затянуться, потому что уже вторую минуту женщина зачитывает вступление. Господи, ещё семьдесят человек! Тридцать пятый непроницаемо спокоен. Семьдесят первый опять лихорадочно теребит браслет часов, будто  тот натирает ему кожу. Невроз у парня, что ли? Пятьдесят девятый внимательно слушает… Беспокойство всё усиливается. Какая-то важная деталь. Крис опять пробежался по семидесяти с небольшим  лицам  ищущим взглядом, до опасных пределов поднимая экран, пытаясь вычленить в общем жужжании фоновых эмоций тот единственный звук, комариный писк, вызывающий тревогу. Номер семьдесят один всё не оставит в покое часы, соседи уже начинают осуждающе на него коситься. Номер семьдесят один… Комариный писк – паника, что-то не получается, идёт не так, как должно бы. Взгляд прикипел к бледному, чуть сероватому немолодому уже лицу семьдесят первого. Обеспокоенный пси-эм подошёл к мужчине почти вплотную и растерянно пожал плечами у того за спиной. Не уверен…Крис тоже не был уверен, а до противоположного края стола дотянуться не получалось. Но когда семьдесят первый прижал подушечки пальцев к табло «электронок», … Криса проняло! Парень вскочил и не своим голосом заорал:
- Номер семьдесят один! У него передатчик! Кел, порталы! Эл – семьдесят первый! Уходи! Срочная эвакуация! Ребята, расходимся!
Семьдесят первый  тоже вскочил, гадко ухмыльнулся, срывая «часы», и полез за пазуху… Грохочущие  взрывы исчезающих в пламени автоэвакуаторов – первый, второй, третий! Все! Эл кричит. Телепортисты хватают  «своих» бойцов по одному или по двое и исчезают один за другим, но тут же появляются вновь, чтобы исчезнуть со следующим «подопечным». Из-за пазухи семьдесят первого показывается чёрный ствол парализатора. Суета, неразбериха… Всё это Крис наблюдал отстранённо, с облегчением – «крот» найден, хвала Свету! – и вяло, как в замедленном кино. Знал, что сейчас метящий парню в грудь «крот» выстрелит, но даже не пытался защитить подставленное под удар тело. И снова хвала Свету – в отличие от Криса телохранители не зевали. Крис отстранённо подумал, что всё-таки не зря на них согласился – когда его роняли на пол, предусмотрительно закрывая собственными спинами, Эрик и Кит.
Поэтому появление из воздуха первых чернорубашечников Крис наблюдал уже снизу, с полу. В зале резко стало тесно. Эл что-то настойчиво выкрикивала, но из-за шума разобрать не получалось. Вот телепортист схватил девушку за плечо и исчез вместе с ней. Всё, Эл в безопасности. Пит швырнул зелье в «крота», и тот с гортанным воплем разлетелся в серую золу.
- Переносись! – переводит нерасслышанные слова Эл в самое ухо Кит. Но нет, сначала нужно убедиться, что эвакуаторы поломаны, что остальные базы в безопасности. Чёрных всё больше, а лигистов всё меньше. Большая часть исчезает в переносах, но есть ещё и меньшая, оседающая на пол часть…Напротив – мёртвые глаза Нины Байрон. Чёрт!
- Нет! Кит, нужно добраться, проверить эвакуаторы!
- Переносись! Всё  в порядке!
- Нет! – попытка встать, но не дали. Зажат между Эриком и Джимом. Отпихнул Джима и ломанулся к ближайшему эвакуатору. А вокруг – крики, ругань, стоны. Один из файеров задел плечо по касательной. Опалил кожу, но несерьёзно.  Кит ругается, пытаясь подстроиться под торопливые скачки «объекта». Первый эвакуатор – кнопка диагностики – механический голос : «Устройство выведено из строя, восстановлению не подлежит». Второй портал – аналогично. От третьего вообще остался только оплавившийся пластиковый прямоугольник рамки. Отлично. Теперь можно переноситься. Только проконтролировать эвакуацию оставшихся двадцати пяти человек – восемь командиров. Остальные – персонал. Чёрных всё больше – уже не протолкнёшься. Но бойцы делают своё дело – с хладнокровием профессионалов прореживают черную толпу… Ещё минута. И можно уходить… Только… Посреди разгромленного зала вихрится… Криса парализовало ужасом, ноги отнялись. Только один маг во всей Империи переносится с такими «спецэффектами» - такое чернильно-густое, посверкивающее сиреневыми молниями облако. И шага не сделать. Чтобы отскочить от нацеленного в голову болла… Знакомый чёрный силуэт… Уайет. Фигура обретает плотность, нужно бежать! Но оцепенение не спадает. А шум стихает, отходит на задний план… всё очень медленно, как в воде. Целая минута глаза в глаза. // …Может, желаешь согласиться?... Н-нет!... Идиот!.... Плети возвращаются…// На ненавистном лице – торжествующая улыбка, а горло сдавливает – страхом или телекинезом Избранного? Ампула в кармане. Но – шум вдруг опять придвигается, когда больно жалит в левое колено файер,  оцепенение отпускает, ноги подкашиваются, и тут резко дергают в бок и вываливают – в тусклый свет, ледяной воздух, обжигающе – холодную белизну – снег! Чёрт, что…
Тяжелое тело со стоном придавливает к земле, снег тут же набивается за шиворот тонюсенькой летней штормовки, растекается по разгоряченной коже морозными струйками, ошарашенное сознание ещё переминается с ноги на ногу, а тело уже судорожно подбирается, спихивает с себя – уже подсознательно понятно – мёртвую массу.
Крис сел на снег, пораженно оглядываясь вокруг – белоснежная пустошь до горизонта, из спины ничком опрокинутого Эрика торчит коротенький болт, рядом так же ошарашено оглядывается по сторонам Кит, а на своих двоих вполне уверенно высится над парнями телепортист с базы, Алан.
- Что… Где мы?! – с трудом выдавил из себя Крис, припомнив, что, кажется, начальник здесь он… Но слишком уж всё неожиданно. Уайет лично явился за братом! Теперь он не успокоится, пока не вернёт сбежавшего! Как же холодно… и оттого, что в этом странном месте градусов двадцать минуса,  и оттого, что здесь группа как на ладони. Если проследили перенос, то всё, конец.
- Северо-Западная равнина, Сибирь. Точных координат не скажу… - Замялся телепортист.
- Сибирь?! Почему именно сюда?! – погруженные в пух сугроба ладони уже закоченели, да и … одно место… чувствует себя не шибко комфортно… Мороз уже сейчас, в первую минуту, пробирает до костей. Единственная условно-тёплая часть тела – горящее огнём колено. Крис попытался встать, чтобы не замёрзнуть до смерти, но со стоном повалился обратно – нога оказалась категорически против резких движений.
- Сибирь – потому что я, когда нервничаю, только это место и вспоминаю… - виновато отвёл глаза Алан. А Кит как раз оправился от изумления и вспомнил про свои обязанности телохранителя. Метнулся к Крису, помогая подняться.
- Ты как, Крис?
Именно этим вопросом – как? – напополам с обдумыванием сложившейся ситуации Крис сейчас и занимался. И приходил к неутешительным выводам. Сибирь… В Сибири он уже бывал, и воспоминания остались не самые радужные. Холодно – через пару десятков минут трое живых в этом ледяном аду придут в то же состояние, что и несчастный Эрик. Эрик пожертвовал своей жизнью ради Криса. Видимо, болт его достал, когда Алан уже открыл портал переноса…. И теперь Эрик лежит, закоченевший и безмолвный, на белизне снега, а Крис жив. Стоит, тяжело навалившись на плечо Кита, и не знает, что делать. Вина – её пока нет, но Крис знал – она появится, как только… если только удастся выйти из этой передряги живым. Колено болело – огненно, обжигающе, но пока терпимо. С другой стороны, если застрянем здесь, это перестанет иметь какое бы то ни было значение. Вообще. Сначала захочется спать, потом боль пройдёт, а потом … ещё приснится напоследок что-нибудь приятное…
- Колено, а так ничего, – стуча зубами, ответил Крис. - А ты, Кит, цел?
- Вроде да. Сейчас гляну твою ногу… Тебе холодно? – Кит торопливо принялся стягивать собственную куртку с явным намерением накинуть её на вздрагивающие крисовы плечи. Сам при этом оставшись в футболке с коротким рукавом.
- Не нужно, Кит. Я надеюсь, надолго мы здесь не задержимся. Алан, ты можешь отправить нас на базу М-16?
- Координаты знаешь?  Нам же не давали. А без координат не могу…
Крис застонал сквозь зубы – точные координаты он запомнить так и не удосужился, знал только, что база находится в Канаде, за Св. Лаврентием. Кит в это время пытался исхитриться и опуститься на колени, чтобы осмотреть поврежденную ногу «объекта» и при этом не позволить Крису опять рухнуть в снег. Получалось не очень, а колено, кажется, начали поливать расплавленным свинцом, поэтому Крис, отметая поползновения Кита, аккуратно потянулся и, зачерпнув полную пригоршню снега, прижал к больному месту. Стало чуточку легче. Интересно, что с ногой? Пошевелить пальцами не получается… Вернёмся, Пит разберётся.
- Кит, потом, на базе. Попробуем связаться с Эл или Питером, чтобы получить координаты, –  хрипло предложил полуангел. Чёрт, холод собачий! Алан с готовностью потянулся к коммутатору, щёлкнул кнопкой включения… Ещё раз щёлкнул… И снова… Растерянно нахмурился:
- Не… работает…
Крис и Кит синхронно потянулись к своим коммутаторам: Кит – в карман брюк, Крис хлопнул по нагрудному. И тут же понял всю тщетность таких телодвижений – явственно припомнилось, что коммутатор он оставил на столе около трибуны, а Кит… с тоскливым вздохом извлёк из кармана топорщащееся усиками проводков и битым пластиком нечто, напоминающее коммутатор только отдалённо. Нерешительно, оправдывающимся тоном предположил:
- Наверно, раздавил, когда падал…. – И не уточнил, что падал, когда прикрывал объект защиты…
Мда… Крис вперился в бескрайнюю белизну равнины, лишь на горизонте чуть сереющую небом. Уныло, тоскливо,  одиноко – глазу не за что зацепиться,  слишком  всё монотонно. И холодно. Пальцы рук уже не чувствуются. Нос, щеки – та же ерунда. Через десять минут что-то придумывать будет поздно. Алан координат не знает, ни один из парней на М-16 не был. Зато… Крис был! Нет, это однозначно тупость - забыть, что…
- Я идиот! – громко, во всеуслышание заявил Крис. Хриплый голос, впрочем, тут же потерялся в снежной бесконечности. Глазу не за что зацепиться. И даже крикнуть громко, и то невозможно – снег объедает звуки, оставляя только шепот….  -  Я же… Нет, идиот! Сейчас я вас перенесу на базу! – Четыре месяца отсутствия всякой магической практики, на базе переноситься необходимости не было, а результат – забыть про собственные силы?! Шизуха косит наши ряды.  Только вдруг охватили сомнения – а хватит ли сил перенести сразу двоих? То есть троих – Эрика нельзя здесь оставлять, он имеет право быть похороненным по-человечески… А здесь… Наверно, водятся хищники. Им без разницы, чем утолять свой голод. Может, перенести всех по очереди? Нет, нельзя…
- А ты сможешь? – озвучил крисовы сомнения Алан. Парень с остервенением тёр закоченевшие ладони, пытаясь согреться. Крис таких попыток уже не предпринимал… А зачем? Всё решат ближайшие минуты.
- Не зна…
Рядом зашуршало и требовательно запищало…откуда-то снизу, парни даже не сразу поняли, что и откуда. Пиликал коммутатор Эрика. Даже мёртвый – а продолжает защищать… Алан с некоторой опаской перевернул мёртвого на спину – Криса обдало желанием отвернуться, не видеть залепленное снегом синее лицо – и неловко зашарил по карманам в поисках рации. Нашёл. Достал визжащую коробочку. Но принимать вызов не стал, вместо этого протянул Крису.
- Командир Холливел слушает! – прокаркал Крис в динамик – всё, ангина гарантирована. Облачко пара сразу оседает колючими  кристалликами на ресницах. Коммутатор тоже заиндевел…
В коммутаторе радостно охнули:
- Крис! Ты живой! – Эллин. Тоже живая. – С тобой всё в порядке? Где ты находишься? И с кем, с Эриком?
Сразу шквал вопросов. Очень похоже на Эллин. Но только - на дико перепуганную Эллин, поскольку в обычном состоянии девушка обычно более сдержана. Но обо всём по порядку:
- Со мной – нормально. Нахожусь в Сибири с Аланом и Китом. А Эрик погиб, – отчитался Крис. Хорррроший отчёт!  Эл, не волнуйся, мы – в Сибири (площадь – примерно тридцать три тысячи квадратных километров) и немножко заблудились. Один из телохранителей погиб, второй, возможно, тоже, во всяком случае, о судьбе Джима Крис ничего не знал. Как на это должна отреагировать Эл? Правильно, не очень обрадуется…
- Оооо… В Сибири?! Что вы там делаете? – изумлённо и тревожно отозвался коммутатор.
– Мёрзнем. Минус двадцать точно есть. И снег по щиколотку. – Мрачно ответил девушке полуангел. Порадовать нечем, к сожалению. А поговорить по душам и потом можно. – Слушай, Алан не знает координат, а я не уверен, что смогу перенести всех …троих…
- Троих? Третий - …Эрик? Я дам Алану координаты. Только вы ещё минут десять продержитесь, у нас «карантин». Боимся, что перенос могли вычислить. Вот ждём. Продержитесь?
Крис хлюпнул носом, меланхолично полюбовался на прыгающие губы Алана и белеющие щёки Кита. Десять минут? Кто знает, может, и продержимся. Должны…
- Постараемся. Если что – заберёте наши хладные тушки в Сибири, Северо-Западная равнина… - Не очень точный адрес, да, но уж как есть.
- Крис, я просто боюсь, что… - Кажется, ирония была неуместна. Вот взвинченная Эл не поняла и начала оправдываться. А колено больше не болит – закоченело и потеряло чувствительность.
- Я понимаю. Это нервы. Передаю коммутатор Алану.
Тот внимательно выслушал, покивал головой, и коммутатор зашипел, отключаясь. Десять минут – это чтобы последние следы переноса выветрились. Кончено, этих переносов с Кю-26 столько было, что вряд ли возможно отследить какой-то конкретный, но … Уайет. Если захочет – найдёт. Холодно? Да… Ещё как. Найдёт же, сволочь.
- Есть у кого-нибудь часы? Нам ждать десять минут…
Часов не оказалось ни у кого, поэтому… Крис чувствовал себя сопливым (буквально…) детсадовцем, когда они с ребятами дружным хором считали секунды. Алан с Китом ещё и топали ногами,  Крис согревался хлопаньем в ладоши. Блин, если никто не подхватит пневмонию, нужно будет поставить свечку Высшим силам. А всё нервы Алана. Ну почему бы ему, когда нервничает, не переносить всех, скажем, в ту же Киншасу. Хоть тепло.
Алан открыл портал ровно на шестисотой секунде. Пропустил Кита с виснущим на нём Крисом, тело решили всё-таки пока оставить. Присыпали снегом от животных. Крис, переступая границу портала, обернулся и мысленно извинился – прости, Эрик, мы вернёмся…. Но вряд ли Эрик простил. Он же мёртв…
Вывалившихся в тепло М-16 «снежных людей» встретили тревожный гул и толпа народу. Кроме группы 16 на М попали два десятка полевых командиров и несколько телепатов – телепортисты перемещали людей, не разбирая, кто откуда. И, разумеется, тёплые одеяла, горячий чай и суетливый Питер. И Эл со взглядом матери, потерявшей и вновь нашедшей любимое чадо. Криса сгрузили на койку, Питер наспех осмотрел на предмет  обморожений спутников «любимого командира», выделил им для «приёма внутрь» по тридцать граммов C2H5OH – перед употреблением разбавить водой по вкусу! – и принялся за Криса, на все лады кляня «кое-чью дурную голову – сразу надо было переноситься, а не изображать героя!», «чье-то заднее место, которое у кого-то вместо головы» и всё в том же духе. Крис почти не слушал, оттаивающие конечности нещадно кололо, а уж колено… Эмоциональный ступор закончился, теперь в груди клокотала запоздалая дрожь… Уайет пришёл за братом. Почти как тогда…
// …Очнулся с путаницей в голове, никак не мог сообразить, что же произошло. Только что был Колизей, ночь, дождь, осень. А сейчас светло, сухо и  коричневые стены.  Сел. Оказалось, лежу на застеленной коричневым шерстяным одеялом койке. Больше в комнате ничего нет – ни окон, ни мебели. Только дверной проём в противоположной стене. Встал, заглянул в проём – уборная. Больше никаких дверей. Гладкие ровные стены без намёка на возможность покинуть помещение. И Сил… нет. Ни переноса, ни эмпатии, ни файеров, ни… Вообще ничего! Как-будто разом оглох и ослеп. Словно отобрали часть тебя.  Что за чёрт?!
- Осваиваешься в новой квартире, Крис? – с издевкой протянули за спиной. Уайет? Медленно оборачиваюсь в проёме. Так и есть, Уайет. Пришёл бесшумно. Понятно. А он почти не изменился – светлые кудри до плеч (по Повелительской моде последних месяцев), чёрная одежда,  холодная лень в голосе. А взгляд – волчий.
- Что тебе от меня нужно? – вопрос скорее для проформы, чтобы скрыть страх. Значит, операция  провалилась.
- А то сам не знаешь, братишка. Прошлый наш разговор закончился несколько неожиданно. И ты, похоже, не внял предупреждениям…. Так вот, пора взяться за твое воспитание всерьёз…//
Крис, конечно, знал, что его ищут, и что он теперь – мишень номер один, но чтобы Уайет сам, лично… А Эрик спас от смерти. Крис был ему благодарен. Но уже в самой этой благодарности  крылось трусливое облегчение. Он умер, избавив меня от ТОГО ужаса – от дыбы, от плетей, от файеров и от нашивок. Он умер, зато я жив, и я не вернулся обратно! Туда – больше никогда, никогда… Никогда! А справедливости нет и не было. Только вины это не снимает.
Когда Питер зачем-то сжал горящее огнём колено, Крис, не сдержавшись, вскрикнул – и был этой неожиданной боли счастлив. Она отвлекала от страха. Питер ещё потеребил ногу, потом намазал чем-то прохладным, сразу утишившим «пожар» и  плотно, но не туго замотал. Почти удовлетворённо сообщил, что теперь у Криса точно постельный режим, «если тот не хочет всю жизнь хромать», поскольку повреждены сухожилия. А вьющаяся вокруг бабочкой Эл подтвердила, что да, точно, теперь постельный режим – и не отвертишься, уж она-то приглядит. Затем Пит вновь достал бутыль со спиртом.
Но, слава Богу, опасения Криса не подтвердились – пить не заставлял,  а растёр положенные парню граммы «огненной воды» по плечам, груди и спине пациента, заставил натянуть шерстяной джемпер. И наконец-то позволил выслушать отчёт – пять погибших командиров и двенадцать, включая Эрика, бойцов. А значит, (не считая того, что жертв вообще не должно было быть!) шести группам требуются новые руководители. Сегодня же, пока не началось брожение. Тот самый семьдесят первый номер, командир Джойс, оказался начальником крошечной базы в Гренландии и (в досье этого не было!) – одним из двоих выживших во время нападения месячной давности. Надо бы этого второго проверить, хотя он вряд ли в чём-то виноват, скорее случайность…
Постепенно суета на базе сходила на нет, командиров  раскидывали обратно по родным базам, нервозность улетучивалась,  бойцами овладело расслабленное благодушие – «крот» обнаружен,  катастрофа предотвращена, а всё благодаря кому? По всеобщему мнению, конечно Крису. Только Крис  к тому же знал – семнадцать человек могли остаться живы, будь у Лиги более внимательный и догадливый лидер, сообразивший бы вовремя, что означает настойчиво теребящий часы номер семьдесят один. Поэтому Крис швыркал носом, глотал горячий сладкий чай, коего Энни и Анна подливали начальнику со всей щедростью, и нервно перебирал оставленные с утра шифровки. Он уже успел отдать некоторые необходимые распоряжения  - объявил на неделю общую «тишину», запрет на проведение любых операций, включая даже мелкие «эксы».. После сегодняшнего «шороха» проблем и без того хватит, а уж стараниями Уая расслабившаяся было СБ вновь возьмётся за работу с былым рвением. Поэтому возможны внезапные облавы, «утки», утечки «дезы» и прочие радости, а лишние жертвы Лиге не нужны. И ещё распорядился насчёт тела Эрика. Нашлись родственники, парня похоронят по-людски.
Ко всему Крис обнаружил две неприятные вещи – во-первых, суровый сибирский климат всё-таки вылился для усталого организма в шикарнейшую простуду, а во-вторых, телохранители – ужасная штука, и больше никто не сможет уговорить Криса согласиться на это снова.  Правда, пока никто и не пытался.
За дверью комнаты, в зале, веселье шло полным ходом. Пользуясь внезапной передышкой, бойцы достали из дальнего угла гитару, старую–добрую колоду затрепанных карт, каким-то образом подбили Питера поделиться заначенным спиртом (без эмпатов-телепатов точно не обошлось - чтобы Питер, да добровольно позволил расходовать на всякие сомнительные нужды ценный медикамент?!) и теперь прихлёбывали сготовленный Анной по сомнительной рецептуре странный напиток, с общего согласия условно называемый глинтвейном.  В группе нашлось несколько отличных голосов, один знаток карточных фокусов и десяток умельцев рассказывать анекдоты, так что скучно точно не было. Питер с Эллин сидели в углу, в общих развлечениях  участия не принимали, просто расслабленно-дремотно впитывали общее радостное настроение, изредка обмениваясь короткими ленивыми замечаниями. Подходящий у концу день оказался  слишком тяжелым и напряженным, чтобы остались силы на какие бы то ни было активные действия. Эл  отхлёбывала из кружки свою долю пахнущего чаем, корицей и гвоздикой сомнительного напитка (Анна хоть и не ведьма, но раздобыть где-то специи и выманить у Пита спирт – просто чудо) и вяло обдумывала сегодняшний переполох. Сначала ничего – Крис на фоне сияющего экрана, видно, что волновался, сначала даже немного заикался, однако быстро справился. И речь произнёс просто феерическую, под конец у сидящих за столом людей глаза горели желанием горы свернуть, лишь бы победить. Вроде всё нормально было. В какой момент пошёл «косяк», Эл сказать затруднялась. Просто в один момент поднялась тревога – и не у неё одной, соседи тоже о чём-то начали перешептываться, и почти сразу Крис вскочил и закричал, а в следующее мгновение чернорубашечники посыпались на базу как бобы из стручка. А у Криса будто ступор случился – спокойненько себе стоит у экрана, стреляй – не хочу! Эл начала пробираться к нему сквозь сумасшедшую неразбериху, чужие локти и протесты, но тут её «заловил» какой-то телепортист недоделанный и без спросу перенёс. Девушка успела только заметить, как Крис валится под стол… И коммутатор не отвечает! А потом вообще донесли, что на базу сам Лорд Уайет заявился!. Коммутаторы Джима и Кита молчат, перенесённый на базу  буквально через минуту Питер тоже молчит как партизан, только теребит свою рацию, бесконечно щёлкает кнопкой вызова. И никто из пребывающих ничего не знает! Вроде бы Крис упал, после этого его видели у взорванных эвакуаторов, потом появился Лорд. Всё.  Куда делся, жив ли вообще? Наконец, коммутатор Эрика ответил… Да, ну и занесло Криса – аж в Сибирь. Но это ничего – облегчение жарким носом все ещё тыкалось в груди в такт биению сердца.  Надо бы заглянуть к Крису, все отдыхают, только этот трудоголик как проклятый  гнётся над бумажками. Может, удастся вытащить в зал. Ему бы стоило расслабиться.
- Пит, я к Крису загляну. Попробую соблазнить радостями жизни…
Пит одобрительно кивнул – да, не мешало бы парню.
- Давай. А я пока пригляжу, чтобы ребята не вздумали затеять покер на раздевание или что похлеще…
Эл хихикнула, отчего-то представив затеявшим это безобразие именно Питера. Да не просто так, а проигравшегося в пух и прах. Должны же быть у человека хоть какие-то слабости, хотя бы тот же покер…
- Идёт.
Ну естественно, Крис по-прежнему с фанатизмом миссионера в Африке копался в шифровках. Хлюпал носом, зябко кутался в плед, закусывал губу, но упрямо продолжал заполнять мелкими кривоватыми значками один за другим листы блокнота. А когда в распахнувшуюся дверь комнаты ворвался праздничный шум, лишь на миг отвлёкся, окинул девушку равнодушным взглядом и возвратился к блокноту. Эл такое положение дел категорически не устраивало.
- Крис, там ребята отмечают успех. Не хочешь присоединиться?
Крис изволил оторваться от занятия. Рассеянно качнул головой:
- Нет. У меня постельный режим, если забыла. – Несолидно хлюпнул носом и потянулся к платку, впрочем, уже опять с головой уйдя обратно в записи.
- Оригинальным же образом ты этот режим соблюдаешь. – С лёгким раздражением парировала Эллин. – Крис, вся Лига отдыхает, один ты собственное распоряжение  и нарушаешь. При чём злостно.
- Злостно? – Крис фыркнул, сгрёб бумаги в неопрятную, напоминающую сорочье гнездо кучу и теперь уже оглядел девушку со всем вниманием. – Эл, ребята имеют право на отдых, но кто-то всё равно должен заняться шифровками…
- Кто-то должен, ты прав, – с жаром перебила Эл, подсаживаясь на койку. – Должен. Но почему ты? Ты вообще когда-нибудь отдыхаешь? Почему всем можно, а тебе нельзя?
- Эл, ты не понимаешь…
- Нет, не понимаю. Так, может, наконец, объяснишь?
***
Меловая звезда искрила голубым, воздух наэлектризовался так, что, казалось, сейчас засветится огнями Эльма. И такой пыльный, неуловимо холодный привкус на языке. Пайпер то нервно поглядывала на сосредоточенно шепчущего что-то мужа, то возвращался к ласковому созерцанию спящего сына. Внизу спит ещё один ребёнок… Керис обещала приглядеть. А на отшибе, почти в углу комнаты застыла его версия годами двадцатью старше. На лице Уайета – лице приятном, привлекательном, мужественном, как с удовольствием отметила ведьма – бродит эхо смятения. Старший сын тоже волнуется. Лео закончил шептать, потянулся к миске с толчёными травами, а Хирн долгожданно кивнул. Всё, готово… Уайет подскочил к дивану.
- Крис, пора…
Что именно «пора», Крис не понимал, судя по плывущему взгляду, но послушно поднялся  и в обнимку с братом замер на указанном Хирном месте. Впервые женщина видела, чтобы её сыновья стояли рядом, вплотную, а не дулись-ругались по разным углам. И вместе они смотрелись гораздо лучше.
Может, ещё наладится? Крис сонно вздохнул – в опустившейся тишине даже дыхание присутствующих разносится по комнате с пугающей отчётливостью – и опустил голову на плечо старшего брата. Пайпер мимоходом отметила, как напряглась спина Уайета. Ему поведение Криса показалось не менее, а может, и более странным и непривычным, чем ведьме, которая общими усилиями всей мужской половины семейства  так и не разобралась в истоках сыновней вражды. Да, она видела паутинно-белые разводы шрамов на чуть тронутой загаром коже Криса, лично наблюдала его реакцию на брата - иначе, чем истерической, её назвать было сложно; случалось, ловила покаянные, скорбно-виноватые взгляды, адресуемые старшим Холливеллом младшему; опять же, кое-что сыновья рассказывали, а что-то женщина домыслила сама, но вот понять и поверить не могла. Не укладывалось в голове – слишком противоестественно, тем более, что Пайп украдкой наблюдала за Уайетом и ну никак не обнаруживала в нём тех черт, свойств, качеств, что смогли бы её убедить – да, это то воплощенное Зло, тот ужас в человеческом обличье, что  превратил собственного брата в нервного, просыпающегося по ночам в холодном поту, фанатичного трудоголика – Хранителя, однажды явившегося к Зачарованным из будущего и перевернувшего всю их жизнь с ног на голову. А видела Пайпер доброго, чуть стеснительного, запутавшегося и отчаянного нуждающегося в поддержке и утешении двадцатичетырёхлетнего парня. До сегодняшнего дня.  Когда Уайет заставил Зачарованных прочитать тёмное заклинание (которое знал наизусть!), применить пытки, Пайпер пробрал озноб. Показалось – из серо-голубых глаз проглядывает нечто чужое, холодное и однозначно враждебное. Глаза дракона. Показалось. Наваждение. Взвинченные  нервы. А может, и не показалось. Такой хладнокровный, расчетливый, давящий прессом приказ. Верное и правильное решение, Гидеон до сих пор тише воды, ниже травы, но – однозначно не Светлое решение. А что ни Свет, то Тьма. Аксиома. И ещё одна аксиома – чистых цветов в природе нет. В Инь всегда присутствует Янь, и наоборот. Уайет… Крис… Знать бы…
А тишина из комнаты как-то незаметно ушла. В какой именно момент проступил сначала незаметный, но затем всё нарастающий утробно-тяжелый, нутряной гул, ушедшая с головой в раздумья  Пайпер припомнить затруднялась, очнулась только, когда грохот прокатился по чердаку уже лавинообразно, грозя порвать барабанные перепонки, а внизу заплакал малыш. Лео спохватился, махнул рукой, опуская посреди комнаты полупрозрачный подрагивающий защитный купол. Шум тут же стих, а застывшие внутри «пузыря» фигуры виделись как сквозь водную занавесь. О происходящем вокруг звезды теперь можно было только догадываться, и целую вечность ничего не происходило – экран бликовал, дрожал студнем, пульсировал, но фигуры в его черте оставались недвижимы, превращенные барьером в неясные светлые пятна. А на чердаке опять стало слишком, до стерильного хруста тихо. Пайпер с напряжением, до рези в глазах, вглядывалась в плывущие силуэты. Рядом молча на освободившийся диван опустились сёстры и ласково-тепло обняли с двух сторон. Только зажатая в их мягких объятьях, женщина поняла, что мелко дрожит, как разгоряченная нервная гончая. Фиби проникновенно шепнула в ухо: «Всё получится», а Пейдж ободряюще пожала нервную холодную ладонь сестры.
Через какое-то время в родном тепле  пятно, опознанное как Лео, широко раскинуло руки и запрокинуло голову, звезда вспыхнула нестерпимым белым светом, и в сияющем мареве разобрать что-то сделалось невозможным. Даже просто-то смотреть на эту щедро льющую белизной сферу стало больно, глаза заслезились. Пайпер и Фиби рефлекторно заслонили лица ладонями, Пейдж  предпочла уткнуться носом в грудь сестры – Пайпер даже внимания не обратила. Господи!  Это так и должно быть, или что-то пошло не так?! Они там хоть живы?! Но толком испугаться ведьмы не успели – свет  схлынул так же внезапно, как и появился, а секунд пять спустя купол затрясся  в агонии мыльного пузыря и со звоном гитарной струны лопнул, обдавая женщин прохладными призрачными брызгами не-материи…
Являя сцену, достойную кисти самого ревностного «академиста» - в таких по-театральному выразительных позах предстали перед нетерпеливыми зрительницами «актеры»: униженно скулящий, скорчившийся на полу Гидеон;  смертельно усталые в каждой линии, от плеч до обессилено висящих плетями рук Старейшины Хирн (этот выглядит самым бодрым), Ронан и Анджелино (еле на ногах стоят, но ещё бодрятся) и Адела (своего изнеможения не скрывает – тяжело привалилась к столу). Лисиппа по прежнему сидит на полу с закрытыми глазами… Лео тоже бледен от усталости, но словно бы этого не ощущает, подавшись было к сыновьям, да так и застыв на полушаге.  Центр напряжения сместился на этих двоих, разделённых теперь тремя примерно метрами, или теперь уже больше - Крис пятится, отступает от брата с выражением ужаса, гнева и болезненного непонимания на лице.
А Уайет… Пайпер сразу поняла – тот дракон пришёл. Родные черты исказила злоба, карикатурной маской из ненависти, безумия и слепой ярости наплыла на лицо «доктора Джекила», превратив того в ужасного Хайда. Это он – Уайет крисова прошлого? Это навалившееся душным ватным одеялом сумасшествие?! Рядом скомкано ахнула Фиби – ей тоже были знакомы такие неожиданные метаморфозы, когда путаешь человека, одержимого бесом, и беса, вдруг заразившегося человечностью. Впрочем, в этом новом Уайете ничего человечного не было...
Крис хрипло вывел трясущимися губами:
- Уайет, ты… вернулся?!
- Не рад, братишка? – прошипел … дракон. Крис продолжал пятиться, пока его отступление не ограничил обнаружившийся за спиной стол. Остановился, вцепился побелевшими пальцами в столешницу. Уайет издевательски хохотнул, явно наслаждаясь ситуацией всеобщего страха. В одно непостижимо короткое мгновение оказался рядом с братом, почти навис над ним, пока онемевшие свидетели происходящего никак не могли сообразить, что же сделать, или сказать, или выкрикнуть?
- Идиот Крис… Думал сбежать от меня, гадёныш? – Дракон? Да, огромная смертельно опасная ящерица, не знающая ни жалости, ни милосердия. -  Ты же знаешь, что ты мой, от начала и до конца. Мой! Ну-ка, повтори, мразь! Ну!
Господи,  это – Уайет?! Из-за его широкой спины – разом выцветшее, посеревшее лицо Криса, его широко распахнутые в ужасе глаза. Нетерпеливый рык:
- Ну, повторяй!
Отчаянный окрик Пайпер:
- Уайет, прекрати! – совпал со звонкой пощёчиной, залепленной Уайетом брату со всего размаху, от души. Голова младшего мотнулась, на щеке проступил алый след прихлынувшей крови, но Крис даже не вскрикнул.
Уайет лениво обернулся, с усмешкой бросил:
- Тише, мамочка, не нужно так волноваться. Это может навредить моему маленькому братишке. Ты беременна, не забывай. А взрослые мальчики уж как-нибудь сами разберутся. Правда, Крис?
Крис, кажется, опомнился и, улучив момент, начал переноситься. Но Уайет эту попытку мигом обнаружил, рыкнул угрожающе, хватанул пятерней ускользающие юркие пузырьки, пытаясь остановить. И – у него получилось. Крис буквально выпал обратно из воздуха, дёрнулся в цепкой хватке и… исчез теперь уже вместе с Избранном в густом чернильном выхлопе тёмного переноса.
Лео секунду тупо пялился на опустевший ковёр у стола, а потом с паникой  в голосе изрёк:
- К Уайету возвратились Силы! Его Тёмные Силы!
В ответ с пола сквозь надрывные стоны просипели:
- Твоё ублюдочное отродье  вообще не должно было появляться на свет, Лео. Дошло до тебя, наконец? Теперь вам его ни за что не поймать…
Гидеон снова захлебнулся стоном и замер без движения, а ведьмы очнулись, сообразили, что обряд проведён, и проведен успешно, но вот результаты…
- Нужно их найти!
- Великий Свет,  он же убьёт Криса!
- Лео, сделай что-нибудь! - Требовательно завопили на все голоса с дивана.
«Проснулись» и Старейшины: Адела охнула, отлепляясь от стола, Хирн торопливо распорядился:
- Ронан, Анжелино, забирайте Гидеона Наверх. Адела, зови подмогу и отправляй Лисиппу обратно! Лео, чего стоишь?! Ищи сыновей!
Лео кивнул, тут же послушно прикрывая глаза, трое Старейшин вместе с Гидеоном и нимфеей  растворились в воздухе, Хирн зачем-то принялся тушить огарки свечей. Не зная, чем себя занять, Пейдж и Фиби с жаром принялись помогать, а старшая ведьма нерешительно прижала руки к груди. Отец Избранного пошатнулся, но устоял. Дрожащим голосом вывел:
- Я их не чувствую. Исчезли…
***
Крис тяжко вздохнул и с преувеличенным старанием принялся выравнивать стопку бумаг.
- Это не интересно. Да и вряд ли получится.
- А ты попробуй! – Эл сердито выхватила злополучные листы и швырнула на стол, сводя на нет все крисовы труды по наведению в бумагах порядка. – Тебя вытащили из плена, ты спас базы от разгрома, только что вычислил «крота»! Казалось бы, радуйся жизни, отдыхай, набирайся сил. Ты свободен! Но нет, сидишь в четырёх стенах, спрятался в свои шифровки, как мышь в нору, и, по всей видимости, не намерен оттуда теперь вылезать. Крис, что с тобой происходит? Вернее, не так – что с тобой произошло?
- Эл, может, не нужно? – почти жалобно попросил Крис. пряча выражение лица за кружкой почти остывшего чая. Жадно хлебнул, но обратно не поставил, предпочтя предаться созерцанию собственного отражения. – Ничего не произошло, всё нормально.
Ну, нет, милый, теперь так просто не уйдёшь. Тебе нужна помощь в обуздании собственных внутренних демонов, и ты её получишь -  даже против воли.
- Если всё нормально, то почему ты здесь, а не за дверью, не с ребятами?
Отчаянный, затравленный взгляд.
- Ты же видишь – нога. Да и не важно себя чувствую. – Сжигает мосты собственных принципов, признаваясь в физическом недомогании – лишь бы защитить другое, внутреннее… Что?
- Ну, я могу позвать Питера – до зала-то он добраться поможет. Он тоже не против, чтобы ты развеялся. – И, не давая ему времени на придумывание вежливо-важной причины для отказа, расчетливо-точный удар. – Только вот что -  следующий раз придумывай отмазки посолидней.
- Эл…
Ещё один взгляд. Такой, что девушке подумалось: а может, и не трогать, оставить, как есть? Наверно, ему действительно так легче?
– Хорошо. Не хочется шума – я тебя прекрасно понимаю, на сегодня суеты достаточно. И всё-таки, в такой день я не позволю тебе в  одиночестве горбатиться над шифровками. – Кристофер Холливел вид имеет сейчас такой.. Точь-в-точь ребёнок, у которого забрали любимую игрушку. Ничего, переживёт. – Никуда они не денутся, до завтра вполне подождут. И раз уж ты такой скрытный партизан, и не хочешь ничего мне рассказать,  поговорим о чём-нибудь приятном. Хочешь?
Крис с подозрением и недоверием нахмурил брови. Что ещё взбрело в голову настырному боевому товарищу? То, что спокойно поработать ему не дадут, парень понял ещё, когда  Эл переступила  порог его «мышиной норы». И всеми силами старался предотвратить досадную неприятность. Но, увы. И интересно, что за «приятное» Эллин собирается предложить в качестве темы для разговора?
- Хочу…, - ответил Крис наикислейшим тоном, давая  девушке последний шанс одуматься, устыдиться и оставить несчастного командира в покое. Но Эл этим шансом не воспользовалась. Забралась на жалобно скрипнувшую крисову койку с ногами, устраиваясь поудобней.
- Вот и отлично! – Это, конечно, хорошо – говорить «о чём-нибудь приятном». Но вот о чём? Какая-нибудь невинная, не вызывающая неприятных ассоциаций тема. Эл поднапряглась – о музыке? О магии? Об увлечения? О чём там принято было болтать в нормальной мирной жизни? Точно – мирная жизнь! Ведь как, в сущности, мало известно о главе Лиги и его жизни до войны… Разве что – родной брат Повелителя, полуангел, талантливый  стратег.  Вот и все достоверные факты. Остальное – домыслы и легенды. – А давай вообще сегодня не будем говорить ни о Лиге, ни о войне? Я так мало про тебя знаю. Чем ты занимался до того, как вся эта свистопляска началась?
Крис по достоинству оценил дипломатизм  собеседницы. На самом деле тема не слишком приятная, очень уж болезненно-ностальгичная, но почему бы и нет?
- Полагаю, тем же, что и ты – мне было всего семнадцать. – Крис тоже завозился на скрипящей на все лады, явно  протестующей против такой бесчеловечной эксплуатации – сразу двумя людьми, койке. – Оканчивал Школу магии, потом собирался продолжать учиться – хотел наукой заниматься. А ты?
- Ну, мне было и того меньше – семнадцать исполнилось только через полгода. Училась у себя в Новой Зеландии в обычной школе, а по части магии – у нас там специальных учебных заведений не было, только почти самодеятельные курсы. Ничему толком там не учили. Со мной, правда, ещё отец занимался, но он был зельеваром.
- Но ты здорово швыряешь файеры и заклинания плетёшь неплохо. – Возразил Крис. – Так что – не так уж и плохо вас учили.
- Ну, почти всему, что я сейчас умею, я научилась уже в Лиге, в своём первом отряде. В Лигу попала вообще почти случайно, вполне могла погибнуть с семьёй. Когда всё началось, гостила у подружки во Франции… Ну и потом  пошло-поехало…
Чёрт, называется, приятная тема. Крис молчал, мрачно разглядывая выщербленный край кружки. Вот и поговорили. Времени – половина восьмого. Очень не хватает кружки «глинтвейна», которую девушка оставила в зале в знак солидарности с непьющим начальником.
- Не очень весело, ага? Вот что: можно попросить у ребят колоду, или поиграть… Ну, например, в «верю - не верю».
- Пожалуй, карты отбирать у ребят не будем. Они, конечно, отдадут, но вечер мы им испортим. Пусть развлекаются. А что за игра?
Эл заметила, что Крис тоже украдкой косится на часы. Да уж, ситуация… Пришла помочь  ему расслабиться, называется.
- Не знаешь? Очень простая игра. Один рассказывает о себе какую-нибудь историю, а второй решает, правда это, или ложь. И так по очереди. Если отгадывающий ошибается, его ход передаётся противнику. Выигрывает тот, кто больше раз отгадает верно. И как тебе идея?
- Неплохо. А какой приз? И сколько времени длится игра? – Ну, если он намеревается выторговать себе право спокойно заняться работой, то не дождётся.
- Игра длится – пока игрокам не надоест, или не закончатся истории. А приз… Приз – проигравший рассказывает сказку! – Однозначно, такой приз подстегнёт пыл командира. Насколько Эл знала Криса – тот приложит все усилия, лишь бы не придумывать сказку. Такая вот стеснительная неуверенность… И ведь всё равно проиграет. - Играем?
- Эх, давай. Ты перва

Ближе к полудню Крис расправился с шифровками, решил вопрос с большинством порталов, загрузил командиров по горло, дав распоряжение написать досье на каждого бойца их отрядов. А это примерно пятьдесят-сто досье на командира (ну, если он ранее был столь ленив, что не составлял даже коротеньких характеристик). Да, с безделья маяться не будут. Не маются бездельем и информотдел, и аналитики. А маются они головной болью после вчерашнего «вечера оттяга» (Крис на миг дара речи лишился, когда Питер спокойненько так  заявил, что часть спирта пожертвовал «на благо общему настроению», и что «это просто необходимо было отметить») и – попытками собрать информацию о планах Повелителя.
В конце концов, аккурат в крисов «обеденный перерыв» (ну, это когда пришла Эл, громыхая подносом с обедом, и прервала Криса на самом неотложном и важном…) в комнату деликатно постучались, и мрачный Энди без объяснений выгрузил начальнику на колени груду кристаллов:
- Что там? – поинтересовался полуангел.
Но Энди только буркнул:
- Поглядишь, - и ушёл, пожелав приятного аппетита.
Нужно ли говорить, что аппетит у Криса тут же пропал, не успев толком появиться. Переглянувшись с тоже изрядно удивленной (нехорошо так, не по-доброму удивленной) Эл, парень взялся за первый попавшийся кристалл, маркированный «07.04; 20-27 по Н.-А.». Значит, запись была получена вчера, в половине девятого по стандарту, когда Крис с Эл вовсю припоминали всякие глупые истории, так по-дурацки тратя драгоценное время. А в это время… Что? Крис нажал на пуск.
Избранный Повелитель изволил отдыхать в своём поместье во Франции и развлекался верховой ездой, как объяснил ликующий голос за кадром. Место Крис узнал сразу. Зелень до горизонта, невысокие холмики – чуть правее, слева, ярдах в ста пятидесяти – гладь озерца или речушки, расцвеченная звонкими тёплыми лучами заходящего солнца. Великолепнейший смоляной, со стальным отливом, весь лоснящийся здоровьем и силой иноходец мерно перебирал копытами, спокойно и бережно неся своего седока навстречу слабенькому, ласковому весеннему ветерку. Уайет выглядит абсолютно безмятежным, даже расслабленно-беззаботным. Чёрные кожаные брюки для верховой езды, высокие сапоги и что-то новенькое – серо-голубая рубашка с коротким рукавом. Легкий ветерок перебирает светлые кудри, правая рука крепко цепляет поводья, пальцы левой лениво перебирают лошадиную гриву. Это крупный план. А теперь издали – точёный силуэт всадника на мощном, горделивом коне, словно выведенный  тушью на фоне нежной акварели озера. Красиво… Картинка замерла и застыла, медленно растворилась душном воздухе «штаба», оставив после себя растущее недоумение. Это к чему?
Крис отложил кристалл, отыскал следующий по хронологии: «07.04; 22-45 по Н.-А.». Крис Холливел давно и крепко спит. Чем же занят «дорогой» брат? Повелитель лично почтил присутствием реставрационные площадки в Сан-Франциско, посетил  мост «Голден Гейт». Вот опять беззаботно-рассеянный мужчина прошёлся  по пустынным улицам пока ещё неживого города во главе целой колонны разномастных сопровождающих – от разодетых в яркие тряпки «придворных дам» до реставраторов, кажется, средненьких демонов. Прогулялся по мосту, в гордом одиночестве  замер почти на вершине – черно-голубая фигура в тёмно-серебряной оправе неба. Тоже очень красиво, словно бы лёгкий, почти бесплотный мятежный дух  в холодном Поднебесье – тяжкие раздумья, романтический, в духе Гёте выбор…. Интересно, сколько времени и стараний положил на съемки поиски выигрышных ракурсов неизвестный, но без сомнения, талантливый оператор? И что дальше?
Так, вот,  глубокая ночь – «08.04; 02-15 по Н.-А.» Полутьма, красноватый, чадящий чернотой огонь в медных треножниках-жаровнях а-ля «Древний Рим», огромная сцена.  На сцене тоже огонь, но другой. Магческий. Саламандры… показывают своё искусство. Даже в полукустарной перезаписи информотдела, дед ребята не особо бережно относятся к контрастности и яркости, даже  при зудящем пчелиным укусом на задворках сознания вопросе «ЗАЧЕМ? Зачем Уайет это показывает?»,  это было… ошеломительно. Огненные водопады, оранжевые, бьющие  в темное небо фонтаны, разлетающиеся цветками алые искры, стекающие с помоста сцены глубокие желтые волны, нежно таящие у ног визжащих от восторга зрителей  – целое пиротехническое шоу.  Юркие узкие,  отливающие мокрой латунью фигурки в глубине этого прирученного буйства стихии – сами творцы чуда, дети Огня. Услышать бы музыку, она тоже должна быть – буйной, дикой, свежей и необузданной. Но Информотдел посчитал звук излишним… Или его не было и в оригинале…. А потом на бьющем в глаза яркостью, незамутнённой чистотой красок фоне проступает резкий. Словно выдавленный в мягкой глине тонким стеком профиль лица, которое Крис по памяти, с закрытыми глазами описать в мельчайших деталях. Маленький, уже почти незаметный белый шрамик над левой бровью, неожиданно тёмные, густые, но коротенькие ресницы, обрамляющие серую, заиндевелую  сталь глаз, презрительно-ленивый изгиб губ.  Монетно-четкий профиль Избранного, словно отчеканенный на пламени, вытравленные кислотой надменные черты. Потом ракурс меняется – три четверти, медленный поворот анфас с постепенным удалением камеры.  Трон, траур парадной одежды, спокойная правая рука на резном подлокотнике, на коленях – серебряная фляжка. Избранный во всех подробностях. Комментатор охотно поясняет, что Тёмный Лорд присутствовал  на празднестве «Огненной Луны», и, к большой чести Клана Саламандр,  лично открыл Ярмарку Кланов…. Запись кончилась.
На одеяле оставалось ещё два кристалла. Прежде, чем взяться за какой-то из них, Крис глотнул чаю – в горле отчего-то пересохло, и уверенно сообщил:
- На одном из них Уайет в Риме, а на втором… Пожалуй, на озере.
- Почему ты так думаешь? – Эл взяла один из уже просмотренных «камешков» и задумчиво гоняла его пальцем по грязноватой поверхности стола.  Слишком… неожиданный кристалл. После вчерашнего  совещания Эл ничего хорошего не ждала. Как минимум – повторение Нов-Ажа. А тут – тишь да гладь, да божья благодать. – Ты сообразил, что задумал Повелитель?
- Нет, к сожалению. Но какая-то логика во всём этом есть.  Если я прав, то сейчас Уай демонстративно обходит  места, по которым меня таскал… В плену… На «прогулках»…
- Ооо…, - Первый раз. Первый раз за всё время после освобождения Кристофер  Холливел упомянул о своем плене. – Но зачем?
- Я не знаю. И я могу ошибаться. Проверим?
На кристалле с пометкой «08.04; 9-13 по Н.-А.» действительно оказался Рим. Повелитель, открывающий отреставрированную Пьяцца ди Спанья и обещающий в скором времени перенести в «Вечный город» столицу Империи. Крис даже до конца не досмотрел, нетерпеливо включил последний кристалл, полученный всего двадцать минут назад. Это место Эл видела впервые, зато, судя по тому, как напрягся Крис, ему пейзаж был знаком до боли. Может, вот прямо здесь, на ленивом, светящимся белизной раннего утра и чистым песком берегу, где стоит сейчас Повелитель, меланхолично сложив на груди руки… какой-то месяц назад он, сволочь, измывался над Крисом? На природе? Ох… Эл захотелось приобнять эти закаменевшие плечи, по-матерински погладить тёмные волосы командира и сказать что-нибудь утешительно. Соврать, что всё кончилось, и теперь будет только хорошее… Но язык не поворачивался. Крис вырубил кристаллы, раздраженно сгрёб в кучу и… нет, не швырнул во всей силы об пол, хотя Эл показалось – вот сейчас, вот… - выражение лица у Криса стало, как у человека, случайно взявшего в руки осклизлое, облепленное червями и мухами гнилое мясо… Но сдержался и просто ссыпал на поднос.
- Чёрт! Он издевается надо мной! Дразнит! Уф… Чёрт… Чёрт! Что ещё он задумал?!
- Пугает? – робко предположила Эл.
- Скорее – напоминает… - ЗАЧЕМ? – Понимаешь… с этими местами ничего плохого… не связано. Относительно… светлые воспоминания. В последнюю неделю…, - Крис через силу, с трудом проталкивал слова сквозь горящее горло. Про время плена с Эл он ещё не говорил, и впредь не собирался этого делать. Ну, так вот, последняя неделя. Сразу после «подарков». После Вивальди…. – Уайету вздумалось меня «повыгуливать». Он показал мне своё поместье… - Где – луга до горизонта, где сейчас уже тепло и солнечно, и после однообразия камеры просто рай. - … Сан-Франциско. На Голден Гейт водил…, - Свинец неба, свинец взгляда Избранного, свинец холодных волн далеко под ногами. – Устроил целую экскурсию по Риму… - Город, отсчитывающий свою историю от братоубийства. Вечный город… – А то последнее, озеро, это место нашего семейного отдыха в детстве. Ну а праздник…
- Это Ярмарка, с которой мы тебя вытащили. – Уверенно закончила Эл. – Напоминает, значит. Но зачем?
- Если бы я знал! – почти выкрикнул Крис. И поплатился  за такую экспрессию рвущим кашлем и тут же занывшим горлом. Нервно глотнул чая, чуть не захлебнувшись. – Мне нужен полный отчёт о том, что делается во Дворце! Кто куда перемещен, кого куда назначили, каков план мероприятий на ближайшую неделю! Задействуйте всех агентов, работающих под прикрытием в штате Камелота, дергайте всех, кого возможно, но информация нужна в ближайшие часы!
- Ты думаешь…
- Я уверен -  он что-то задумал! Неспроста это показное спокойствие. Ох, неспроста. Боюсь, оно закончится для нас печально. И ещё – усильте охрану баз, пусть бойцы дежурят круглосуточно и сидят тише воды, ниже травы! Никаких самодеятельных «эксов»! Пробежаться бы по базам, самому проверить порталы! – тревожно-возбуждённо выдал Крис на одном дыхании.
Ну что ты с ним будешь делать? Понятно, хочешь, чтобы дело было сделано хорошо, сделай его сам. Но кое в чём можно уже и научиться доверяться друзьям.
- И не надейся. У тебя – режим. – В зелёных глазах безнадёга. Чтобы хоть как-то «подсластить пилюлю», Эл предложила. – Ну, хочешь, сама схожу, проверю?
- Хорошо бы. – Веселей Крис не стал, но заметно приободрился. – Сходи, ладно? Хотя бы на самые крупные базы, где группы больше пятидесяти человек. Хорошо? И возьми досье, какие уже готовы, можешь? И отчёты командиров. Вчера не получалось взять….
О, ну, конечно. Крис не позволит испортить себе работу каким-то там «режимом». Сидит, морщится от боли то ли в колене, то ли где-то ещё – не признается же, мученик  хренов! И неспроста зябко кутается в куртку – наверняка температура, небольшая, скорее всего, но требующая покоя. Если существует на свете perpetum mobile, то имя ему наверно,  Кристофер Холливел.
- Я постараюсь. Но это не так быстро.
- Но ты постараешься? Побыстрей? -   с надеждой и мольбой вопросил Крис. – Это нужно как можно скорей сделать! Чёртова нога! Чёртова Сибирь! Понимаешь, мне самому нужно всё проверить! Ты можешь что-то не заметить или не обратить на что-то внимания…
- Спасибо за доверие. – Чуток обиды в голос. Вот же! Мания у вас, командир!
И тут же покаянное:
- Извини. Просто…
- Просто ты чувствуешь, что перестал контролировать ситуацию, что вынужден пустить всё на самотёк. Так? это только так кажется. Успокойся, пока всё в норме и бессмысленно сейчас пытаться бежать впереди поезда. Потерпи и отдыхай, чтобы поскорей встать на ноги и уже самому всё перепроверить на тысячу рядов. Просто жди, ничего сложного. И не переживай ты так, всё хорошо. Договорились?
- Как с маленьким…, - проворчал полуангел. То сказки перед сном, то эти снисходительно-ласковые уговоры… – Эл, пообещай, что приглядишь за безопасностью.
- Если ты пообещаешь перестать нервничать и сходить с ума.
- Ох…. Задолбали…
Эл предпочла счесть сокрушенно-раздраженный выдох командира знаком согласия, кивнула:
- Тогда и я обещаю. Так я пошла?
- Да, конечно.
Светловолосая вымогательница ушла, а кристаллы остались, и теперь искушали просмотреть ролики вновь, теперь уже внимательно, обращая внимание на все детали. Впрочем, какие детали? Цвет носового платка Повелителя? Сколько человек путается в его свите? Погода в Сан-Франциско вчера вечером, без четверти одиннадцать? В скольких ярдах от озера Уай совершал конную прогулку? Нет, совсем не за ненужными подробностями почти против воли потянулась к кристаллу неуверенная рука. Неодолимо хотелось поглядеть на Уайета. На героя ночных кошмаров миллионов людей, на существо, у которого человеческим остался только облик, да и то – лишь в редкие минуты его спокойствия. Желание поглядеть на брата, наверно, было из того же ряда, что и желание стоящего на краю пропасти в эту пропасть  заглянуть и даже швырнуть туда камешек, а потом долго с внутренним трепетом, грудной дрожью прислушиваться – не стукнулся ли он о дно? Или всё ещё летит? И со сладким ужасом представлять, какая чудовищная глубина, и что бы стало с телом, случись в эту пропасть свалиться. Так вот, Крису захотелось снова увидеть Уайета, как захотелось бы сбросить в ущелье увесистый булыжник. Просто для того, чтобы знать, что дно всё-таки есть. Увидеть Уайета и понять, что скрывается под маской показного рассеянного равнодушия.. А в том, что это всего лишь маска, убедительная личина, Крис не сомневался ни секунды, об заклад был готов биться. Жаль, не с кем. Полагая командира жутко загруженным, бойцы Криса не беспокоили, в дверь не стучали.
Питер, хвала Свету,  оставил своего «основного» пациента в покое, позволил ему поработать. Кажется, отправился по базам, пациентов после вчерашнего у него прибавилось, и значительно…Кстати, Крис и Питера загрузил сбором отчётов… Эх. А в одиночестве просматривать кристаллы  было боязно. Словно в отсутствии поддержки и тёплого дыхания Эл в затылок Уайет в голографической глубине оживёт, обретёт плоть и из трёхмерной картинки вышагнет в реальность, к брату, чтобы продолжить «напоминание»… Бред, игра расшалившегося воображения! Крис аж сам на себя разозлился, такой нелепой и настолько осязаемой оказалась посетившая фантазия. Лучший способ победить страх – посмотреть ему в глаза. Трюизм уже, однако… Вот и посмотрим.
Фриско действительно восстановили очень быстро – полторы недели назад Голден Гейт казались нелепицей, несуразной в своей идеальной целостности красивой вещицей, неуместной посреди выгоревших незатянувшихся язв города. А сейчас он снова -  тот самый «Святой Франциск» крисова детства, разве что слегка ненатуральный, декоративный в стерильной пустоте улиц. И в Риме… Чудесный фонтан Бернини уже не теряется  на фоне не домощенной булыжной  площади и зияющих там и здесь проплешин в ровных рядах фасадов. Жемчужина пластического искусства среди чудес искусства архитектурного. Почти совсем как раньше, разве что  новые, отреставрированные здания чуть светлей, едва заметно грубей, чуть слабее в них «запах» прошлого. Всё равно – фальшивки, всё равно  искусные имитации, не успевши врасти в историю. Не затёртый сотнями тысяч ног новый камень площади – он другой. Так и мир Империи, как бы он ловко не мимикрировал под настоящий, нормальным никогда не станет. Не достаёт какого-то важного компонента, который бы позволил это новое мироустройство принять. И слишком много крови. Как можно было этого не понимать, а, Уай? Но, конечно, маленькая фигурка в глубине не ответила, она была занята созерцанием окрестностей с высоты Золотых Ворот и разъяснять свои планы не собиралась.
К вечеру начали поступать первые досье, отчёты - во многом  стараниями Питера - и сообщения информаторов из Камелота. Досье Крис оставил на «сладкое», из отчётов пробежался только по тем, что имели отношения к NK-26 и к той базе в Зеландии, где работал «семьдесят первый». И вплотную занялся сообщениями.
Так… От «канцеляристов» - сменился личный секретарь Повелителя. Вместо продержавшегося почти год, знакомого по рассказам Питера Клейтона Харриета из полукровок – какая-то демоница Ванесса. При чём Харриет исчез в неизвестном направлении. Так, значит – жертва ярости Повелителя номер один. Дальше… Заменена часть техников, обслуживающих порталы переноса СБ. Это интересно… запросить подробности! Жаль, в  самой СБ совсем никого нет, даже на должностях канцелярской шушеры. Зато есть в Распределителях, целых три человека. Сообщают про какое-то слабое шевеление – вроде бы новый аукцион в Колизее намечается на следующей неделе. Посмотреть, можно ли как-то сорвать мероприятие…
Протекторы остались прежними, зато - торопливая приписка на приколотом к отчёту клочке бумаги – полчаса назад сменился начальник СБ! Мирно и прозаично, без скандалов, разоблачений и опал ушёл в отставку, уступив место своему молодому, энергичному заместителю, уже прославившемуся  «зачистками» в Соледаде и Париже во время прошлогодних осенних восстаний. Плохо. Служба Безопасности «просыпается».
Так, а что при Дворе? Вроде, всё спокойно, никаких интересных слухов, сплетен, новых тем для разговоров. Молчание, будто ничего не произошло! Правда, церемониймейстер Мэллис носится по Двору вся загруженная по самое не хочу и даже вроде расширила штат обслуживающего персонала. Кажется, готовит развлекательную программу к грядущему аукциону, но толком ничего не говорит. И ещё раз – посмотреть, что с этим аукционом можно придумать.
Чуть позже принесли ещё один кристалл с Уайетом, тоже идиллического содержания. Из раздела «Повелитель Уайет  на самом деле - симпатичный парень». На кристалл записали кусок выпуска новостей официального канала, репортаж с Бала месяца, вещи чопорной и крайне сдержанной по части «развлечений». По крайней мере, в присутствии официальных лиц. Что там творится после их ухода, рассказывал тот же Кирк. Бал открывал… Кто бы это мог быть? Хоть поугадывать для приличия… Высокая стройная фигура в чёрном шелке, светлые локоны на затянутых тёмным плечах – контраст света и тьмы. Разумеется, Их Величество Лорд Уайет собственной персоной… станцевавший в паре с ослепительной пышной ведьмой какую-то простенькую бальную вариацию. Средненько станцевал, но, учитывая, что раньше… ну, раньше… Уайет танцевал исключительно в стиле «пьяный слон в джунглях», прогресс удивительный. Да и зрители вроде остались довольны, хлопали, только что от старания не лопаясь.
Тут пришёл Питер, покривился вместе с Крисом над бальными ухищрениями декораторов – серо-голубые тона и мрачненько… как в морге. Принёс новую пачку досье – штук триста. Крис представил, какой стопка станет, когда досье сдадут ВСЕ командиры (двести тридцать тысяч лигистов…), и ему чуть не сделалось плохо – сам своего приказа испугался. Нет,  с досье пусть разбираются аналитики. Их около двух тысяч человек, а Крис Холливел всего один. Справятся…
А ещё у Питера было язвительное настроение после посещения одной из групп, штатный медик которой, как выяснилось,  путает «rhizomata calami» с «rhizomata thalli»! Хм… Что это? Какие-то лекарства?
- И как такой коновал может вообще называться целителем?! – возмущенно возгласил  Пит, грохая на стол саквояж.
Крис разницы между «rhizomata calami» и «rhizomata thalli» не видел никакой и не знал, принципиальна ли она, но на всякий случай предложил снять этого медика с должности.. А в ответ получил ехидное:
- А целителя для К-8 мы где возьмём? Из Африки посылкой выпишем?
В общем, Крис пребывал в лёгком недоумении от несвойственной медику непоследовательности всё то время, пока Пит снимал повязку с колена, заодно раздраженно поведав историю об одном «на голову стукнутом» технике с той же К-8, хранящем информационные кристаллы вперемешку с «цветами», и о группе Эф-10, единственный телепортист которой близорук и подслеповат настолько, что без очков не отличит своих от чужих  и на расстоянии вытянутой руки. А попросить дополнительного мага для  переносов никто пока не догадался. Потом Пит примолк, сосредоточенно поизмывался над распухшей и покрасневшей коленкой начальника и «запаковал» её обратно. Хотел рассказать ещё о каком-то вопиющем случае халатности лигистов отдаленных баз…
И в этот момент в комнату ворвалась Эл - испуганные глаза на пол-лица, растрёпанная, словно только что выпрыгнула из портала переноса.. Не утруждая себя приветствиями и объяснениями, совсем как Энди с утра, швырнула на койку Криса ещё один кристалл… От них уже мутило. Взвыть уже от этих долбанных стекляшек захотелось. Что там ещё?
- Вот. Тебе. Смотри.
Крис опасливо взял в руки камешек. Питер нахмурился, присаживаясь на койку рядом.
Лица. Сотни или даже тысячи человеческих лиц. Разные: женские, мужские, взрослые и детские, европеоидов и азиатов, белых и негроидов; шатенов, блондинов, брюнетов. Непохожие, но неуловимо одинаковые  в своём немом отчаянии. Лица разные, но выражения – словно калька с картины Мунка «Крик». Штампованный ужас, индустрия страха. Одинаковые чёрные ошейники на шеях, один к одному такой же довелось поносить в своё время и Крису. Пальцы неосознанно прошлись по поджившим ожогам чуть ниже подбородка. Ужё почти не болит, только полоска необычно чувствительной кожи… Крис торопливо оглядывал лицо за лицом – в поисках знакомых, в поисках отгадки. Куда и зачем – все эти люди? Но лиц было как семечек в подсолнухе, слишком много, чтобы выделить в общей массе кого-то в отдельности.
Впрочем, долго недоумевать не пришлось. Эл вздрогнула, а затем (именно  в такой последовательности!) появился звук.
- Тысяча двести тридцать два человека, Крис, если тебе это интересно. – Голос… спокоен… доброжелателен… любезен до дрожи. Голос старшего брата, голос Повелителя Уайета. Питер тоже, разумеется, узнал. Напряженно выпрямился, впился в голубоватое облачко над койкой тревожным взглядом. – Впрочем, это не интересно, и можешь даже не утруждать себя разглядыванием лиц отдельных рабов…
Лёгкая брезгливость в холодном хрустале голоса на последнем слове. Рабы, мусор, отбросы…
-… Поскольку на тот момент, когда ты будешь просматривать эту запись (а это, приблизительно… ну, учитывая скорость распространения информации в вашей Лиге… примерно пять часов дня по Нов-Ажу), в живых из них уже не останется никого…
Лица, лица, лица… А на табло часов – короткий рефлекторный взгляд на стол – семнадцать-пятнадцать. Почти угадал. Точность попадания – девяносто пять процентов.
- … Впрочем, ты всё равно прокрутишь запись ещё раз сто, и всё-таки запомнишь каждого из этих слизняков. Как-никак, умерли они из-за тебя. Тысяча двести тридцать два замечательных раба, которые ещё долго могли работать на благо Империи. Мне аж самому обидно…
Питер пробормотал такое непристойное ругательство, что Эл обязательно бы покраснела, если бы до этого вся краска не стекла с помертвевшего страхом лица. В нём не осталось ни кровинки… Что же там дальше, то, что заставляет уже просмотревшую запись девушку закусывать губу и судорожно заламывать пальцы? Хотя Крис уже начал догадываться, ЧТО.
- … Но ты ушёл, и всю последнюю неделю мне было невообразимо скучно. Да и вчера ты меня очень… обидел. – Насмешка и деланное огорчение. – Поэтому мне было просто необходимо развеяться…погулять… по уже знакомы тебе местам... – Неясные, быстро сменяющиеся кадры. «Нарезка» из уже просмотренных Крисом роликов. Разочарованная констатация:
– И знаешь, не помогло. Скучно без тебя, братишка. А тут как раз партия отличного «товара» подвернулась…
«Товара-овара-вара-ра» - застучало эхо, вторя часто забившемуся в предчувствии сердцу.  Эффект падения в колодец, из которого больше не выберешься, утонешь… в солоноватой густой жидкости, уже перехлёстывающей через край. Картинка медленно тает, сменяясь…
Товар. Взбесившаяся Тьма. Подарки. Тёмные резвятся. Мерзость. Тот же самый тронный зал, где черный мрамор пола и алые мазки лепнины на потолке. И в алых брызгах – стены, в бордовых разводах – пол. Здесь звука, цвета, фактуры не пожалели. Каждая деталь бьёт, тянет, режет нервы, возводит панику в степень квадрата, путает мысли, создает ощущение длящегося, липкого, как расплавленный воск,  кошмара.
Талантливые постановщики, талантливые операторы. талантливые режиссёры, талантливые… В первый раз Крис увидел вблизи, КАК именно когти оборотня раздирают беззащитное человеческое горло – очень медленно, подробно, с потрясающей чёткостью. Сначала острые когти почти нежно касаются бледной полупрозрачности чуть ниже того места, где нижняя челюсть переходит в шею… ПРОБУЯ…Первый вскрик-клекот, когда настоящая боль ещё не успела добежать по нервным окончаниям до мозга, не успела ещё осознаться полностью. Под кожей напрягаются мышцы – непроизвольная реакция организма. Челюсть вздрагивает, подбородок задирается вверх, давая когтям… больше свободы… И истошный крик – теперь уже боль…. настоящая, такая, что… невыносимо… смертельно.  Белые лоскуты кожи послушно, легко расходятся в стороны, обнажая тёмные багровые жгуты, волокна мышц, голубоватые кольца трахеи… Тело под лапой оборотня бьётся в конвульсиях. Сквозь… Боже… зияющую прореху в горле… пузырящуюся  толчками изливающейся крови… хрипы… Булькает… страшно. Под довольное урчание  громадной кошки, уже предвкушающей грядущее насыщение…
Товар. Подарок. Тоненькие ножки…. Узкая женская фигурка… Лет семнадцать…Тоненькая талия, неширокие, неоформившиеся ещё бёдра, белая спина…. По слабым запястьям змеится тонкий красный узор, как на вышитых вручную полотенцах…. Кровь стекает - капает с прибитых гвоздями к доскам стола ладоней. Стоны и всхлипы. Ступни – то же самое. Тонкое острое стило порхает по коже спины, ловко и непринуждённо.  «Роспись» - перевёрнуты «крест жизни», «петля Ямы», двойная «бесконечность». Некромант за работой - мучения жертвы его не интересуют, его волнует только результат. Без материала не оставили….
Товар… Тысяча двести тридцать два человека. Скучно ему было. Брата убить ему силы духа не хватило, а вот поизмываться «до логического»... над пареньком из «товаров» он может себе позволить. Впервые увидел со стороны, а не с позиции жертвы, как это, когда Уай «развлекается» собственноручно. Расчетливые, экономные движения рук, пляшущих над растянутым на дыбе телом. Крис знал каждое движение, знал – кожей, телом, рефлексами… Знал, что сейчас, когда пальцы обманчиво-бережно пробегаются по рёбрам, это поиск «точки боли», той самой, которая… не оставляет следов, но вышибает сознание начисто. После неё обычно …провал, темнота, наполненная змеями и скорпионами, и ведро ледяной воды. И точно. Тело выгибается, едва не переламываясь в позвоночнике, и обмякает… Тело. Товар. Подарок. Огромные страдающие глаза на сведённом судорогой в маску лице. Зрачки расширились от боли, и бисеринки пота на лбу… Глаза – болотно-зелёные, брови тёмные, густые ресницы слиплись от слёз. И почему губы беспрестанно складываются в стоны и крики: «Крис… Крииис!»? Товар. То-вар. Скучно. Задыхающееся «Крииииссс» совпадает с громко-требовательным и просящим: «Крис!» над ухом. И Крис не сразу понимает, что за плечо его настойчиво трясёт Эл, что кроме безумного  мира голографической трёхмерности есть и другой, пока ещё нормальный.
- Крис, там такой дряни ещё минут на двадцать. Давай перемотаем. Не следует это смотреть…
- Я должен… знать…
Но они с Питом не послушались. Правильно, им уж точно не следует смотреть, Крис потом один просмотрит, внимательно, ведь это ему наказание. Кристалл неразборчиво, торопливо забормотал в режиме перемотки, брызгая безобразнейшими, проносящимися со скоростью света картинками. И снова – прежняя скорость, гаснущие в агонии чьи-то чистейшей синевы глаза, и садистски-доброжелательный голос возвращается:
- Думаю, не ошибусь, если предположу, что этот коротенький познавательный фильм ты просмотришь ещё не раз и очень внимательно. Помнится, кристалл с танцами тебе тоже очень понравился. Так вот, это было за твой побег и вчерашнюю выходку. Это самую малость скрасило моё одиночество. Но мне по-прежнему скучно и до смерти надоела уже твоя Лига. Хвала Тьме, у меня в распределителях товара сейчас около пятидесяти тысяч «образцов», надолго хватит. Поэтому вот что – уже сейчас ты начнёшь, самостоятельно и добровольно, роспуск Сопротивления. ПОЛНЫЙ роспуск. После чего твои бойцы дружно и организованно пойдут подавать заявления на принятие в гражданство. И большинство из них гражданство получит. Обещаю. И меньшинство – тоже, если ты хорошо попросишь. Лично попросишь. Поскольку после роспуска Лиги… То есть после того, как у меня в руках окажется двести тысяч заявлений о принятии в гражданство – обрати внимание!… Ты идёшь и сдаешься в ближайшем отделении Службы Безопасности Империи. В противном случае я распущу Лигу самостоятельно, уже с неприятными для твоих людей последствиями. А чтобы ты не думал, что я шучу – зачистка баз начнётся уже сегодня,  и будет продолжаться – по одной в день. Так что в  твоих интересах явиться ко мне как можно быстрей. Жду тебя,  братишка. Пока ещё – просто жду, но уверен – через неделю мне станет совсем скучно. До скорой встречи.
Вот это, которое тугим узлом в груди, а в голове стреляет болью – это шок? Нет, это не шок, это … паника… полная потеря самоконтроля… это ужас… это истерика. Истерика.
- Эл, базы? – хрипло прошептал полуангел. Если бы попробовал громче – точно бы сорвался на истеричный крик. Который совсем даже начальнику не подобает. Поэтому – тихонько. Эл ответила тем же – надорванным, дырявым шепотом.
- С Джи-2 не можем связаться уже полчаса.
- Джи-2? – с трудом, через тот узел поперёк горла вспомнилось… - Азия, под Ханоем, да? – Крис однажды там уже был. – Группа - пятьдесят человек примерно?
- Да…
- Ни через визор, ни через радиосвязь, ни через телепатемы – не удалось связаться?
- Нет. Уже всё попробовали…. Молчание…
- Я – туда.
Сначала сделал, потом подумал. Сначала – брызги переноса и подломившаяся нога. И только потом осознание – перенёсся чёрт знает куда, возможно даже -  в лапы СБ. А упал -  в ещё тёплую золу. Базы Джи-2 как таковой уже не существует. Только горелая земля, бесформенные горы щепы и битого кирпича стен и … трупы, облепленные насекомыми. Везде. И, в такой влажной жаре, уже началось разложение. Тяжелый, гнилой воздух, голова закружилась. Везде одни трупы. Бессмысленно. Борьба бессмысленна! Не нужно было освобождать… Ей-богу, не нужно было! Больше потеряли, чем получили. Борьба бессмысленна. А если распустить Лигу, то всё, мир обречён… Умрёт, сгниёт, облепленный личинками-паразитами Тёмными, сгниёт и исчезнет в смрадном небытие нормальный мир… Выхода нет. Уайета не остановить…
Нет выхода, всё! Господи…Господи! Влажный, со сладковатым  привкусом гниения воздух, тёплая земля курится туманом после недавнего дождя…Дождя… Значит, вот как это было. Внезапное нападение, пятьдесят человек превратились в … вот это. Вот ЭТО – результат быстрой, расчетливой зачистки файерами. База в джунглях, в таких дебрях, что её даже не стали прятать под землю, сочли безопасной и без этих мер предосторожности. Скучное кирпично-деревянное строение, длинный унылый амбар, накрытый пологом невидимости и иллюзией глухой чащи. Можно было пройти в шаге от стены и ничего не заподозрить. Можно было пройти. Да вряд ли раньше кто проходил мимо – место, которого нет на карте. Однако сегодня – прошли. Но не мимо. Пришли и … Великий Свет… В это время шёл дождь. Крис помнил этот дождь – в джунглях он серый, тёплый, густой, опускается сплошной стеной, как полупрозрачная кисея, и может идти сутками. Дождь шел, шуршал по палой листве, сизые капли стекали по толстым витым жгутам лиан, по здоровенным коричнево-красным корням лесных исполинов,  по… плоской крыше горящей базы. Он шёл, бессильный против незатихающей свистопляски магического пламени, и только размазывал грязь и копоть по рушащейся кирпичной кладке здания. И в это время наверняка кто-то умирал под горящей крышей, кто-то задыхался в дыму  и судорожно, отчаянно глотал клочья чада и сажи – вместо воздуха. И полз, пытаясь добраться до спасительного выхода. Последнее, что он видел в жизни – летящие в лицо камни падающей стены. А может быть – файер безликого «серого» из отдела зачистки. Какой-то час назад… Или вот это тело – уже бесформенная, оплывшая кровавым студнем груда, в которой человеческие очертания угадываются с трудом. Чем его так? Словно асфальтоукладочная машина проехалась. Словно попало в молотилку или побывало между мельничными жерновами. Проклятые мухи! Дождь только кончился, ещё ссыпаются на голову последние капли воды, а они – уже здесь! Осели непроглядным чёрным драньём на трупы и пируют. Целый праздник для не брезгующих ни чем паразитов.
Крис неловко поднялся и с трудом захромал к ближайшему из тел. Упал рядом, замахал руками над обезображенным лицом, поднимая в воздух тучи мерзких насекомых. Лицо оказалось женским. Больше о нём ничего сказать было нельзя, нельзя было даже понять, какого у неё цвета волосы были при жизни… Всё скрыли дождь, месиво жирной тропической грязи, кровь, мухи… В паре шагов следующий труп…
Как же ОН нашёл базу? Ведь крот вычислен? Или есть ещё?
- Крис! Крис, слава Богу, ты нашёлся! – голос Эл можно было бы назвать радостным, если бы не солёные потоки страха и отвращения, хлынувшие одновременно с его появлением. А до этого была тишина, и обычная, и эмпатическая - мёртвые не шумят и не эманируют. И тут же, Крис ещё не успел толком обернуться на голос – колени скользили по грязи, в которую полуангел опустился, не глядя – зашлёпали лёгкие шаги и за плечи крепко-крепко обняли. И другие шаги – более тяжелые, размеренные, чавкающие во влажной листве, ругань в полголоса. Питер. – Крис, ты зачем нас так напугал?! Господи, я подумала, что ты… сдаваться пошёл… Крис…
Полуангел наконец развернулся, кое-как ослабил хватку сжавшихся на плечах тонких рук и попытался подняться. Питер уже подошёл вплотную, рывком поставил на ноги, подхватил под руку, помогая на подламывающейся левой устоять. Справа подсунулась Эл.
И третий персонаж – телепортист базы Алек. Нашли координаты базы, отправились искать блудного командира. На его лице то же выражение омерзения… Стоит шагах в пятнадцати, не решаясь приблизиться к границе горелой травы.
- Взял – и перенёсся… И не предупредил…
Эл, оказывается, плачет. А от Питера веет тревогой и облегчением. Он немногословен, как и всегда:
- Алек, обратно. Здесь опасно.
Телепортист кивает, нехотя приближается, всё никак не отрывая взгляда от чего-то за спиной полуангела. Обратно – это на базу, в  относительную безопасность и сухое тепло. Комната, странным образом за последнюю неделю ставшая почти родной. Алек перебросил прямо сюда, а Питер ловко подпихнул на койку. Телепортист дождался отпускающего кивка и, пряча испуг в глазах,  ушёл за дверь, откуда доносились возбужденные и не шибко радостные голоса. И здесь немногословность Питера дала трещину и – расползлась: вопросами, раздраженным облегчением, руганью и попытками одновременно добраться до оставленного где-то саквояжа и при этом не выпустить из виду склонного к внезапным исчезновения пациента.
- Крис, ты чего, осёл такой, творишь?! Ты хоть иногда думаешь, прежде чем рваться подставлять шею?! Можно подумать, без тебя бы не догадались смотаться на Джи-2! А если бы там всё ещё были ищейки?! Крииис! Ты слушаешь, твою дивизию?!
Эл перестала всхлипывать, сердито протёрла покрасневшие глаза рукавом и тоже пыталась вставлять по мере возможности свои комментарии к поступку полуангела. Впрочем, Криса горохом сыплющиеся слова осуждения сейчас волновали мало, он и не прислушивался. Оттолкнул, довольно резко, Питера от ноги, и резко приказал:
- Принесите чистый кристалл, объявите сбор командиров ключевых баз, начинайте уничтожать документы.
Питер, по инерции заканчивающий какое-то замысловатое ругательство, поперхнулся на полуслове:
- Что… Что ты задумал?
- А не понятно? Разумеется, распускать Лигу… И идти сдаваться. Поэтому оставь в покое мою ногу, ничего с ней теперь уже не случится….  И шагай - выполняй приказ! – сухо, безэмоционально, отрывисто-грубо.
- Ты сошёл с ума! Никуда я не пойду, и не брыкайся!
- Выполняй, чёрт побери! Начальник здесь я! Выполняй…
Питер поглядел странно, невнятно пожал плечам и… тряхнул «начальника» со всей своей медвежьей силы. Хорошо так тряхнул, едва не оторвав от койки:
- Начальник начальником… Но твой приказ я расцениваю как временное помешательство или истерику…
- Выполняй!
- Нет.
Почти свирепый перехлёст взглядов. Даже был один момент, когда Питеру показалось – ударит ведь, с размаху, остервенело – такое напряжение разлито по помещению. Но нет, Крис дёрнулся, стряхивая чужие ладони с плеч. Обернулся ко второй из присутствующих в комнате подчиненных. – Эл, выполняй!
Девушка вздрогнула от окрика,  подняла на Криса голубизну глаз, вдруг выцветшую и сурово поблёкшую.
- Нет. Нет, Крис. Я не позволю тебе сдаться, не пущу. Не для того мы тебя вытаскивали, чтобы опять отдать в лапы этому…подонку. А насчёт роспуска Лиги – извини, но решать не тебе…
- Люди погибнут! – А мне, мне охота возвращаться к Уаю?! Как вы думаете?! Сплю и вижу, как бы побыстрей у братца оказаться?! Чёрт! Если бы всё было так просто…
- Всё равно – нет. Нет. Я согласна с Питом – у тебя истерика или мозги переклинило.
- Переклинило?! Вы кое-чего не понимаете… - яростно начал Крис.
- Кое-чего не понимаешь ты. – Крис успел заметить – медик коротко, со значением переглянулся с поджавшей губы девушкой. Спокойно, уверенно заявил. – Так вот, если ты не догоняешь – я здесь для того, чтобы не дать тебе наделать глупостей. Уразумел? Поэтому ты не распустишь Сопротивление и не возвратишься к Уайету. Я запрещаю тебе это делать!
Полуангел опешил. Значит, мнит себя воспитательницей в младшей группе детского сада?! Приглядывает за неразумным дитём?! Ну, хорошо же… Сейчас объясним, кто здесь воспитательница, а кто – глава Лиги!
- Запрещаешь, значит?! Здорово! – зло сверкнул глазами Крис. – Ещё раз повторяю – командир Лиги я, а ты, Пит…
- А я – твой личный врач! И отвечаю за твоё здоровье! И о нём же делаю официальные заявления… Как это было примерно неделю назад…, - Пауза с намёком. Питер тоже взбешен, только лучше держит лицо. К чему он клонит? Эл, похоже, уже догадалась. – И ничто не мешает мне сделать ещё одно. Например, о том, что у Кристофера Холливела буйная горячка, он не осознаёт происходящего и не может сейчас осуществлять руководство Сопротивлением…
- А совещание могу и я провести! – торжествующе закончила Эллин.
Спелись. Сговорились. Единым фронтом. Крис вдруг почувствовал себя раненным зверем в западне. Свои же… Две пары глаз - голубых и тёмно-карих – горят решимостью, и Крис Питера знал… Так и сделает. И ребята поверят, тем более знают, что вчера командира ранили, да ещё получасовая прогулочка по снегам  Сибири. Можно попробовать самому по базам помотаться (и ехидному внутреннему голосу, напоминающему про проклятое колено – заткнись!), но, учитывая доверие  бойцов к Питеру, командира просто подхватят под рученьки со всем уважением и отправят обратно в постельку – до «выздоровления». Поверят.
- Предатели…, - Эл забормотала что-то протестующее, но парень не желал вслушиваться. – Предатели. Уайет убил уже тысячу двести тридцать два человека и зачистил первую базу. И пятьдесят тысяч у него в Распределителе. И вы предлагаете мне спокойненько отсиживаться в безопасности?! Вы видели Джи-2?! Видел, что он сделал?! А кристалл вы видели?! Поэтому прекращайте этот балаган, этот… заговор! Вот это как называется! И – выполняйте!
- Нет. – Коротенькое слово на два голоса.
- Да. Сегодня я распускаю Лигу. – Лихорадочные мысли бестолково мечутся по голове. Чего там хотел Уайет? Нужно просмотреть ещё раз. – И сегодня же вы – вы оба! – пойдёте подавать заявления. После того, как я лично удостоверюсь, что большинство бойцов последовало вашему примеру, я пойду к Уайету. Ничего сложного. Поэтому сейчас мне нужен кристалл для записи обращения…
- Крис, я тебя не узнаю. После этого плена у тебя с головой действительно чего-то не того. – Жестко констатировал Питер, обдавая полуангела… чем-то вроде жалости и даже почти… презрения? Или так кажется? Господи… - Прежний Крис не жевал бы сейчас сопли, а уже уселся бы за разработку плана. И спас бы таки наши шкуры снова, в который раз,  так тебя разэтак! Помнится, перед Колизеем тебя не слишком смущали сложности. И в истории с теми заложниками ты и в мыслях не держал идти сдаваться. Чёрт возьми, да ты бы горы свернул, ты бы всю Лигу на уши поставил, но вывернулся бы! Нашёл бы лазейку!
Питер был убийственно яростен и убедителен до дрожи в коленках и горячей волны стыда на щеках. Но - запал угас. После упоминания о Колизее. Да, того, прежнего Криса, не смущало ничто, а закончилось – тех людей так и не спас. Завтра всё начнётся с начала. Первые недели, может, месяц, будет нестерпимо. Если не повезёт, и не убьёт сразу, на месте. Но есть же ещё ампула Пита. Нет, нельзя, это наверняка разозлит Уайета – он же любит делать всё сам. Поэтому – продержаться первое время, а там … видно будет. Главное, чтобы ребята не заартачились. Ведь Уай не рабство предлагает, а гражданство. Неожиданная щедрость с его стороны. Запал угас, навалилась усталость. Поскорей бы уже. Закончить здесь, пойти сдаваться можно было бы уже сегодня, но сначала нужно удостовериться, что никто не вздумал играть в героя, лично пробежаться по базам. Ну вот, Эл опять всхлипывает. Ей-богу, ни разу за всю историю Лиги не видел её плачущей, а тут – словно решила на год вперёд выплакаться.
- Выхода нет. У него заложники. И у него координаты наших баз. Пообещайте, что напишите заявления, ага? – Ничего не забыли? – И вот ещё что – у меня есть один тайничок, мой личный, готовил для агентов там или ещё на какой случай… Там имперские деньги и кое-какие необходимые вещи. Вам на первое время обустроиться хватит…
Господи, как к Уайету не хочется-то! И – не смотреть на Эл! Плачет. Вжав в ладони лицо и тяжело всхлипывая. Если бы полуангел был в состоянии, встал бы и обнял. Как вы не понимаете, ради вас же!  Так не усложняйте всё ещё больше! Но Эл плакала, а воля слабела. И на глазах сами собой накипали горячие слёзы. Чтобы никто не видел, отвернулся к стенке. По голосу не догадаются. Снова попробовал:
- А теперь - выполняйте! Питер, давай уже, мы зря теряем время.
- Не терпится, да? К братику в гости? – С непонятной злостью вопросил Пит, мягко обогнул стол и нежно приобнял плачущую девушку за талию. – Я тут же выполню, как только ты прикажешь что-нибудь умное. – С укором, уже мягче, добавил. – А пока ты только и добился того, что Эл до слёз довёл. И знаешь, это у тебя действительно истерика. Просто ты такой ненормальный, что я и понял-то не сразу. Сейчас ты возьмёшь себя в руки, успокоишься и примешься за разработку плана. Раз у тебя мозги временно (я надеюсь, что временно) отказали, то идей я тебе подкину – для начального рывка. Сначала  подумаешь, как обезопасить остальные базы – сигнализация там, или охрану усилить, или ещё что-то сделать. Затем я тебе принесу всё-таки  кристалл, и ты толкнёшь вдохновенную речь, а после будешь думать, как спасти народ из Распределителей. У нас ещё целая неделя – более чем достаточно. А ещё, к слову, можно сымитировать твою гибель… В крайнем случае. Ну, что скажешь?
- Не получится… Всё бессмысленно…
- Откуда ты знаешь? Ты ещё не пробовал… Тебе дали неделю, так, раз уж нечего терять…
Крис и не заметил, всё разглядывая трещину на стене, а Питер уже успел выволочь из-под стола саквояж и бодро смешивал в пластиковой мензурке какой-то желтоватый состав… Встряхнул и сунул  под нос плачущей Эл:
- На-ка, выпей. Полегчает…
Странно, но Эл даже не поинтересовалась, что за подозрительную муть ей медик подсовывает. Безропотно пригубила и смело прикончила одним коротким глотком. Пит тут же забрал стаканчик назад, но манипуляций с зельями не прекратил. Замесил ещё какой-то бурды, но теперь уже глотнул сам и протянул Крису.
- Что это?
И что, интересно, он споил Эл? Девушка вроде успокоилась, но глядит очень уж сонно.
- Стимулятор. Нам с тобой лишним не будет, ведь сейчас ты займешься планом.
- Всё за меня решил? – уже без злости, даже без возмущения поинтересовался парень.
- Именно. Так по-глупому загубить собственную жизнь я тебе не позволю. - Девушка сонно тёрла глаза. И зевала… Питер мимоходом бросил: -… Эл, ложись поспи. Ложись…
К удивлению Криса спорить боец Браун не спешила. Послушно раскатала футон и улеглась, не раздеваясь.
- Что ты ей дал?
- Успокоительное, что же ещё? Ещё немного, и у неё нервный срыв бы случился. Кристалл этот, да ещё твоя глупейшая выходка с переносом. Она сама не своя была… Так вот, ты уже понял, что сдаться мы тебе не позволим. И будь уверен, я лучше застрелюсь, чем стану гражданином Империи. И так же поступит добрая половина лигистов. Эллин ты своим возвращением к брату тоже не спасёшь. Те пятьдесят тысяч, чья судьба тебя так волнует, тоже обречены, и уже давно – если не убьют сразу, так продадут вампирам да колдунам. Не думаешь же ты, что, заполучив тебя, Уайет тут же их отпустит?  Сдавшись, ты погубишь людей гораздо больше, чем если останешься, даже ничего не предпринимая. Так что – думай.
Стимулятор – лучшее из изобретений человечества. В голове прояснилось. Кажется, цели Пит добился, «мозги вправил». Даже одна идейка возникла…. Вместе с безмерным изумлением и восхищением.
- Пит, неужели ты совсем ничего не боишься?
- Боюсь, конечно… Не боятся только психи… Впрочем, возможно, с вами я уже рехнулся… - Пит уселся радом, устроил большие руки на коленях. Подумал… Помолчал. И проникновенно признался. – Вот я очень боюсь вас с Эл потерять… Боюсь, что ты, ненормальный осёл, сбежишь к брату. а Эл. Эл сойдёт с ума. Сделает что-нибудь с собой. Ты бы её видел ещё недели три назад…
Признание… ошеломило своей откровенностью. Эл давно спала, свернувшись клубком. А откровенность требовала откровенности в ответ. И Крис тихонько признался:
-  Я тоже боюсь… Боюсь Уайета. Второй раз мне не выдержать. Он меня сломает.
И когда медвежья лапища медика оказалась на плечах, это уже не казалось ни странным, ни излишне сентиментальным. Уайет дал неделю. Так почему бы не попробовать? Раз терять нечего?
- Не сломает. Ты к нему не возвратишься. Насчёт буйной горячки я не шутил. Если что – организуем. – С намёком на слабую, не слишком веселую улыбку в голосе ответил Пит. Словно опомнившись или смутившись, убрал руку, отдвинулся от Криса. А сам парень вспомнил про время. Красные квадратные цифры на табло сложились в восемнадцать - двадцать пять. Надо же, всего час прошёл, а показалось – целая вечность. - А после того, как мы вылезем из этой передряги, ты возьмёшь себе недельный отпуск и отправишься на какую-нибудь безопасную тропическую  базу и по-настоящему расслабишься. Договорились?
- Сначала нужно вылезть, а там – поглядим…, - Похоже, Пит  не понимает, что положение критическое. Или настолько уверен в его, Криса, способности разрулить любую проблему. Полуангел поёжился – и почему все вокруг уверены в гениальности руководителя? Они настолько верят, что  оправдать это доверие просто невозможно.
- Знаю я твоё «поглядим»… Опять найдёшь какую-нибудь отговорку.  – проворчал медик. - Но вижу – ты успокоился? Готов к ..хм… труду и обороне?
Эл сладко посапывала, почему-то напоминая беленького взъерошенного котёнка. И Крис сдался, позволил этой всеобщей уверенности  пролиться внутрь, туда, где как раз оформилась одна идея… Именно оформилась.
- Пит, а принеси-ка мне карты баз. Все карты, включая старые, с расположение  разрушенных и заброшенных, и даже разгромленных и раскрытых СБ. И ещё – где-то был план разгромленных складов Уайета… Это первое. Второе – скоро начнётся брожение. Поэтому через сорок минут… - ага, это, значит, девятнадцать-десять. Хватит ли времени? – Экстренное совещание. Всех руководителей – ко мне! Нет, погоди. лучше не так… Вот что, устроим голосование. Сейчас же отправьте запросы примерно такого содержания: «Хотят ли бойцы роспуска Лиги и получения гражданства Империи». Ну, там покрасивше оформите… И по двадцать минут на голосование. Командиры подсчитают голоса. Сводку мне через сорок минут. В зависимости от результатов и будем плясать… А пока мне карты. И отправьте экспертов на Джи-2. Я хочу знать, как именно шёл захват базы. Лучше если восстановят хронометраж…. И ещё мне нужен… - Полуангел оборвался на полуслове, сообразив, что, пожалуй, слишком много распоряжений для одного Питера, который всё-таки медик, а не личный крисов адъютант. – Запомнил?
- Планы-карты, голосование, экспертов на Джи-2. Так? -  с готовностью, ликующим голосом перечислил Пит.
- Верно. И Энди ко мне минут через двадцать. Потом Алека и, знаешь, ещё Анна понадобится. Но не сейчас, а позже…
- Психолог? Для чего? – изумился Питер.
Крис только отмахнулся. План был ещё сырым и уже сейчас – очень рискованным и требовал слишком тщательного обдумывания, чтобы сейчас делиться им с медиком….
- Потом. Сейчас – выполняй!
- Есть, сэр! – шутливо вскинул ладонь к отсутствующему козырьку фуражки Питер. И уже серьезно добавил. – Таким ты мне куда больше нравишься. У нас всё получится.
-Надеюсь. И – спасибо.
Через три минуты Крис получил карты, между делом переоделся в чистое – старые, до белизны затёртые джинсы и клетчатую фланелевую рубашку – и принялся за злостную порчу бесценных карт-схем. Для начала нужно сбить с толку Уайета. Сымитировать роспуск… Каким именно образом, придумаем чуть позже, время ещё есть. Всё будет зависеть от того, что скажут специалисты. Если Джи просто была недостаточно хорошо замаскирована, это поправимо, а вот если имеются ещё «кроты» - гораздо, гораздо хуже. Нужен отчёт. И, однозначно, полной, стопроцентной эвакуации не избежать. Целое «великое переселение народов» получится. Значит, так, всё должно быть проведено быстро и без шума. Перебросить группы на другие базы. Включить в список заброшенные и разрушенные, если «поверх» до сих пор ничего не настроили. Уайету и в голову не придёт, что бойцы могут возвратиться в покинутые районы… А провести «переселение» нужно так аккуратно и деликатно, чтобы  об истинном масштабе перемещения никто не заподозрил. Пусть каждый командир думает – переселяют только его группу. Во избежание, так сказать. А часть групп можно раскидать по горам. В Андах есть неплохой райончик, так… Точно, треугольничек между Мачу-Пикчу, Икой и Уанкайо. И есть ещё изумительное местечко в Кордильерах… было, то есть… нужно навести справки. Как же его? Ага, да, чуть южнее Нуэво-Лоредо… Там… Замечательно. Аналитиков бы сюда с выкладками безопасности по районам. Да, пожалуй. И – пройдёмся по спискам?
***
Толкнули в спину, уронили-уткнули в землю, но не ударили. От земли поднималось окоченение, по спине побежало напряженное ожидание… страх удара. Но – нет…
Удара не последовало ни через пять, ни через десять секунд. А продолжать дальше валяться на земле было по меньшей мере глупо, и вообще – небезопасно. Те ботинки… такие начищенные до блеска, чёрно-лаковые… с такими тяжелыми тупыми носами – помнились до сих пор. Помнились рёбрами, руками, плечами и лицом… /…Удар за ударом… Только голыми руками и.. ногами… Ни файеров, …ни молний, …ни «инструментов», но… от этого не легче…Говорят, самый жестокий вид бокса… без перчаток… Когда костяшками кулаков… Но.. в боксе… лежачего не бьют… А ты, Уай… бьёшь… Обезумел… Жи… вотное…/ Поэтому резко, пружинисто подобрался и вскочил на ноги, оборачиваясь, ожидая... ну хотя бы – объяснений. Что всё это значит? Нет, то, что братишке не «в кайф» баловаться любимым «развлечением» на глазах у Старейшин и родственников, вполне понятно и прозрачно. Но почему уже не начинает? Ведь теперь ничто не мешает…
Но лицо отрешенно замершего Уайета ничего не выражало. Старший брат стоял в паре шагов, вперив пустой взгляд в неведомые серые дали, словно бы насквозь пропитавшись этим сухим, бесснежным холодом, и молчал. И, кажется, о существовании младшего забыл. И почему-то напоминать о своём присутствии Криса не тянуло, зато возникло огромное искушение улизнуть, пользуясь моментом. Но Крис сдержался. Сейчас его задача – отвлечь брата, всецело завладеть его вниманием, заставить его забыть об остальном мире. Мире, который мирно спит себе, и знать не знает, какая опасность нависла над его пока ещё нормальным, спокойным существованием. Предоставить братцу «развлечение»…. Ты меня хотел, Уай? Получай, а пока… Мама и тёти обязательно что-нибудь придумают! И Старейшины  обязательно помогут. Теперь уже произошедшее - и их головная боль в том числе. Значит, Крису Холливелу можно расслабиться и на время забыть о проблемах всего остального мира. Если Уай сейчас отвлечётся, то у Зачарованных появится время для маневра. Поэтому – потерпим. Лучше даже, если всё будет… как можно дольше. Ведь перетерпим же? Не впервой… И – не слишком его злить, чтобы в ярости он не вырубил сразу и не пошёл «гулять» в поисках новых игрушек и развлечений….
- Уайет, зачем мы здесь? – повторил парень, раздумывая, не нуждается ли братец в «дополнительной стимуляции» ехидным комментарием, колкостью.  Или не стоит пока?
Серые глаза Уайета обратились к нарушителю этой почти могильной тишины ледяной пустоши, но лицо продолжало оставаться пустым, как у лишенного цели зомби…. Уайет словно натолкнулся на непонятное, внутреннее препятствие или вдруг забыл, зачем вообще сюда перенёсся. Нервно сжал-разжал кулаки, согревая начинающие уже, видимо, подмерзать пальцы. Во всяком случае, у самого Криса пальцы уже закоченели. Это что, «на первое» у нас пытка холодом?
- Крис? – соизволил отозваться Избранный, вид при этом имея потерянный, как у заблудившегося в глухом тёмном лесу ребёнка. Впору взять его за руку и отвести обратно, домой, к маме и теплу… Сейчас Уайет опять напоминал себя прежнего, ну, недельной давности… Такого, который внешне был почти нормальным. Который почти сумел убедить Криса в своём превеликом желании искупить вину. Получается, обманул, прикинулся… Нет, здесь что-то иное, не хорошая маска, не притворство и неловкая игра лишенного сил злобного зверя…. Что-то, в чём Крис ну никак не мог разобраться. Совсем сбитый с толку, парень повторил в третий раз:
- Уай, зачем ты меня сюда притащил?
Уай продолжал таращиться, как  на призрак неизвестного подвида…Как на ожившего мертвеца…
// В голове путалось… Двоилось, сбивая с толку… ОН и я. Я и ОН. ОН здесь, рядом, в двух шагах… Или ближе, куда ближе – со всех сторон – тугим кольцом, бетонной стеной…

И вторая часть:

«Ну, значит, на этот раз застрял. Подумай хорошенько, может, ты знаешь какие-то другие способы путешествий между мирами кроме переноса?»
«Не думаю…»
«Хорошо, вы только не паникуйте…».
Хоррррошенькое предложеньице! Поневоле запаникуешь, когда зуб на зуб не попадает и потепления в скором времени не предвидится. Лео бы сюда!
«Сейчас мы посоветуемся и придумаем, как вас вытащить. Уай, опиши это место, может, кто из Старейшин его узнает.»
Вряд ли описание что-то даст…
«Равнина, пустошь до самого горизонта, никакой растительности, кроме какой-то травы кое-где. Холодно и сыро, снега нет. только иней на траве…»
«Холодно? Вы мёрзнете?» - забеспокоился примерный родитель Лео.
«Жутко, - честно признался Уайет. У него нос покраснел, как яблоки по осени, а губы наоборот – тёмно–синие сквозь корочку крови. Да, старший тоже замёрз и не скрывает этого. Вот Крис с такой прямотой пожаловаться бы не смог, но всё к лучшему. Может, поиски станут более интенсивными. – Тут, кажется, зима».
«А как-то согреться, костёр разжечь не можете?»
«Нет топлива… - сокрушенно вздохнул Уайет. Конфузливо признался: - Траву, и ту я сжёг.»
«Светлое воинство! Что ж ты там вытворил… Впрочем, не важно. Вернётесь, поговорим. Серьёзно… А пока вы там держитесь! Оставайтесь на месте и берегите силы! – взволнованно … ну, почти вскрикнул Лео. И к чему-то повторил: - Слышишь, Крис, береги силы! Мы сейчас что-нибудь придумаем. Вы через пятнадцать минут снова с нами свяжитесь, хорошо?»
Крис кивнул, хотя увидеть этого Лео, разумеется, не мог, и прервал Связь, приступая к немедленному «сбережению сил». И снова они с Уайетом оказались один на один  в этом негостеприимном унынии. Сцепленные руки братьев уже успели за минуты разговора пригреться ладонь в ладони, но Крис оторвался от брата без сожалений, тут же внутренне «захлопываясь». Хорошенького помаленьку - у вас было достаточно времени разглядеть Криса Холливела изнутри во всех подробностях. На самом деле это вынужденное единение оказалось не таким уж и страшным, оба собеседника деликатно отворачивались от нагой души, не смотрели больше  необходимого, но всё равно неприятно. Значит, пятнадцать минут. И что, так и будем друг на друга с Уайетом пялиться? Крис сердито выдохнул и отвернулся, уставившись в серую полосу горизонта. Там клубился какой-то непонятный туман, а само небо, казалось, задевает разбухшим брюхом землю, и вообще складывалось ощущение, будто пространство видимой равниной и ограничивается, а за её пределами ничего нет.. Какой-нибудь серый сумрак и не-существование. Или край земли и пустота… Мда… Вот они какие, параллельные миры Избранного…
Первый пять минут прошли в молчании, которым Уайет, кажется, тяготился. Хлюпал носом, что-то шептал, а потом возьми, да и спроси неожиданно:
- Слушай, мама меня ненавидит, да? Ну, из-за…
И замялся. Реплика была столь ошеломительна, что Крис и сообразить толком не успел, и ничего едкого придумать – тоже, когда губы уже сами собой отвечали:
- Не думаю… Просто ты её напугал и… неприятно поразил, но… Не ненавидит.
- Точно? – короткий вопрос повис в воздухе сияющей надеждой, но, не найдя ответа, съёжился в жалкие пять букв. Крис не обернулся – лица Уайета он видеть не хотел, просто боялся. Знал - на этом лице будут требовательная надежда, и жалобный вопрос, и наивная, почти детская просьба – поговорить с ним. утешить, сказать, что простил. А черты всё равно останутся прежними – узкие губы, надменный нос, твёрдый подбородок,  а главное – серые глаза. Лицо Повелителя Уайета. И сил видеть его и вести душеспасительные беседы у Криса сейчас не было. Через минут семь-десять снова на связь выходить. Чёрт, холодно-то как! Крис несмело потёр руки, но никакого эффекта это не возымело, тогда он начал тереть пальцы уже со всей яростью, разгоняя колючую застоявшуюся кровь. Растёр предплечья, плечи, однако те как были, так и остались деревянными, нечувствительными, онемение не проходило. Да и всё ленивей становилось – тучи на горизонте клубились,  сбивались комьями серых сливок, расправляли крылья, таяли и погибали, расплескивались и вновь собирались в нежно-фиолетовые с серебром стожки небесного сена, которое тут же начинали жевать… коровы, наверно… Небесные. Неправильный мир – всё серым-серо и слишком близко – до неба рукой подать: подпрыгни да зачерпни пригоршню липкой влажной массы… И бег белёсой дымки-кисеи навевает дремоту, а плечи тяжелые…
- Крис, нам не пора на связь? – осторожно предположил за спиной Уайет. Крис с трудом выдрался из глубокого, сосредоточенного созерцания медлительно-тяжеловесных небесных метаморфоз.
- Да, наверно.
На этот раз куда легче пошло, даже дыхание выравнивать не пришлось – оно и так уже подстроилось к погоде и «режиму строгой экономии» и стало ровным, глубоким, равнодушным. И перспектива опять «раскрываться» перед Лео и Уаем не напрягала – пусть даже и заглянут внутрь – что они там найдут? Камеру? Сан-Франциско? Колизей? Горы трупов? А что, им обоим было бы полезно – в общеобразовательных и воспитательных целях. Так что на этот раз связь пришла быстро и крепко – Крис расслабился и пустил в себя чужие сознания безоглядно и уверенно.
«Отец?»
«Уайет?»– с готовностью отозвался собеседник. Ощутимое облегчение в интонациях Старейшины Лео. А вот и разгадка к интонациям: «Вы задерживаетесь. Мы волновались.»
«Прости, у нас нет часов…, - в голосе Уая тоже разморённая сонливость. И на него унылая обстановка действует. – Так что? Сообразили что-нибудь?»
«Увы, нечем порадовать… Мы не можем к вам пробиться, просто не знаем, где вы. Хирн хочет найти вас по связи, но для этого… Крис, ты можешь поддержать с ним Связь?»
С посторонним, хоть и приятным во всех отношениях Старейшиной? Нет, можно, конечно…
«Попробую.»
«Тогда давай».
Но как же лениво. И совсем не сложно – Связь перекинули даже без каких бы то ни было усилий со стороны эмпата. Просто в один момент вместо Лео обнаружился чужой, холодно-серебристый, но приятный, светлый. Так вот вы какой изнутри, Старейшина Хирн… Самого перехода Крис не уловил. Хирн тоже был крайне деликатен, хоть и Светоносец, но подсмотреть чужие воспоминания, да ещё вызывающие такой ненормальный интерес в Круге, не стремился. Врождённая порядочность, видимо. Сразу, без долгих вступлений, перешёл к делу:
«Крис, сейчас я попробую отыскать ваз по линии связи, так что просто держи её и ни в коем случае не прерывай, пока я не разрешу. Договорились? Поехали!»
На той стороне линии что-то пришло в движение, потянулось, полезло, как… зонд в желудок… Ох, почему никто не предупредил, что будет вот так неприятно и …тошнотворно? Но раз Хирн велел не выпускать связь ни при каких обстоятельствах, Крис терпел. Характерно, что Уайет оставался на протяжении всего поиска абсолютно спокойным, словно всё в порядке. Может, неприятные ощущения – прерогатива исключительно проводников? Щуп чужого поиска сунулся в последний раз, уже смущенно, и, кажется, всё-таки закончилось. Хотя сохранять расслабленность и не поднимать защитного барьера по-прежнему было довольно сложно. И поделиться результатами изысканий, сказать, что терпел не зря, никто не спешил. Минута… Другая…  Наконец, сокрушенное:
«Нет, ни в какую. Связь прослеживается до определенного момента, а потом просто тает, словно в никуда. Единственное. что получилось – «завязку» на тебя, Крис, набросить. Так что теперь можешь уже отпускать – связь мы сами будем держать. Слышишь, Крис?»
«Ага…» - устало отозвался Крис, без предупреждения «отпуская» - нитку действительно подхватили на раз. Ну и правильно, они там в тепле, в комфорте,  их там много, а нас всего двое, и мы уже с ног от усталости валимся.
«Так вот, Уайет, объясни, как конкретно ты переносился. – Спокойно, словно речь идёт о рецепте пирожных, поинтересовался Хирн. А то он не знает, КАК. Хотите сказать, не видел ни «дракона», ни той пощёчины? А если видел, чего спрашивает? – Может, мы хоть что-то поймем, а то фигня выходит – словно вы просто в пустоту прыгнули.»
Возможно, что так оно и есть на самом деле. Ну, насчёт пустоты. Чем чёрт не шутит – а вдруг Избранный и свои миры творить способен?  И место слишком ненастоящее – словно там, за горизонтом и земли-то никакой нет, только клочья белёсые месит и шевелит ветер…
«Я не помню точно. Просто хотел, чтобы не нашли, - опять виноватый, сконфуженный тон. Поздно пить «Боржоми», когда почки отвалились… Как один русский говорил. «Боржоми» - то ли минералка, то ли коктейль… - А конкретного места у меня на примете не было. Послушайте, в Книге Таинств должно быть заклинание одно  - на поиск Сил. Попробуйте его под меня переделать.»
«Попробуем. Но знаешь, этот блок – он слишком специфичен. Ни с чем подобным раньше не сталкивался. Не ты ли сам его сотворил? Подумай хорошенько – неосознанные желания, неконтролируемые порывы…  В общем, теперь мы с вами связываться будем сами, посмотрим заклинание. А вы ждите. И, да. Лео передаёт, чтобы берегли силы. Судя по всему, ждёт вас  серьёзный разговор.., – Крис встрепенулся, так ощутимо ему показалось, что в этот момент Старейшина подмигнул. – Между нами говоря, Лео извёлся уже весь. Это ваше исчезновение… Мы что-то ещё можем для вас сделать?»
«Наверно, нет. Только то заклинание посмотреть…» - задумчиво протянул Уай.
Связь начала слабеть, но Крис ещё успел встрять:
«И передайте маме, что с нами всё в порядке, хорошо?» - и даже получил в ответ мягкий импульс согласия. Всё, теперь надежда на заклинание.  И эта таинственная фраза про желания Уайета…. Но подумать на этот счёт велели Уаю, вот он пусть и размышляет. 
Крис зевнул. Тянуло присесть, ноги уже не держали, но на земле ещё холодней…. Уайет поглядел озабоченно, сорвал и покрутил в пальцах черно-серебристую заиндевелую травинку. Несмело предложил:
- Слушай, долго мы не простоим, думаю, нужно прижаться поплотней друг к другу и всё-таки присесть…
Сказано это было с почти умирающими интонациями, а последние слова Уай вообще прошептал. Да, ещё пятнадцать минут назад Крис, простил он там, или не простил, с негодованием отказался бы, но сейчас, в полудрёме Уай виделся большим тёплым пятном. И они уже два раза за последние полчаса сцеплялись разумами – так чего теперь уже бояться? Какое единение может быть полнее? Крис сам себе удивился, насколько легко и непринуждённо получилось присесть рядом и позволить Уайету положить тяжелую руку на плечи. Да ещё тело само собой слепо вжалось сильней в бок брата, а голова покойно пристроилась на плече, как в детстве. И Крис не ощущал вообще ничего – словно последних пяти лет вообще не было. А Уайет был холодный и напряженный, он, кажется, нервничал куда сильней младшего. Но его рука защищала от холодного ветра. а в местах соприкосновений кожа постепенно нагревалась, в неё возвращалась жизнь. Крис окончательно отпустил себя. От мельтешения облаков голова слегка кружилась, и он прикрыл глаза. Становилось всё теплей, уютно, как в родной постели. Крис уже начисто забыл, с КЕМ в обнимочку сидит, вообще перестал помнить, где находится…
/… В грубо, неумело, но старательно сложенном очаге весело потрескивал огонь, топтал крохотными лапками дрова, сыпал искрами, шуршал в ворохе уничтожаемых более ненужных шифровок. В комнате было жарко, или это так казалось валяющему с температурой Крису. Похоже, вирус – последняя операция была многолюдной, кто-то, Крис не уловил, звонко кашлял. Так что наверняка вирус. Самую малость обидно, что под Рождество. Впрочем, всё равно никто не ждал каникул, отпусков в Альпах (или кто хочет сгонять? Там как раз один из курортов для фавориток и «околопрестольной» шушеры…)  и подарков от Санта-Клауса. Так что плевать, лишь бы Эл, ещё слабую после предыдущего ранения, и ребят не перезаражать – вот будет штука, если вся база дружненько свалится с температурой. Но как им объяснишь, что не нужно постоянно рядом вертеться, сочувствовать и …эх… сострадать, если не понимают по-человечески? Да и пространство ограничено пятью залами… Это на тридцать восемь человек! Ладно, здесь уж ничего не сделаешь. Тем более, в нынешнее ситуации Крис находил и массу положительных сторон – на всех фронтах затишье на ближайшие две недели (в СБ, представьте себе, тоже есть зимние каникулы! Было бы смешно, если бы не так страшно – они ж все сейчас с головой уйдут в развлечения, все эти Тёмные, окончательно озверевшие на службе …), нынешняя база хоть и не очень большая, но удобная, тёплая, даже печки есть. И вирус -  прекрасный повод отоспаться. Был бы здоров, ни за что не стал бы время зря терять.
Эл на соседнем спальном мешке пристроилась, тоже рядом с очагом, и в его свете с головой ушла в случайно перепавшую книжку какого-то фантаста прошлого века. Эл немного почитала вслух, но вскоре возвратился Питер, переживающий глубокий личностный кризис на фоне безвозвратной утраты смысла жизни ( то бишь саквояжа, если кто не понял), и запретил «утомлять больного». Сейчас с лекарствами напряженка, у медика, в последней эвакуации вынужденно расставшегося со своей аптечкой, от простуды нет вообще ничего, а из медикаментов остались только банка спирта  и пара пакетов с травами. Вот он и нервничает и на всех огрызается. Ничего, ещё неделька, и раздобудем.
У нас там скромненькая вылазка планируется. Но это ещё только через неделю.
А сейчас, когда жар не трясёт ознобно,  а стал тёплым, густым, сонным, Крису было хорошо. Никуда не торопиться, ни за кого не волноваться… Он разглядывал точёный тёмный профиль Эллин на весёлом рыжем фоне огня и лениво размышлял над прочитанным – мужчина потерял память, очнулся в больнице и ни черта не помнит. И чего его потянуло сразу лезть в драку, обстоятельства выяснять? Довольно нетипично для среднестатистического пострадавшего с амнезией. Что было дальше, узнать не удалось – Пит помешал. Цербер цербером, сидит в углу  с мрачным видом и тоже читает какую-то свою медицинскую затрёпанную книжищу. А послезавтра уже Рождество. Эл с таинственным видом шепталась с другими девушками в углу. С утра они стригли бумагу и что-то крутили-вертели из неё…. Что у них в результате вышло, Крис не знал – заснул под монотонное шуршание. Проснулся недавно. Интересно, за стенами базы лежит снег? Должен, наверно. Всё-таки Ирландия…/
- Крис, не спи! Крис!
Крис с трудом продрал глаза – вокруг по-прежнему  бездушная стылая пустошь, а совсем не больное тепло базы в Ирландии. И Уайет под боком. Соседство – лучше не придумаешь. Мда…
- Не спи, замёрзнешь нафиг! – продолжал трясти братец, пока Крис хлопал ресницами,  смаргивая дремотную пелену. На вразумительные ответы он пока способен не был.
- Вот что, вставай! Подымайся! Будем бегать!
В глубине сонной, вялой пустоты поднялось слабое раздражение – не дают усталому эмпату отдохнуть! Тем более Уайет резко отстранился, и Криса полоснуло холодом,  хлынувшим на незащищенные пригретые плечи. Не то, чтобы это помогло проснуться окончательно, но способность соображать возвратилась, и до Криса допёрло: этот сон – никакая не усталость, а банальное переохлаждение! Как раз так и погибают зимой – впадают в спячку, как медведи, только к весне уже не просыпаются.
- Всё, больше не тряси. Я проснулся. Бегать – так бегать…
Уайет тоже выглядел неважнецки – трясся и зябко поводил плечами, на нём из одежды только фланелевая рубашка и джинсы. У Криса под рубашкой ещё футболка, но в общем и целом разницы почти никакой. По такой-то собачьей погоде…
Братья неловко переглянулись, одновременно криво усмехнулись и побежали – скованно, деревянно, неуклюже, как плохо поднятые зомби, и по кругу, словно площадь чем-то ограничена – туда, к горизонту, в туман бежать было боязно. Бегали бездумно, молча, тяжело дышали и рвали горло, лёгкие острым, как битое стекло, воздухом. Пока внезапно не накрыла старейшинская связь и в голове не зашуршал далёкий Хирн.
«Уайет? Крис? С вами всё в порядке?»
Крис застыл, как вкопанный -  давно отвык, что в любой момент в сознании может затренькать звоночек и внезапно зашепчет кто-то чужой, но это не шизофрения, а всего лишь однокурсники-телепаты учатся ( и таких было аж трое, и все погибли в первые дни захвата) или Уайет, а в данном случае – Хирн. Теперь уже, набегавшись, запыхавшись и, однако, буквально засыпая на ходу, Крис без всяких усилий над собой абсолютно чистосердечно признался:
« Почти замёрзли. Ещё немного, и коньки отбросим».
Недолгое мрачное молчание.
«Скверно. Заклинание не действует, мы раза три пробовали. В нашем мире вас нет точно. Уайет, теперь только ты можешь разобраться,  что именно ты натворил. Мы бессильны что-либо  предпринять.»
«Но…»
«Уверен, у тебя получится. Подумай хорошенько, припомни свои ощущения, эмоции. Если блок и есть,  то только твой, со всем остальным Круг сумел бы справиться. – Ого! Ради поисков Избранного весь Светлый Совет собрали? Помнится, ради скромного Хранителя Холливела и пятерку Старейшин отрядить жалели. – И если это – твой блок, то только ты и можешь его снять.»
«Да не ставил я никаких блоков, это точно! Честно!» - этакое агрессивное отчаянье. А может, всё-таки ставил? Случайно, как это у него иногда бывало. Сделает, а потом сам не знает, зачем и, главное, как он это сделал. И если это по его вине мы здесь мёрзнем, то… дома ему мало не покажется.
«Не нервничай. Спокойно. Спокойно. Ты просто подумаешь, повспоминаешь, и всё поймёшь, – с намёком на сталь в голосе твердо заявил Хирн. – твои родители с ума сходят, уже извелись оба. Тёти чуть войну с Подземкой не развязали, пока думали, что вы там. И не забывай - от твоего умения собраться зависит не только твоя жизнь, но и жизнь твоего брата.»
В предложенную для ответа паузу Уайет ничего не вставил (а нечем крыть, нечем!), и Хирн, припомнив ещё кое-что, переключился на младшего Холливела:
«Крис, Лео спрашивал персонально про тебя. Что передать?»
Крис удивлённо хмыкнул. С каких это пор младший сын интересует  Лео больше старшего? И ЭТОТ Лео решился на обряд – тот не стал бы. До сих пор не верится. Парень подумал и всё-таки решился:
«Передайте ему спасибо. Он рисковал, чтобы меня спасти. И вам спасибо.»
«О, даже так? Рано сдаёшься. Не буду передавать – сам ему скажешь. – Или Хирн не так умён, как кажется, если продолжает надеяться на способность Уайета самостоятельно выбраться отсюда, или такая уверенность действительно имеет веские основания. - Так что, Уайет? Есть за что побороться?»
«У меня не получится...»
Кажется, Хирну тоже уже надоело нытье Уайета. Во всяком случае,  ответил он с явным, утомлённо-сердитым  раздражением:
«Порушил целый мир, а  с каким-то блоком не справишься? Смешно!  Ну, Избранный, Благословенный магией и как там тебя ещё… Действуй!»
Оказывается, и ментальный голос может дрожать, словно от тщетно сдерживаемых слёз. так, как он задрожал у Уайета:
«Я очень постараюсь…»
«Вот и отлично. Если что - мы на связи. Миссис Холливел  готовит вам горячий чай. Давайте. Свет в помощь.»

Уайетом обуяла настоящая паника – вот после этого, «Свет в помощь». Избранный почувствовал, что его все бросили, оставили на произвол судьбы, все против него, что… впрочем, а когда его в последний раз кто-то поддерживал? Лживые свиньи-придворные, корыстные шлюхи-фаворитки, брат, и тот повернулся спиной. И однако же – требуют, чтобы избранность свою проявил. Хочется им, чтобы Уайет был идеальным. Ждут чудес и подвигов. А он раз за разом не оправдывает ожиданий. Раз за разом, начиная с маминой смерти. Как же он виноват… Свет, Тьма – пустые, ничего не значащие звуки, пока не найдётся кто-то, кто в них поверит. Уайет не верил никогда, зато Крис верил, кажется, с пелёнок. Уайет завидовал этой несгибаемо-упёртой вере, мечтал когда-нибудь тоже во что-нибудь поверить, но вечно разочаровывался (даже власть, и та оказалась пустой и ненужной) и разочаровывал окружающих.  Вот как сейчас, когда мама и папа начали относиться к нему с доверием, как к …нормальному, правильному сыну, без осуждения и опаски. Простят ли во второй раз? Вряд ли… Скорее всего, хоть Крис и сказал, что мама не ненавидит, всё-таки – не простит.  Доверие потеряно безвозвратно… и нужно было ЕМУ вылезти… И вдруг – от этой мысли на холоде прошибло потом – ОН возвратится? Вдруг  ОН всего лишь ловко спрятался, залёг на дно души и там – ждёт удобного момента?! Подбирает тихо, как анаконда, чтобы сжать в смертоносном кольце и раздавить… ОН… Трудно, когда от тебя с самого рождения ждут абсолютной правильности, безгрешного совершенства, только как они их, эти совершенство и правильность, себе представляют, сказать забыли. Осуждают. Все бросили…
- Так что, Уай, соизволишь ты наконец вытащить нас отсюда? – в голосе Криса плохо прикрытая враждебность. Ещё одно обвинение, и, Мать-Тьма, справедливое обвинение. От него не отмоешься и про него не забудешь – клеймо калёным железом по душе. И опять ждут того, чего…
- Крис, я не знаю… Хирн, наверно, ошибся. Я не ставил никаких блоков, честно!
- Ты Избранный, твою налево, или кто? Вот и работай! Я понимаю: ломать – не строить, и снести всё к чёртовой бабушке тебе гораздо легче, чем головой подумать,– зло бросил Крис и… уселся на землю. На холодную, затянутую грязной паутиной инея землю.
- Крис, встань! Замёрзнешь нафиг!
- Я и так замёрзну окончательно через полчаса, так что один чёрт, как помирать – стоя или сидя. А стоять я уже устал. Всё, вариантов больше не осталось. Хирн знал, о чём говорил. Я уверен, тебе волне по силам нас вытащить, - сидящий, подтянув колени к  подбородку, Крис смотрелся диковато: уже вздувшийся волдырями ожог на левой щеке (наверно, должен дико болеть), синие от холода губы, грязь, буреющая кровь, яростно-обвиняющий взгляд.  Чего доброго, он и получаса не продержится – от одного его вида по давно онемелым плечам пробегает ознобная дрожь. Делать нечего – хоть ему и неприятно – сел рядом и прижал его к себе. Он напрягся, закаменел, но не отстранился – вдвоём шансов продержаться больше, он это прекрасно понимает. Значит, есть у него чувство самосохранения, а раньше казалось – родился младший уже без него…
/…- Вот я и пришёл, Уайет. – Голос стоящего на коленях тих и обморочен. Крис дрался яростно, как берсерк какой-то, только что зубами никому в глотку не вцеплялся… Словно обезумел. Когда отобрали атами, двоих ещё руками положил, а потом так дрался и вырывался. что серые без затей вырубили его, наглейшим образом наплевав на предупреждение Повелителя не причинять объекту вреда. Ко всему Крис ещё раньше схлопотал несколько неопасных, неглубоких резаных ранений и, кажется, полностью выложился. У братишки такой крошечный запас Сил, что просто диву даёшься, как до своих лет прожил. С его-то любовью лезть, куда не просят….Братца перевязали и приодели перед тем, как отправить к Повелителю. Только что ленточкой не повязали, старательные… Хотя вряд ли малыш чувствует себя особо здоровым или счастливым. Ну, теперь выбор за ним.
- Пришёл… Неужели ты в самом деле рассчитывал взять Колизей приступом, Крис? А ты изрядно поглупел в своей Лиге…
- А  вот ты изрядно осволочел и особачился… Тёмный Лорд Уайет…
Растревоженный шорох голосов на заднем плане. Придворные предвкушают представление – обещающую быть занимательной расправу Повелителя с дерзким пленником. Подождут… А мы пока продолжим любопытную беседу:
- До сих пор не наигрался, Крис? Всё корчишь из себя благородного защитника обездоленных? Пламенного мстителя? – позволяю себе лёгкую, хорошо знакомую вмиг посерьёзневшим лизоблюдам-придворным улыбочку. Знают, твари, что за этим может последовать…  Крис тоже понимает – такая улыбка брата ничего доброго ему не обещает. Интересно, эти серые губы – с перепугу или от кровопотери?
- Верно…. Не наигрался. А когда наиграешься ты? Не надоело тебе изображать неземное величие среди всего этого Тёмного отребья? Тебе самому не противно? В дерьме-то копаться?
Шорох переходит в возмущенный шум, отдельные злые выкрики. Двор тоже дурно воспитан, если твари позволяют себе высказываться в присутствии Повелителя, но это подождёт. А братишка уже знает плохие слова, ругаться научился? Ай-яй-яй, нехорошо. Молчу, разглядывая Криса… А ведь последний раз  «вживую» мы с ним виделись три с половиной года назад. Ну, не считая целого вороха м-кристаллов с пламенными воззваниями щенка. А мальчик вырос: вытянулся, стал шире в плечах, потерял…да… пожалуй, так это должно называться…. наивную подростковую невинность и некоторую неоформленность черт. Нос и скулы теперь уже очерчены с изумительной точностью, прорезалась складочка между бровями, словно братишка часто хмурится, только ресницы остались прежними – густыми, девчачьими, да губы по-детски пухлы.  Младшенький и прежде был симпатягой, а теперь и вовсе «мальчик-с-обложки», наверно, тоскующие по «большой и светлой любви» лигисточки штабелями к нему в постель укладывались. Молчу, и шум начинает стихать. Крис кусает губы, тоже весь в недоумении и изумлении – чего на его слова не реагируют-то никак? Ещё с полминуты тишины – придворные замерли, не смея выдохнуть. Эти засранцы тоже заслужили хорошей трёпки… Но всё, пауза выдержана достаточная. Поднимаюсь, подхожу вплотную в коленопреклонённому экс-лидеру Сопротивления. Он словно не видит – и не шелохнулся даже. Задираю упрямый подбородок, заглядываю в глаза – из них тоже куда-то слиняли прежняя наивность и доверчивость. Начисто. Три с половиной года… А я скучал, братишка. Очень-очень… Только тебе об этом незачем знать. В глазах злость, обвинение и боль, побелевшие крылья носа подрагивают нервно – хочет что-то сказать, но пока держит язычок за зубами. Мотает подбородком, освобождаясь от захвата. Обхожу его кругом – так осматривают мраморные статуи – с разных ракурсов, оценивающе. Как напряжены плечи, как закаменела спина…. Есть всё-таки страх, хорошо запрятанный, забитый внутрь, а вот осанка не врёт – в ней испуг чувствуется. Щенок. Наконец осмотр закончен. необходимые выводы сделаны – братишка уже взрослый, никакого снисхождения. Раз уж мозгов не прибавилось ни грамма….
- А ты, вероятно, светлый ангел, святой великомученик, попавший в грязный вертеп Тьмы? Несущий лилию мира серафим в свинарнике? А, Крис, так получается? Хочешь сказать, у вас в Лиге чище?
Поджимает губы, думает. Кажется, после драки ещё не очень хорошо соображает – по головке досталось прилично. Думает-думает и изрекает:
- Я не убивал невинных, Уайет. Никогда. И не собирал вокруг себя шваль из Подземки…
О, вот оно как. Никогда не убивали, значит? И шваль не собирали? Это ещё как посмотреть – вся эта Лига, сборище неудачников…
- Говори, Крис, говори… Только не заговаривайся. – Удобная штука эта «удавка» - достаточно шевельнуть пальцами, а братишка уже дышит через раз и хрипит, как подыхающий упырь. И -  надо же! - продолжает распускать язык.
- И я…не спал… с Тёмными шлюхами….
Б****! Ведь договорится же у меня! «Удавка» глушит продолжение в бульканье и горловых всхлипах. Больно, понимаю…. А в зале снова шумно – шлюхи-Тёмные обиделись. Зря – на правду не обижаются. Подстилки…
- Кажется, ты так и не понял, где находишься, братец. Или забыл, КТО из нас стоит на коленях. Так я тебе мигом освежу память….Научу должному поведению…
Слегка ослабляю петлю, чтобы братишка случайно не помер. И тут же выясняю, что чувства самосохранения у щенка нет. Скверно.
- А если… я окажусь… плохим учеником? …Убьёшь? – и улыбается издевательски. Сам дышит кое-как, а всё лыбится. Так и просит вмазать по хорошенькой мордашке. Мерзавец.
Улыбаюсь в ответ:
- Ну что ты, братец… Не убью. У меня имеются весьма эффективные методы обучения. Не убью. Сам смерти запросишь…
- Я должен испугаться? – отдышался и вскидывает подбородок упрямо. - Должен кинуться тебе в ножки и со слезами умолять о пощаде? Ты придурок и сволочь, Уайет. Мама бы в ужас пришла, если б дожила… Что такого выродка роди…
Не нужно было про маму и выродка. Дальше не помню толком. Избил его в первый раз. А ведь, Мать-Тьма, хотел… Совсем не этого хотел! Хотел выбор ему предложить! Опомнился, только когда он уже валялся без сознания у ступенек в луже крови, руки раскинул, словно убитый вьетконговец в старом военном фильме. Перепугался. Нет, я честно не того хотел!  В зале был Эрик, тварь изрядная, но целитель приличный. Оттяну веко, пощупал пульс, когда сказал, что жить будет, с сердца словно обруч спал – до этого трясло и … нехорошо, страшно, опять… накатило… Но Эрик сказал – жить будет. Значит, мы ещё поговорим. Может, образумится щенок? Велел Эрику пленника подлатать. Мы продолжим разговор.
- В камеру его!
Упрямый осел…/
И однако же – сидит спокойно. Расслабился. уткнулся носом в грудь – едва тёплое дыхание щекочет до мурашек по обмирающей коже. Сопит – напомнив того пятилетку, что прятался в объятьях старшего брата от страшной сказки или вдруг превратившегося в ужастик мультика. Мать-Тьма, что же делать? Бегут минуты, время истекает. Бросили на произвол судьбы – Старейшины всегда так поступают, когда чего-то боятся или не понимают. Нет здесь никаких блоков! Просто нет… Ну откуда бы им взяться в этой пустоте? Пространство странное какое-то вокруг – не прощупывается дальше видимых границ, словно за горизонтом начинается вакуум. Но блоков нет – Сила льётся свободно, широкой волной, нигде не задерживается, а на границе – просто тает. Не отскакивает, не поворачивает вспять… Иссякает, как иссякает вода в слабеньком ручейке на жаре. А здесь холод. Что за чёрт? Хирн сказал – мама чай греет. Думает, попьём чаю, погреемся – и «серьёзный разговор», или как это у них называется? Суровый укор, «Уайет, как ты мог?» и разочарование. А последний месяц был почти счастливым, если не считать крисова разрыва ауры…. Мама поручала «позаботиться о зельях», разобрать травы и даже – «приглядеть за Крисом», а иногда подходила тихонько и обнимала неловко, словно стесняясь (наверно, это непривычно – обнимать взрослого парня и знать, что это твой два года назад рождённый сын…), но очень бережно, с любовью. Вряд ли она теперь так обнимет, даже если выберемся. Как теперь показаться ей на глаза? А как после всего разговаривать с отцом?
- Крис, не спи.
- Я не сплю… - Сонный, дремотно-дрейфующий голос. И больше не трясётся, сидит неподвижно, спокойно.
- Молодец. Нужно держаться.
- Ты там ломаешь блок? – интонации всё те же – равнодушные, ровные. Кажется, ему  про блок и не интересно на самом деле. Замерзаем….
- Стараюсь.
- Старайся… - Зевок. – Я уже не чувствую ног.
Нет здесь никакого блока! Честно. И, кажется, я тоже ног не чувствую. Но блока нет.  А где-то далеко, отделённые не только пространством, но и незримой границей междумирья, в тёплом светлом холле тёплого до умопомрачения дома ждут перепуганные родители. Они волнуются за младшего сына и злятся на старшего. Ох, что же делать?

Пока Уайет, весь в раздумьях (Ну, давай уже,  вытаскивай нас! Понравилось тебе здесь что ли? Или как?), хмуро молчал, холод побродил по телу, погулял, да и осел под сердцем, где ещё оставалась самая кроха тепла. Бороться с таким самоуправством было бессмысленно, да и желания, по правде говоря, не было никакого. Толку-то? Если Уай соизволит нас вытащить, то дома обогреют, а если нет – смерть от холода самая лёгкая. Сердце бьётся всё медленней и неторопливей, всё ленивей разгоняет стынущую кровь, а снится что-нибудь приятное, и под конец начинает казаться, что согрелся. Говорят, в снегу умирают с улыбкой на губах. Так что Крис решил: а ну его всё к чёрту, пусть как будет, так и будет. Правда, упрямство ещё теплилось где-то в мозгах, но вопрос:
- Уай, долго ещё? – был последним его агонизирующим писком. Ответ Уайета был уже не интересен, Крис уткнулся носом в грудь старшего, поморщившись от летучей боли в щеке, и отпустил себя, теперь уже с чистой совестью уходя в….
/…тепло на базе. А база в горах. Поэтому  её даже не прятали под землёй, только наложили поверху маскировку, и всё. А за толстыми бревенчатыми стенами базы действительно лежит снег. Эл уже  сбегала – разведала - знает же, что опасно, но, сорока такая, не слушает запретов временно немощного, сраженного коварным вирусом начальства – и даже принесла пригоршню белой «ваты» в озябших пальцах. Видимо, в доказательство, если кто не верит. А ещё принесла вкусный свежий запах Рождества – терпкий, горьковато-морозный и праздничный – и целую охапку остролиста. И где раздобыла? Промотавшийся в полубреду всё ночь, просыпавшийся, только чтобы увидеть рядом с собой то усталую встревоженную Эл, то спокойного, серьёзного Пита и гнавший их сквозь дурноту обратно по постелям, Крис уплыл в глубокий провал сна только под утро, а вновь проснулся только за полдень – и не узнал комнаты. Белые в чернильную крапинку гирлянды по стенам и с потолка (Крис пригляделся, предполагая новый виток бреда – но нет. гирлянды… настоящие… из документов что ли нарезали?), эти самые веточки остролиста и самодельные безыскусные снежинки – полуангел словно бы оказался в комнате какой-то детской секции самодеятельности перед главным зимним праздником. Нахмурился… и улыбнулся. Людям нужно снимать напряжение, так какая разница, что за способ они для этого изберут? Сел, потягиваясь и позёвывая,, и обнаружил ещё один удивительный факт – странную малолюдность обычно битком набитого помещения. Только благоухающая рождеством Эл прицепляет над дверью последнюю партию пряно-зелёного остролиста, да посапывают в своих спальниках Пит и Энди. Эти товарищи тоже вечно в недосыпе – бессменный целитель и лучший ломовик Лиги. Так что внезапные каникулы пойдут на пользу и им.
- Эл…, - тихо, старясь не побеспокоить спящих, позвал Крис. Девушка кивнула – дескать, услышала, обратила внимание – но не обернулась, сосредоточенно заталкивая последнюю задорно-резную веточку в букет, лихо, но слегка кривовато нацепила на композицию бумажный бант,  и только тогда отозвалась.
- Доброе утро, Крис. – подошла, присела на соседний спальник, поглядела с улыбкой. – Ты так крепко спал, хотя мы изрядно пошумели, пока украшали комнату, что я уж подумала, а не укололся ли ты волшебным веретеном? Ну, Спящая Красавица, как самочувствие?
- Да нормально вроде. А где все?
- В соседней комнате, готовятся к Рождеству. Пойдёшь посмотреть или будешь спать дальше?
- Погляжу. И чего это вы затеяли? Прошлый год и не вспоминали даже, что такой праздник вообще существует, а нынче…. Ты организовала?
- Я только предложила, организовали ребята сами. Понимаешь, в прошлом году ещё казалось, что эта дребедень с захватом мира временная, скоро утрясётся. Теперь уже никто не верит, что жизнь наладится, вот и хотя хоть как-то обустроиться, наладить существование… Наверно. Но это не важно. Не будем в такой день о грустном. Принести тебе завтрак в постель, или сам сходишь на кухню?
- Сам. Заодно погляжу, что там навыдумывали ребята. – Решил Крис. Поглядеть и правда было любопытно, да и не валяться же колодой, пока вся твоя боевая группа занимается неизвестно чем. «Неизвестно что» оказалось суматошным, немного бестолковым, но радостным. Явственное ощущение пребывания в детской секции накануне Бала года не проходило – взрослые дяди и тёти, хмурые бойцы и суровые лигистки в упоении резали снежинки, гирлянды, фонарики и елочки, а совсем уж неспособные к такой высокохудожественной деятельности занимались обсуждением культпрограммы на рождественский вечер. Появлению Криса возрадовались по меньшей мере как Второму пришествию – срочно нужна была санкция прямого начальства по поводу некоторых деталей вроде выделения прижимистой и экономной Анной лишней порции «дефицитных видов продовольствия» для праздничного ужина, а так же крепкий нажим на Питера с его бесценным запасом спирта – чтобы «не жмотился, а выделил на приготовление алкоголесодержащего напитка», как выразилась деликатная ломовичка Лиз. Санкцию Крис обеспечил, навырезал свою долю кривоватых дырчатых… пожалуй, снежинками это назвать было бы сложно… осьминогов каких-то… и под смех и возбужденные ехидные перепалки группки сочинителей сценария праздника отправился спать – проклятый вирус.
А вечером началось веселье. Удивительно, насколько легко и непринуждённо всё получилось – конкурсы, глуповатые, нескладные, сочинённые на скорую руку стишки, полное отсутствие смущения, почти счастливая Эл, забывший на время о своей утрате Питер, которого припрягли для изображения кактуса, утюга и сковородки в конкурсе шарад. И под конец Санта-Клаус с бумажной бородой и в красном…Хе… платке одной из девушек. При подготовке в ход пошли все подручные материалы. И – мешок с подарками, под дружный хохот, одобрительные комментарии аплодисменты вручаемыми каждому члену группы. Подарки со смыслом. Начали, разумеется, с любимого командира (куда уж без него), которому торжественно вручили какое-то бумажное кольцо… Долго мучится в догадках не пришлось – «Санта-Клаус» непробиваемо-серьёзным голосом Энтони объяснил, что это нимб святого – в комплект к уже имеющимся у Криса «крыльям» и феноменальному долготерпению, которым обладает руководитель – с такой оравой народу управляться и ещё ни разу ни на кого не наорать… Вместе с кольцом-«нимбом» вручили и менее обремененные намёками подарки – Энди вполне ожидаемо сунул в руки защитный амулет собственного изготовления, анна протянула удобный блокнот на пружине, дико застеснявшийся Питер – теплый свитер. Сказал, с позапрошлого склада сцапал, думал, кому-нибудь да сгодится. Что было странным образом очень кстати – у Криса как раз не было никакой тёплой одежды кроме зимней куртки…. А Эл протянула в руки бумажный, запакованный в десять слоёв пакет и велела открыть потом, когда все заснут, в темноте и под одеялом. Шутница. Крису стало стыдно – он сам про Рождество только вчера и вспомнил, и приготовить хоть кому-то подарки не успел. Очень стыдно. Впрочем, никто этого, кажется, не заметил. Под громовой гогот парней девчонки «вручали» следующей жертве, Питеру, «тысячу поцелуев» - по поцелую в благодарность за каждую спасённую жизнь. Уже смирившийся с неизбежный, замерший чуть дыша, пунцовый медик и стайка лезущих с поцелуями девушек – это нужно было видеть. Энди досталась «самая-самая мощная в мире магическая отмычка, снимающая любой барьер» - кувалда, позаимствованная из кладового помещения. Потом девушки обменивались открытками-заколками-косметикой-бусами-кольцами, у кого что сохранилось с мирных времен или окольными путями осело в их лигистские рюкзаки. Порастрясли свои оскудевшие женские «сокровищницы» и пораздарили друг  другу…. И было тепло, светло и удивительно… сказочно, как это бывает только в детстве и только под Рождество. Уютное ласковое умиротворение мягкими лапками пробежалось по лицам ребят, стёрло последние суровое морщинки многомесячного напряжения, сделав всех их внезапно юными-юными, почти беззащитными в нарочито беззаботном, безоглядном веселье. На миг защемило в груди – такое веселье бывает только тогда, когда завтра снова война. Но иногда – оно того стоит, потому что всё равно умирать. И Крис рассказала анекдот про трёх пьяных пси-эмов, Пит подхватил эстафету тоже своим профессиональным, про подслеповатого целителя…. Энди порадовал понятным только избранным, пестрящим жаргонизмами долгим повествованием о приключениях незадачливого ломовика в чужой магической лавке…. Ночью…. С целями не самыми достойными… Мерзкий вирус не позволил дослушать балладу о сивой кобыле,  голосом  Эл погнал в постель… Пришлось отправляться на боковую. Под веселый шум за дверью. Да, кстати, а в бумажном пакете, подарке Эллин, оказалась горсть шоколадных конфет с орехами – девушка прекрасно знает маленькие слабости своего командира. Крис засунул один сладкий батончик за щёку. да так и лёг, с головой уйдя в воспоминания. На Рождество в Холливел-мэнор всегда пахло остролистом и шоколадом…/
Уайет сонно клюнул носом, уткнувшись в тёмный затылок прикорнувшего брата. Это выдернуло Избранного из омута засасывающего льдистого беспамятства, заставляя с неизбежностью припомнить, что вообще-то сейчас он должен заниматься взломом несуществующего блока. С трудом выпрямившись, Уай с отчаяньем огляделся по сторонам – ну вдруг случится чудо, и кто-нибудь придёт их отсюда забрать.  Впервые лет за восемь Уай надеялся на чудо, а не на свои оказавшиеся не такими уж безграничными Силы. Хотя кто сюда придёт? Родители? Чушь. Ждать некого… Да и не хочется родителей видеть – страшно. Боязно их презрения. Если бы можно было Криса как-то отправить домой, а самому …уйти. Сбежать, спрятаться, затаиться и всё обдумать. Решить что-то для себя, в чём-то разобраться… Кстати, о Крисе…
Мерзлую сонливость как рукой сняло, когда Уай сообразил, что младший брат так и не шевельнулся ни разу за последние пятнадцать минут несмотря на довольно «буйное» поведение старшего. Неуверенно потряс соню за плечо:
- Крис, не спи! Просыпайся! Крис!
Не дождавшись отклика, снова потряс, теперь уже куда грубей. Не помогло, Крис не отзывался, наваливаясь тяжелым безжизненным кулём. Вялая рука брата скользнула по колену и съехала на холодную землю.  И Уай напугался по-настоящему, до дрожи, до пересохшего и так ободранного холодным воздухом горла, до хрипоты:
- Крис, Тьма побери! Да просыпайся же!
Непослушными закоченевшими пальцами зашарил по шее брата, чуть не помер со страху, так обмерло сердце, когда показалось – под кожей пропал, больше не бьётся жгутик артерии, что кожа слишком холодна, как бывает только у мертвецов. Но пульс всё же обнаружился, хоть и слабый, увядающий, как поникшая бутоном уже коричнево-багровая от старости роза. Не должен вот так сходить в нить, прерываться и мучительно надолго исчезать пульс у нормального спящего!
- Крис, ну давай, Тьма твою в задницу! Ты же живой ещё! Так просыпайся!
Кукольное тело сползло вниз, осело Уаю на колени, синие губы слабо, незаметно почти шевельнулись, но обессилено замерли. Звонкие пощёчины, вернейший способ приведения в себя потерявших сознание, заставили голову Криса мотаться из стороны в сторону, как у китайского болванчика. только и всего, но никак не повлияли на плотно сомкнувшиеся, мокрые ресницы.
- Крис! Крииииис!
А пульс – в линию, в противно орущий медицинский датчик, если бы дело было в Сан-Франциско Мемориал или ещё в каком медицинском заведении, хоть где, только не здесь! Хоть в психушке, хоть на Светлом Совете, хоть… дома! И плевать на всякие «серьёзные разговоры», презрение, обиду, даже  ненависть и всегдашнюю неприязнь. Даже пусть потом говорят, что ненавидят, пусть Крис снова повторит, что Уай ему больше не брат. Пусть, только бы…
- Крис, ну пожалуйста, не нужно меня так пугать! Крис!
От пощёчин здоровая правая щека даже не порозовела, не говоря уж… Уаю показалось,  что грудь брата вздымается всё реже…
/…Рождественское утро тоже было светлым и радостным, только, в отличие от ночи, тихим и задумчивым… На базу мягко опустилось безмолвие – почти все ребята оправились на улицу, под натянутый ради праздника магами-иллюзионистами Хэрриет и  Биллом тент невидимости, и теперь лепят снеговиков и перебрасываются снежками.  Крис тоже было высунул на улицу нос, но почему-то среди шума и почти детского возбуждения захотелось покоя, тишины и сосредоточенности – заглянуть в себя и понять, что же изменилось. Буквально через три минуты в комнату возвратилась и раскрасневшаяся с мороза, необычно серьёзная Эл. Уселась рядом, задумчиво поскармливала огню очага  бумагу обёртки со своего подарка, тоже о чём-то усердно размышляя или что-то припоминая. Но задумчивости Криса не помешала, только сделала её более приятной и праздничной. Над базой плыло первое утро второго Рождества Эпохи Повелителя Уайета…/
Если Крис …умрёт (мысленно-то это произнести почти невозможно, а уж вслух…), то это будет всецело вина Избранного. Чёртова ЕГО вина! Зачем было тащить брата в это грёбаное место?! Но ЕГО теперь нет, и никто не скажет, куда ЕМУ взбрело в голову отправиться. Господи, да помогите хоть кто-нибудь!
Трясущимися руками-граблями Уай снова полез искать пульс брата, растирать холодную грудь, но бесполезно. Ничего не изменилось.  Через пять минут всё будет кончено. Вдох, поверхностный, слабый…. И выдох. Вдох. И выдох… Всё больше интервал между ними… Крис, да дыши же! Не смей засыпать…навсегда! Крис, ну пожалуйста, ты же умница, герой, упрямый ослик, ты же никогда не сдаёшься! Тьма. Крис, ты же мне нужен! Ты маме нужен и папе! Серьёзно! Хоть ты и не веришь, но папа действительно тебя любит! Этот, нынешний отец, он другой, он лучше! Я знаю, я видел, как он тебя любит! И не так уж здесь холодно! Видишь, я же живой, значит ничего, терпимо! Крис, дыши!
Но в собственных заледеневших пальцах Уая не осталось ни капли тепла, чтобы отдать его так остро нуждающемуся брату. А потом синие губы скривила неуместно счастливая улыбка, от которой по щекам потекли ледяные колючие слезы. Уай знал, что такая улыбка значит – когда становится легко и радостно, когда крылатая душа уже не цепляется за тело, когда она готова отправиться куда-то… далеко, где тепло и светло. Сквозь пелену слёз  Уайету показалось, что следующего вдоха брата он не дождётся. И секунды… секунды…Ну, дыши! Господи, пожалуйся! Великий Свет! Ну я-то – понятно, отвернулся от тебя давно и качественно, но Крис-то за что? Он же никогда… Чёрт, ты ему просто обязан! Пожалуйста… Был бы здесь отец, он бы…Тьма, нет! И нужно… нужно домой срочно. Крис, ты же живой  ещё! Живой, и не смей умирать!
Давясь теперь уже не сдерживаемыми рыданиями, такими же безутешными, как надсадный детский плач, Уайет прижал к себе тяжелое тело, уткнувшись в холодную, чуть подрагивающую грудь зарёванным лицом, уговаривая ещё только пять минут продержаться, сейчас папа будет, он поможет… И зная, что всё это вранье, что никакого папы не будет, потому что блок всё-таки есть, а значит…
В следующий момент обожгло, оглушило аж до головокружения – теплом и шумным светом родного дома. Испуганные возгласы, Криса буквально вырывают из рук, на плечи падает что-то тёплое… Дальше Уайет не помнил. Кажется. временно отключился, а снова соображать начал только тогда, когда безумно заболели – словно ножом режет – оттаивающие конечности, яростно сопротивляющиеся горячему току крови, зато по лицу растекалось лёгкое-лёгкое. невесомое онемение, и следом – истаяла боль в разбитых губах и ушибленной скуле. Перед самым носом обнаружились чужие льющие светом ладони, и сначала показалось, что это отец. Но стоило шевельнуться, как ладони ушли, а за ними обнаружилось лицо глубоко удовлетворенного, сияющего Старейшины Хирна:
- Очухался, парень? Я же говорил – всё у тебя получится…
После Исцеления ещё непослушные губы нехотя сложились в неуверенное:
- К…Крис?
- С ним занимается твой отец, - кивнул куда-то вбок Хирн, складывая руки на груди. Присел рядом – Уай обнаружил себя полулежащим на диване, почти под подбородок завёрнутым в толстое ватное одеяло. А на соседнем диванчике, вероятно, пристроили  Криса, только сейчас его не видно из-за спин сгрудившихся вокруг родственников – тёти, мама и, разумеется, отец. Кажется, они встревожены не на шутку. Что там происходит-то? В ответ на невысказанный вопрос Хирн неопределенно пожал плечами:
- Твой брат оказался менее морозостойким, чем ты. Но ничего, с ним тоже всё будет в порядке.

Видя, что спорить и скандалить начальство не настроено, а настроено спать – сонно хлопает глазами, перемещаться по комнате вредные подчиненные начали медленно, плавно, тихо и грациозно, как балерины на сцене Мариинки. На диво споро  и толково принялись исполнять поручения. А между делом притащить одного из технарей, Люка, и тот ловко и почти непринужденно избавил от наручников. За суетой и аккуратными шепотками деликатных ребят Крис и сам не заметил, как уплыл – сон подкрался незаметно, а, подкравшись, затопил полуангела с головой. Снилось что-то страшное, неприятное, зловещее. Чернеющая, дышащая паром в ночи прорубь, так и ждущая желающего в неё «заглянуть», недобрая луна высоко в небе, горящий, чадящий в небо, жалобно стонущий в огненной горячке лес, непроглядный мрак и пустота в голове и в груди – чувство безысходной и невозвратной потери. Сны, один другого неприятней, но держали крепко, как поймавшая полудохлую уже мышку кошка. Иногда сквозь пелену пробивались приглушенные голоса, но сон был сильней… Мороз в нем крепчал…
***
Уайет знал, что это за кристаллы. Но вот вспомнить, откуда они в карманах взялись, не мог. Должны были погибнуть в огне, как ненавистные серые… Но по злой иронии записи последних минут… жизни Криса…горячий комок… Душит и давит… выжили и даже каким-то образом оказались в кармане. И Уай действительно не хотел… Но был вынужден – пробежать по граням пальцами, привычно уместить на грязных коленях и смотреть.

Итак, дальше к.к и Анналы продолжаются в "Времени". Выложила новую главу. Часть. там правила, но в соновном вам известно.
http://zhurnal.lib.ru/o/ogenxskaja/vremia-ob.shtml
Сейчас пишу часть, повященную попадению Яна в плен к Леше. Ну. Колизей, который я вам обещала в рамках "Пока боги спали". Желающие могут попросить в личку кусок личку - те, которые затят новенького, а отредактированная глава их не устраивает.