Вот, очередной эксперимент. И, как оказалось, моя БОЛЬШАЯ МЕЧТА на этот год.
Повествование будет идти тремя новеллами, связанными только общим временем и одним общим событием. Каким – поймёте потом. Ну и  - декорациями. Это второй год после захвата Уайетом мира.
Первая новелла будет посвящена  «маленьким людям» - бойцам одной из групп Сопротивления. Вторая – Крису и Уайету. А третья – взгляду «с другой стороны» - вампирам.
Новеллы почти дописаны. Буду постепенно перепечатывать и выкладывать.

///
Кое-кто куски уже читал, но   сегодня они узнают, что было дальше....

Пока боги спали.

Легенды Сумерек

Крылья есть у всех,
У каждого свой путь наверх…
Есть у каждого своя
Дорога в никуда…
Грешных и святых,
Нищих и царей земных
Одинаково пытает
Разная судьба…
Маврин. Падший.

1.

Подходил  к концу второй год Эпохи Повелителя Уайета. «Счастливого нового мира», как называли Эпоху повстанцы, с горечью кривя губы. Дела у Сопротивления шли ни шатко, ни валко. Если говорить совсем уж честно, то - просто отвратительно. И чем дальше, тем становилось хуже.
Рафаэль Ванчицетти, руководитель одной из боевых групп, вполне отдавал себе отчёт в том, что Сопротивление если и добьётся поставленных целей, то произойдёт это навряд ли при его, рафаэлевой, жизни… Впрочем, это его вполне устраивало. После гибели беременной жены Рафаэля вообще мало что интересовало. И в Сопротивление он пошёл не для того, чтобы отмстить, как  считали многие. Они очень плохо знали Рафаэля. Когда первый шок отпустил, мужчина вполне трезво рассудил, что месть Лейлы ему не вернёт. Просто, решив, что жить ему больше незачем, он собирался употребить лично ему больше не нужную жизнь на полезное дело. Он всегда был прагматиком.
Раф зевнул, пружинисто поднялся с узкой койки своей маленькой, тесной, тёмной комнатушки. Кроме койки в помещеньице были письменный стол, пожалуй, слишком громоздкий для комнатушки, стул,  маленький стенной шкафчик и раковина. Вот, собственно, и всё. Ни одной яркой детали, ни одной фотографии или какой-нибудь памятной безделушки. Ничто не оживляло этого унылого казарменного однообразия. Если бы случайный гость заглянул в шкафчик, то и там, кроме смены белья и бритвенных принадлежностей ничего интересного он бы не обнаружил. Уйдя в Лигу, Рафаэль не оставил себе ни одной вещи из той прежней, почти счастливой жизни.
Вчера «в полку» снова прибыло. Командиру Ванчицетти буквально навязали нескольких «слюнявых щенков», как он окрестил про себя троих парней и девушку - новых бойцов группы. Пока они осваиваются, но уже сегодня  следует приступить к тренировкам. А для начала - ознакомиться с их «послужными списками»… Несколько  листочков, которые необходимо будет сразу же по прочтении уничтожить. Несмотря на эту обязательную меру предосторожности, информации в таких досье обычно немного. Имя, чаще всего - выдуманное, скупой психологический портрет, возраст, операции, в которых боец участвовал, способности. Всё.
Раф задумчиво перетасовал листки.
Янек Ичи… Это тот, чернявенький….Совсем жалко выглядел вчера, когда замёрзших, промокших до нитки «бойцов» портал автоматического переноса забросил на базу.
Лейн Эрскин - голубоглазый  блондин. Откуда-то с севера… Во всяком случае, он так сказал. Катрин Рейли, та самая девушка. Рафаэль поморщился и быстренько пролистнул страницу.
И четвёртый - Ирвин Бурхард. Его Раф плохо разглядел. Что-то огромное, шкафоподобное… Наверняка канадец.
Раф подумал, отложил досье Катрин «на сладкое» и углубился в чтение, по ходу  автоматически заштриховывая маленьким обгрызенным карандашом поля листков. Всё оказалось не так уж плохо. Эрскин, судя по количеству боевых операций, опытный вояка… Двадцать четыре года, три из которых отдал службе в танковых войсках. Да ещё маг-пирокинетик. Такого хорошо для борьбы с «кровососами» направлять. Бурхард рекомендован как дисциплинированный, исполнительный солдат. Из Сил -  телекинез и левитация.  Воевал меньше, чем Эрскин, но тоже немало… Двадцать два года.  Правда, Янек Ичи всё же оправдал опасения Рафа. Не имеет опыта боевых действий, в операциях не участвовал, в группу направлен сразу после обучения. Силы неплохие - взрывание, работа с энергиями. Перенос… Что ж, «новое приобретение» единственное из всей группы владеет переносом. Хоть что-то. Но мальчишке всего семнадцать. Вряд ли он так уж хорошо освоил свои таланты. И пороха ещё не нюхал. Отдать бы его в «сосунковый корпус»… Эх, нельзя. Приказ есть приказ.
Раф ещё раз пробежал глазами три досье, проверяя, не упустил ли чего. Аккуратной стопочкой положил на край стола. Долго выравнивал их - уголок к уголку. Потом бросил это занятие, сообразив, что просто оттягивает неприятный момент перехода к досье Рейли.
Он просто не мог заставить себя его читать.  От участия в борьбе женщин Рафу до сих пор становилось не по себе. Попадания в своё подразделение представительниц «слабого пола» он до сей поры благополучно избегал. Перед глазами по-прежнему, спустя полтора года,  стояло мёртвое лицо Лейлы… А в особенности - её вспоротый живот…  Эти суки её насиловали… И пытали… А Рафа рядом не было, чтобы её защитить. Такую маленькую, такую слабую. Подонки, сволочи, уроды! Ненавижу!
Рафаэль пару раз сжал и разжал кулаки,  часто-часто заморгал. Со смертью мужчин-бойцов он ещё мог как-то примириться. Но в каждой мёртвой женщине ему неизбежно виделась Лейла. Это невыносимо. Раф давно бы покончил с собой, но пользы с этого? … Лейла бы этого не одобрила.
Раф печально вздохнул и всё же открыл досье Катрин, пытаясь увидеть  в той вчерашней растрёпанной девушке  всего лишь очередного бойца. На первых же строчках Рафаэль удивленно приподнял брови. Присвистнул. Ого! А девчонка-то не промах! Награждена за участие в операции по взятию Нового Колизея! Дельце было жаркое… Освобождали гладиаторов – попавших в рабство магов… Рафаэль тоже участвовал. Народу перебили немерено. С обеих сторон. Значит, она сражалась где-то рядом… Почти боевые товарищи. Что ещё? Ещё - полтора десятка крупных операций… Опытный боевой маг – теле- и пирокинез, левитация, взрывание. 22 года… « Совсем ещё девочка…» - с жалостью подумал Рафаэль. Ему самому было тридцать, но себя он давно считал глубоким стариком, который продолжает жить лишь по какой-то нелепой случайности. И внутренне соглашался с кличкой «Дед», которой за глаза наградили его бойцы группы.
Впрочем, возраст сейчас не имеет особого значения. Рафаэль сам однажды присутствовал на совещании руководителей Лиги. Там выступал легендарный Кристофер Холливелл, братец Повелителя, так его разэтак. Так вот, этому Кристоферу Раф больше двадцати одного года бы не дал. А уж его ближайшее окружение… Такие же детишки… Рафаэль, помнится, в их возрасте в колледже учился и в секцию плавания ходил… Но уж такое сейчас время…
Ванчицетти равнодушно пробежал глазами длинный список подразделений, в которых Рэйли воевала до этого. А вот последние строчки поставила его в тупик. В разделе «Психологический портрет» значилось: «Перенесла тяжелую психическую травму на сексуальной почве. Имеет ярко выраженную склонность к агрессии. Вспыльчива. Психически неустойчива.» Ну, и что это значит? Уж не потому ли она так часто перебирается с места на место, что у неё проблемы с «этим»? И теперь её решили спихнуть «старому - доброму Ванчицетти», у которого без малого тридцать человек здоровых парней, больше года женщин видевших только на м-кристаллах и в визио-шарах? И что у неё за «психическая травма»? Надо будет выяснить получше, да поговорить с ребятами. Чтобы девочку не трогали. Даже в шутку.
Итого – пополнение в четыре бойца, двоих из которых лучше бы и не присылали вовсе, взамен шестерых опытных «боевиков», погибших в прошлой стычке. Шикарно!
Раф в сердцах скомкал листки, швырнул их в пепельницу и щелчком поджёг. Потом встал. Пригладил свои густые чёрные волосы, доставшиеся в наследство то ли от отца-итальянца, то ли от матери-еврейки. Задумчиво провёл рукой по колючему подбородку. Но бриться было лень. Эти три недели затишья сделали Ванчицетти ленивым. Может, это и затишье перед бурей, но если дойдёт до «горячего»… Раф сомневался, что его не соскобленная вовремя щетина  существенно повлияет на обстановку.
И вообще, пора начинать тренировку.
От размышлений Рафаэля отвлёк торопливый стук в дверь и крики:
- Раф, открой! Да открой же!
Ванчицетти распахнул дверь и сердито уставился на стучавшего:
- Что случилось, Энгер?
- Командир, в тренажерке новая девчонка с Куртом дерётся!
- Уже иду! – Рафаэль прихватил куртку и поспешил в зал, отведенный для тренировок. « Ну, вот! Началось! Не было печали…».
Из противоположного конца коридора доносились возбужденные крики и ругань. Когда Ванчицетти вошёл, всё уже закончилось. Рослый, мускулистый Курт судорожно дёргался на полу. А сверху нависла новенькая. Её колено упиралось в горло хрипящего парня. Тёмно-русые волосы растрёпаны, тёмные глаза горят диким огнём. Ни дать, ни взять – рассерженная кошка. Вот бой-баба!
При появлении Рафа воцарилась тишина.
- Боец Рэйли, немедленно отставить! – свирепо гаркнул Рафаэль.
Девушка неторопливо повернула голову. Презрительно, с вызовом оглядела мужчину и, помедлив, ответила:
- Так точно, командир!
Расчетливо вдавила колено сильнее, так что Курт захлебнулся невнятным стоном, склонилась ещё ниже и прошипела:
- Больше никогда так не говори! – и убрала, наконец, ногу. После чего спокойно поднялась, одёрнула рубашку и отряхнулась.
- Боец Рэйли, если я сказал «отставить», то Вы должны «отставить» немедленно, чёрт возьми!
- Так точно, командир Ванчицетти! – наглая девица ухмыльнулась во все тридцать два зуба.
- Энгер, доложи по форме!
Ричард Энгер шагнул вперёд, вытянулся во фрунт и официальным тоном начал:
- Боец Курт позволил себе оскорбительное высказывание в адрес бойца Рэйли, после чего боец Рэйли напала на Курта…, – и сбился на восторженное. – И, Раф, девчонка завалила Курта! Без всякой магии!
- Ясно. Если бы вы вздумали тут ещё и магией баловаться, всем бы головы поснимал! – а про себя Рафаэль подумал: « Хорошо хоть, всё обошлось. Кажется, ребята не жаждут отомстить. Значит, уже за свою сошла». – Теперь. На первый раз, боец Рэйли, наказания не назначаю. Но за нарушение общественного порядка у нас полагается дополнительная работа на кухне и три часа тренировок сверх нормы. Курт, сегодня это относится только к тебе! Марш на кухню!
Курт сердито засопел, поднялся и, растирая шею, вышел из помещения. Раф продолжил:
- Остальным бойцам я настоятельно рекомендую  впредь  не «позволять себе оскорбительных высказываний в адрес бойца Рэйли». Вам понятно?
В ответ послышались разноголосые «так точно», «понятно», «да, Рафаэль». Раф успел заметить, как на лице девушки быстро промелькнула и исчезла довольная усмешка.
- Тогда приступим. Сегодня отрабатываем нападение на склады, охраняемые вампирами.
Никаких эксцессов больше не было, новенькие показали себя с лучшей стороны. Даже молоденький Ичи. Команды выполняли чётко, почти сразу подстроились под группу и до конца шли в общем темпе. Сколько Рафаэль ни приглядывался, особенно к Янеку и Катрин, но так и не смог обнаружить ни малейшей огрехи. Придраться было не к чему. Только вот… Катрин эта… Слишком уж на Лейлу… похожа… Как сестра родная…
Уже отпуская усталых магов, Ванчицетти как бы ненароком попросил остаться Энгера. Когда бойцы покинули зал, Раф присел на мат и жестом предложил присесть Ричарду. Тот пожал плечами и присел рядом.
- А теперь, Дик, рассказывай, как всё было. И поподробней.
- Да так и было, Раф… Курт сам нарвался.
- Нарвался… А что он сказал?
- Да, в общем, ничего особенного. Он же не знал, что у девочки крутой нрав. Что-то типа  того, что « у такой красотки должен быть мужик». И что она, если хочет, может на него рассчитывать…
- Отлично, – заскрипел зубами Рафаэль. «Сразу – и по больному месту. Курт, конечно, шутил. Грубовато, но  зла он ей точно не желал.  Но Катрин-то этого не знала! Подумала, что нарвалась на очередного «тупого самца». Или как там женщины о нас говорят?» – А как она тебе в целом? Как её встретили бойцы?
- Да нормально. Но, Раф, ты же знаешь. У нас в отряде до этого не было женщин. Так что проблемы ещё будут. Она многим понравилась…
- Понимаю…. Слушай, я уж не буду вас всех воспитывать, но у Рэйли, судя по досье, какие-то проблемы с психикой. И именно на почве таких вот приставаний. Видимо, где-то досталось. Так что передай парням, чтобы её не трогали. Хорошо?
- Конечно. Сделаю, что смогу. То-то я смотрю – заводится с пол-оборота.
- И ещё… Приглядывай за ней. Она, конечно, за себя постоит, но не думаю, что ей это нравится. Я не всегда рядом бываю, а тебя ребята слушают.
- Хорошо. А как вообще получилось, что к тебе женщину направили? Ты ведь всегда был против? – Дик Энгер был старым приятелем Рафа. Работали вместе. По магической части. Просто Дик позже пришёл в Сопротивление. А то сейчас тоже бы был командиром, а не рядовым. Поэтому, на правах друга, Энгер иногда мог задавать Рафаэлю личные вопросы. Если тот позволял.
- Да, всегда был против. Но в этот раз меня не спрашивали. Я сам не знал, кого пришлют. Видать, в Центре совсем туго стало.
- А то. Раф, тебе не кажется, что всё катится к чертям?
- Ох, Дик!... К чертям всё давно укатилось. Так что живём мы с тобой в аду… Хвала Высшим силам, мне на это плевать.
- Всё ещё … Лейла? Так же плохо?
- Лейла, Дик, Лейла… Иногда – выть хочется, а иногда – ничего, терпимо. А вот что ТЕБЯ сюда занесло, так и не пойму. Тебе –то чего не сиделось? Зелья-то всегда нужны… При любом режиме.
- Плохо же ты меня знаешь, - с лёгким укором ответил Дик. – Я Светлым родился, Светлым и умру. Так что не мели чуши… Просто сил больше не было на всё это смотреть. Тошно стало.
- А здесь ты, вероятно, просто отдыхаешь духом…
- Не передёргивай. И здесь плохо, но там хуже было. Это ты просто рано ушёл… А за девочку не волнуйся – пригляжу… Это ты потому, что она на Лейлу похожа?
- Заметил? … И поэтому, и не поэтому…  Понимаешь, не должны женщины воевать… Ладно, пойду. Скажи ребятам, что сегодня тренировок больше не будет. Могут расслабиться, в карты перекинуться… Они это заслужили.
- А сам ты опять запрёшься в своей «коробке» и будешь заливаться вискарём? – проницательно полуспросил, полуконстатировал Дик. – Приходи лучше к нам. Гитара теперь есть. Посидишь, послушаешь… Если будет настроение, сам споёшь…
- Неохота…
- Ладно, шут с тобой, - махнул рукой Энгер. – Но я бы на твоём месте всё же сходил…
- Не дай Бог тебе на нём оказаться, - проворчал Рафаэль, вставая. Прошёлся по залу, иногда кое-где  смахивая пыль, сдвигая маты и мишени.
Дик ободряюще хлопнул друга по плечу и вышел…
Раф остался один. Неторопливо загасил люмо-шары… Проверил прочность магического барьера… Осталось только обойти базу. Благо, она небольшая. Шестнадцать комнатушек, из них две – одноместные… Одну из них занимает Ванчицетти, вторую вчера выделили Рэйли. Остальные рассчитаны на проживание в них двух человек. Очччень компактное. Ещё на базе имеются кухня, тренажёрка и небольшой холл…
Ну, за «нумерами» маги сами присмотрят. А вот проверка  надёжности защиты других помещений на совести командира.
А потом, действительно, можно будет пойти и напиться до отупения. И заснуть без сновидений. Вырубиться. Но сегодня почему-то не хотелось. В Рафе проснулось любопытство. Впервые за полтора года.

=======================

Раф аккуратно защёлкнул задвижку двери… Достал из дальнего угла стола бутыль очень дешёвого и очень забористого виски. А другого в Лиге уже давно не было. Разве что иногда с добычей везло… Но очень редко.
Налил жидкость в кружку. Несколько минут просидел над ней, разглядывая своё отражение  в мутной поверхности. Встал, походил по комнатушке….
… Рафаэль и сам не понял, как оказался в гостиной. Ноги вынесли…
Ребята уже собрались. Ванчицетти присел на одно из освобождённых для него  удивлёнными бойцами (ну, ещё бы – раньше командир своими посещениями такие вот вечера не баловал. И его уже давно прекратили приглашать даже из вежливости.) мест, поближе к Энгеру. Огляделся – новенькие держатся особняком. Девушка сидит с мальчиком этим – Янеком. Невооружённым взглядом видно, что паренёк  чувствует себя неуютно – самый молодой здесь. Да и робеет перед «настоящими боевыми магами». Бурхард взгромоздился на хлипкий в сравнении с его мощным канадским телом табурет с таким замкнутым, недовольным видом, что диву даёшься – зачем вообще пришёл? Может, считает, что эти «посиделки» - какой-то обязательный ритуал? Удовольствие получает, похоже, только Эрскин.
Катрин сидит спокойно. На коленях – раскрытая на середине книжка. Интересно, что читает? Только сейчас Рафаэль хорошенько разглядел новенькую. На тренировке как-то не до того было. Если честно, не так уж и похожа на Лейлу… Сходство, пожалуй, только общее – рост, цвет волос, фигура. Хотя… Сейчас уже и не воскресить в памяти любимого лица.  Образ подёрнулся дымкой времени, размылся, поистёрся… Не вспомнить, какой у неё был носик… какие губы… Фотографии жены Рафаэль  тоже не сохранил…  Зачем?
Между тем ребята достали гитару, и она пошла по кругу. Больше половины членов группы, как оказалось, умели играть…. Песня следовала за песней… Вспоминали кто что мог… Кто-то пел весёленькие балладки, кто-то даже припомнил миленькую детскую песенку… Кое-кого просили  спеть ещё. Рафаэль расслабленно обмяк на своём стуле и молча внимал музыке, искоса поглядывая на четвёрку новых бойцов. Катрин слушала очень внимательно, иногда слегка морщась, если  очередной певец фальшивил. Янек – непонятно, слушает или просто сидит с отсутствующим видом…. Бурхард слегка оттаял и выглядит уже не так сердито. Эрскин даже спел…
А сегодня не слишком весело. Видимо, «старички» никак не могут освоиться с новыми лицами. Поэтому шутки сегодня робкие, а завязавшиеся было разговоры тут же и затихают. И Раф сразу почувствовал, что центром притяжения стала единственная в коллективе женщина. На неё постоянно поглядывают, иногда о чём-нибудь спрашивают, пытаясь втянуть в беседу. Но Рэйли отвечает односложно…
Наконец, гитара дошла и до Рафаэля. Энгер сунул её в руки рассеянного командира и предложил:
- Споёшь?
А почему бы и нет? В своё время Ванчицетти неплохо пел… Если бы всё сложилось несколько иначе, мог бы и в певцы пойти. Он не думал, что стал бы действительно популярным, но на кусок хлеба доходов хватало бы.
- Спой нам «Лунную ночь». Помнится, у тебя здорово получалось…
- Нет, я её больше не пою… - Раф замер над гитарой, склонив тёмную голову и полуприкрыв глаза… К чему-то прислушиваясь? … Что-то вспоминая?... Легонько тронул струны… - Думаю, это подойдёт…
И тихо,  сначала неуверенно, запел. Но постепенно голос его окреп. И так неплохой, от долго сдерживаемых чувств он приобрёл волнующую глубокую хрипотцу, к которой так упорно бывало, шли  иные  известные певцы…

Одни, столько лет
Мы возводим замки и храмы,
Рождённые по воле рока жить…
Богам веры нет.
Снова каждый выберет сам
Свой путь, свой крест, свою судьбу и нить…
Не плачь, не жалей, не зови…
Слабому - плеть, вольному – воля…

Вот уж, воистину, здесь каждый выбрал… А слабые – остались ТАМ.
Потом Раф оторвался от гитары, почувствовав на себе настойчивый взгляд. Катрин! Она сидела, напряженно, до белизны сцепив пальцы на обложке книги, впившись глазами в лицо Рафаэля. В расширившихся тёмных – во всю радужку –  зрачках плясали… давно подавленные чувства?... сцены прошлого?...не исполнившиеся мечты? Искусственный голубой свет люмо-шаров резко очертил суровые складочки у губ, сдвинутые брови. Рафа поразило это лицо – застывшая маска обреченности. И больше мужчина от него не отрывался… Всё остальное исчезло…
Рафаэль смотрел и пел… Пел и смотрел, как каждая строчка отражается в этих больших тёмных омутах.

Мой мир слов пустых
Глаз холодных и слепых.
Кто привёл меня сюда,
Демон или рок?
В город смыслов,
В рай халдеев и лжецов,
Где забыты честь и совесть,
И воспет порок…

Девушка чуть слышно выдохнула, будто до этого сидела, задержав дыхание…
Рафу почему-то стало жутко. Он чуть помедлил… Не более четверти такта… Но всё же закончил, почти через силу:

Зеркала небес
Взгляд мой отражают…
Дай мне сил дойти!
Не оставь меня…

Последние слова Раф почти прошептал…. Девушка тихонько всхлипнула под затихающий гитарный перезвон. Но, кроме Рафаэля, этого никто не заметил. Все молчали, погружённые в свои мысли… Что значит « …дай мне сил дойти» для этой девочки? КУДА идёт Катрин Рэйли? И куда хочет попасть?
Как во сне, Рафаэль впихнул вмиг потяжелевшую гитару в чьи-то руки. Странно, а до этого она казалась легче пёрышка… Кажется, его уговаривали спеть ещё. Но он только мотал головой. Инструмент перекочевал к Райану…. Немного погодя Катрин тихонько встала и вышла. Постепенно  любопытство Рафа иссякло. Ему стало скучно, потянуло обратно, в комнату, к уже заждавшейся бутылке.
Для приличия  он посидел ещё с полчаса, потом так же тихо встал и вышел. Ребята, с большим интересом слушавшие какую-то скабрезную песенку, не обратили на его уход никакого внимания.

В коридоре было пусто и холодно – энергию на его обогрев не тратили. Её отдавали на удовлетворение других, более насущных потребностей. Раф запахнул куртку и поспешил к себе. Он уже подошёл к двери вплотную и взялся за ручку, когда сзади послышался шорох шагов. По старой привычке (довольно часто спасавшей ему жизнь, между прочим…) Ванчицетти резко развернулся  и чуть присел, готовясь к нападению. И выдохнул:
- Рэйли?! Вам что-то нужно?
- Ничего, командир Ванчицетти. Я всего лишь хотела спросить, как называлась та ваша песня… - смущенно ответила девушка, упорно разглядывая пол…
- Во-первых, в «нерабочее» время бойцы называют меня просто «Рафаэль». Во-вторых, песня называется «Рождённые жить». И она не моя. Ей уже лет двадцать, а то и больше….
- Спасибо, ко… Рафаэль. Вообще-то я тоже – просто Кэт,– она немного помялась и закончила:
- Тогда – спокойной ночи?
- Спокойной ночи, Кэт…
Раф повернулся к двери  и продолжил движение. В комнате он грубо сорвал куртку и сердито бросил её на кровать. Его не покидало ощущение, что Кэт приходила не только чтобы узнать название песни… Было что-то ещё… Но чего она хотела? Рафаэль раздражённо фыркнул и тяжело уселся за стол. Повертел в руках кружку с выдохшимся виски, придирчиво понюхал. Подумал и вылил напиток в раковину. Налил свежий. Выпил. Отдышался, отёр заслезившиеся глаза. Снова налил. Снова выпил. Но блаженное отупение не наступило. Стол, правда, начал раскачиваться… И чем дальше, тем сильнее.
Чтобы этот странный эффект не мешал думать, мужчина опустил голову на сложенные руки. Но это не помогло. Тогда Раф понял, что больше выпить не сможет – организм не примет, кое-как запихнул бутылку в стол и мешком бухнулся на койку. Долго валялся без сна, продолжая чувствовать под собой медленно вертящуюся над пропастью кровать… А потом всё же рухнул в чёрную бездну.

===============

Постепенно всё вернулось на круги своя… К новеньким привыкли. А после первой совместной операции и забыли, что они – новенькие. К Катрин больше не приставали. То ли Дик постарался на славу, то ли поняли, что себе дороже. А может – и то, и это… А вскоре девушка превратилась в такого же боевого товарища … Её так же дружески хлопали по спине, обменивались с ней похабными шуточками…
А ещё – очень тактично, незаметно оберегали. В вылазках  рядом с ней  каждый раз, как бы случайно, оказывался кто-нибудь из парней. Прикрыть спину, помочь…
И как-то потом Рафаэль узнал, что Курт извинился перед Кэт за тот инцидент…
И - Раф заметил странную вещь – с появлением женщины члены группы стали гораздо терпимей к слабостям ближних, меньше срывались друг на друга…
В общем, время шло, а Раф всё наблюдал… Месяц, другой…. Наблюдал, как она смеётся… Всегда негромко, но искренне, и от её смеха разглаживаются вечные морщинки на лбу молчуна и ворчуна Бурхарда.  Как говорит – тоже негромко, как будто слегка стесняясь,  но к её словам прислушиваются. Как читает свою неизменную книжку, сидя в уголке, пока ребята режутся в карты или бренчат на гитаре. Играть она не умела – ни в карты, ни на каких-либо музыкальных инструментах, но пела. Слабым, однако нежным и верным голосом. Почти по-детски… Только уверенней. А глядя на неё, тренирующуюся, Рафаэль начинал подозревать, что она неплохо танцует.
Впрочем, она не танцевала, да и смеялась не часто.
Странное дело, иногда Рафаэлю казалось, что за ним тоже наблюдают…. Наблюдает. Иногда мужчина ловил заинтересованный, внимательный и … ещё какой-то, непонятный совсем … взгляд тёмных глаз…
Кстати, Рафаэль теперь определенно не понимал, как это могло быть время, когда Кэт не было в отряде. В это как-то уже и не верилось. Казалось, что боец Рэйли была всегда – спокойная, умелая, дисциплинированная… Только вот… Даже неплохо, что операций было так мало. Потому что теперь каждая новая вылазка заставляла Ванчицетти лихорадочно перепроверять планы на десять раз, и всё равно не спать полночи, боясь только одного – не предусмотреть всего и всё-таки подставить под удар Катрин…. Ну, и Янека. Маленький он ещё…

====================

Это случилось где-то на Эквадоре… В неприятном соседстве с вулканом Котопахи. Условно спящем, но кто знает, что может произойти?... Отряд прочно, по самые уши засел на очередной базе. До какого времени – не известно. Или среди ночи выдернут, или ещё месяц промаринуют… Климат местечка позволял предполагать, что в любом случае раньше все заплесневеют и покроются мхом. Дожди – круглые сутки, влажность такая, что тюфяки на кроватях отсыревают, как ни просушивай… С базы выйти нельзя – опасно. Да и не очень-то тянуло, разве что у кого возникнет желание прогуляться по болотам, кишащим всякими симпатичными зубастыми «сюрпризами». В помещениях базы было не особо весело – делать нечего, мрачно, даже тренировки маги стали воспринимать как развлечение. Пользуясь этим, Рафаэль увеличил время тренировок до  пяти часов в день.  Большего из боевиков «выжать» уже нельзя было. Поэтому свободного времени всё равно оставалось более чем достаточно. И ребята пытались убить его как могли.
И сейчас все собрались в небольшом полуподвальном помещении, в последние  дни служившем отряду тренажерным залом. Гитара вяло ходила по кругу, надолго не задерживаясь ни в одних руках… Кэт со скучающим видом  листала, вероятно, уже зачитанную до дыр книжку. Рафаэль с тоской вспоминал дрянной, маслянистый, вонючий виски, закончившийся ещё позавчера. Откровенно говоря, пить такое можно только в самом-самом крайнем случае… Крайний случай уже давно наступил… И даже более, чем наступил.
От печальных мыслей Рафа отвлекла гитара, ткнувшаяся ему в руку доверчиво, как слепой котёнок. Он хотел толкнуть инструмент в следующие руки, но… Замер, поймав взгляд Рэйли. Тревожно-ждущий, какой-то… молящий… И не положил гитару в уже раскрытые ждущие ладони соседа. Кэт прикрыла книгу и отложила в сторону. Только сейчас Раф заметил, что это Неруда… Как странно… Рафаэль думал, что Неруда наскучить не может. Но, значит, может… Чёрт возьми, да ещё немного – и они все здесь по потолку ходить начнут. От этого набившего оскомину однообразия. Катрин сложила руки на коленях и внимательно посмотрела на Ванчицетти. Опять. Почему?  Всё повторяется…. Девушка смущенно отвела взгляд. Мужчина нахмурился и закусил губу. Но пальцы сами нашли струны, нежно и робко прошлись по ним… Как по тёплой коже любимой женщины… Так, как они могли бы касаться нежных ключиц… Кэт… Рафаэль прислушался… О чём они звенят,  эти тонкие лучики? Теперь Раф слышал (…и как он мог не замечать этого раньше?) – они стонут, они плачут о двадцатидвухлетней девочке Катрин, по какой-то совершенно глупой, совершенно невообразимой жестокой несправедливости  брошенной в эту кровавую бойню. Для Лейлы они своё отпели. Может быть, теперь они споют для Кэт?
Для неё хотелось чего-нибудь лёгкого, нежного, как крылья бабочки или туман над рекой. Ранним утром, когда солнце только встает… Но получилось…

Ты снимаешь вечернее платье,
Стоя лицом к стене.
Я вижу белые шрамы
На гладкой как бархат спине…
Где твои крылья?..

Он не хотел, честно. Он не хотел, чтобы эти тёмные глаза снова заблестели от непролитых слёз. Чтобы недовольно фыркнул Бурхард, и печально вздохнул Эрскин…. Чтобы Янек в каком-то трансе шептал – если Рафу не показалось – последние строчки…  Поэтому он сунул гитару Дику и неловко предложил:
- Спой ту… ну, помнишь… смешную… Про двух вампирш…
Дик, конечно, спел… Но весело никому не стало.  Общее дремотно-мрачное настроение последних дней захватило группу куда крепче и основательней, чем непрекращающиеся тропические дожди этого берега Пастасы.
Рафаэлю стало стыдно… Испортил ребятам развлечения.

Спать не хотелось. Всего десять вечера.  Да и всё труднее стало засыпать без виски или джина. Крепкая янтарная жидкость стала самым верным способом отдаться Морфею легко и безболезненно уже давно. Стала незримой стеной, защищающей  нервно-возбуждённое сознание  от кошмаров прошлого и, чего уж там, настоящего. Хорошо, что никто не догадывается, как в ужасе сжимается сердце  железного «Деда» Ванчицетти, как его ладони становятся влажными, липкими, леденеют, когда ему приходится убивать. Не важно – тёмную ли ведьму, оборотня, мага – транса… А какое право он на это имеет? Что дает ему власть судить, кому жить, а кому умереть? В гуще боя он не успевал подумать,  но потом – с какой-то маниакальной настойчивостью сознание подсовывало то одно, то другое мёртвое лицо…  Вот и сейчас…
Мягкое поскрипывание паркета в коридоре. Кто-то идёт.  Кажется, мимо. Или…  Пол больше не скрипит. Зато – робкий стук. Ни один из парней так бы не смог…
- Войдите. Не заперто.
- Можно? – из-за приоткрытой двери показалась тёмная головка… Катрин.
- Можно…
Кэт зашла…. Помявшись, остановилась посреди комнаты и посмотрела Рафаэлю в глаза. Тем же странным, затягивающим, непонятным взглядом, от которого Раф не мог оторваться… Сколько? Минуту? Вечность? Потом угольные ресницы устало сомкнулись, брови сдвинулись, обозначив скорбную складочку. Рафаэлю показалось, что девушка вот-вот заплачет, уронив на руки красивую голову под тяжестью густых, тёмных водопадов волос, не заплетённых сегодня в строгие косы….
Он подскочил и пододвинул табурет и пробормотал:
- Садитесь…, - от волнения снова переходя на «Вы», Раф почти насильно подтолкнул Кэт к табурету и усадил. – Что Вам… - с губ сорвался банальный вопрос… Но закончить его Рафаэль не смог.
- Я не знаю, зачем пришла, - горестно прошептала девушка. В ставших огромными, на пол-лица, глазах запылало страдание… и ещё что-то, что никак не удавалось разгадать. – Я не знаю, Рафаэль! Просто… Вы… ты… так пел, что я подумала… Нет. Не могу… Не могу этого сказать…
- Что сказать? – какие красивые, хрупкие, тонкие пальцы. Они подрагивают, выражая напряженное волнение хозяйки. Такие слабые… Сейчас… А может, и тогда… когда сжимают рукоять пистолета или атами… Спрятать бы их в своих больших ладонях. Только чтобы защитить от колючего мира. Ничего более. Потому что любить больше нельзя… Это невозможно. Им всё равно не выжить.
Но от вопроса пальцы нервно сомкнулись в кулак, девушка вскочила и замерла,  а потом… Ещё чуть-чуть, и она сбежит из комнаты, рассыпая за собой хрустальные осколки битой надежды… Но не успела. И уже бьётся в крепких объятиях, как маленький глупый мотылёк.
- Что сказать, девочка? 
- что… Что… Что люблю… тебя… - девушка прошептала эти слова очень тихо, сдавшись и зарываясь лицом в грудь. Потом испуганно охнула, предпринимая последнюю попытку вырваться,  и застыла. Как в ожидании удара.
Бедная девочка…. Кто же тебя так?
- И я … тебя…

Койка… Какая же она неудобная, оказывается… Он думал, что будет у неё первым… Так странно… Такая уж она была неловкая, неопытная… Эти руки… И очень удивился, когда понял, что это не так. Сколького же я ещё про тебя не знаю, Катрин Рэйли? Но ты дашь мне возможность узнать?
Потом она собрала с полу одежду. Оделась, не поднимая глаз.
-Останься… Пожалуйста…
Отчаянно замотала головой…
- Нет… Нет… Мне нужно… побыть одной.
- Я понимаю…Придешь завтра? Если всё будет нормально?

Она пришла и завтра, и послезавтра, и через два дня…. Оказалось, она любит мандарины и Рильке. А ещё – мечтает побывать во Франции… И вздрагивает, если Рафаэль касается её внезапно, когда она этого не ожидала. Нет, он не понимал… Она отдавалась неистово, но так безыскусно и неловко… Ив один из дней, кажется, пятый, когда Катрин утомлённо лежала, уткнувшись носом в его грудь, Рафаэль осмелился. Нежно убрал влажные волосы со лба и заглянул в агатово-мерцающие глаза.
- Кэт… Кто у тебя был… до меня?
И пожалел, что осмелился.  Она вздрогнула и отодвинулась. И отвернулась.
- Извини, я не должен был…
- Нет. Всё правильно. Ты имеешь правду знать. Но это страшно… - она сползла на самый краешек. Отчуждённая, далёкая, замкнутая. Холодная.
- Не рассказывай, если тебе тяжело вспоминать…, - Рафаэль потянулся и обнял девушку ха плечи. Чтобы согреть…
- Ты думаешь, я забываю об этом, когда молчу?... Нет, это всегда со мной…  Меня насиловали… Ты, наверно, уже догадался…
- Догадался… Кто? Колдуны? Демоны? – Раф непроизвольно сжал кулаки. И разжал. Это было давно. Теперь уже их не найти.
- Нет. Люди. Понимаешь?! Обычные люди! Не тёмные колдуны, не демоны,  не оборотни, а люди!... Давно, ещё во время Второй охоты на ведьм. Мне было всего восемнадцать, моя мать была ведьмой. Рэйли – не моя настоящая фамилия. Моё настоящее имя – Катрин Мельди. Слышал про нас?
Раф пораженно кивнул. Ещё бы не слышать. За зельями к Агнессе Мельди съезжались со всего Южного побережья. Но он слышал, что Агнесса с дочерью погибли в пожаре после захвата города. Значит, не погибли? Во всяком случае – дочь…
- Мама хотела передать семейное дело мне… Учила меня… Даже когда началась Эпоха, нас ещё долго не трогали. Мы думали, что всё ещё утрясётся, и мы сможем жить, как прежде. Но однажды… город сожгли. Ты знаешь, как это бывает. Маму убили сразу. Я сбежала. Но почти «выгорела». Представляешь, у меня не хватило бы тогда сил, даже чтобы свечку зажечь!... Я сбежала, я была очень-очень усталая… Мне было страшно, а вокруг всё горело… Столько … трупов! Я подумала, что одна жива осталась! Сколько блуждала, не помню… какие-то катакомбы… Там были живые люди. Я думала, помогут… А потом… Потом… - Катрин вздрогнула всем телом, всхлипнула. Раф сжал её покрепче…
- Схватили, связали, … насиловали… Били. Не кормили почти. У них самих почти ничего не было из еды. Через некоторое время уже не было ни стыдно, ни страшно. Только больно. Я совсем отупела от боли. Сбежала только потому, что они были ещё тупее. Напивались и забывали про меня. Ну, потом были отряды… Драться меня учила сама Ирэн Дэвидсон. Уж не знаю, почему она взялась мне помогать. Я была тогда почти сумасшедшая, чуть что – плакала. А она терпела как-то. Наверно, просто пожалела….
- Сколько времени они тебя…? – хрипло спросил Раф.
- Неделю… Так что ты у меня первый… Кому я поверила. Я не сразу поняла, что ты другой… Но ты так пел…
Рафаэль покрепче прижал к себе Кэт и больше в ту ночь не отпускал…

=================

Потом были бесконечные скитания по разным базам… В горах Итальянского полуострова, в джунглях Юго-Восточной Азии… То холодно так, что трескаются камни, то жарко и влажно, и не спасает даже разрешенное несмотря на строгую конспирацию  заклинание «морской бриз»… Какой, к чёрту, бриз! Тут хоть чуть-чуть посуше бы было… Дышать тяжело. Духота невозможная.
Но Рафаэль и Катрин мало обращали внимания на смену климата… Они отдавались своей любви… Целиком, без остатка, так, как могут любить лишь обречённые на смерть… Смерть шла за ними по пятам, но в своей слепоте они не замечали её холодного оскала…
Это было сумасшествие …
Они любили друг друга долгими ночами на грязных, старых матрасах баз… Однажды - на поляне во время празднования удачно проведенной операции… Совершенно не стыдясь, за кустами,  в высокой траве (Высшие силы! В этом мире ещё сохранилась, оказывается, совершенно обычная зелёная, живая трава! Без всяких «растяжек», «мышеловок» и «колючек»!), в тридцати шагах от остальных празднующих…. А парни из отряда запускали в воздух небольшие шарики магических фейерверков… И их разноцветные огоньки  бросали блики на влажную от пота кожу переплетённых тел…. И Кэт казалась от этого ещё соблазнительней, ещё желанней, будто облитая переливающейся радугой.
И даже – вот безумие! – в каком-то парке, нашпигованном  зондами «охранки», в кустах  - любили …. В тот день на нём была хорошая подделка  опознавателя Тёмного колдуна, а на ней – ведьмы – Изменяющейся…
Любили после операций… Даже провальных… И это было почти кощунственно - отдаваться друг другу, едва смыв с рук чужую кровь. Но иначе они не могли.
А у подножия Канадиен Нэшенел Тауэр, выстоявшей после взятия Торонто драконами Повелителя по какой-то совершенно непонятной причине,  Рафаэль, смущаясь, достал из кармана маленькую коробочку и сунул в руки удивленной Катрин.  Та открыла её… И не сразу сообразила, что значит вот эта тоненькая полосочка серебра на чёрном бархате… Колечко. Простенькое, с одним лишь выгравированным словом «Люблю»… А потом поняла. И задохнулась от нежности. От подступившего к горлу тёплого, ласкового комка. Рафаэль покраснел (чего и сам от себя не ожидал…) и сумел лишь пробормотать:
- Будешь моей…?
Она не смогла бы и этого… Только закивала, уткнувшись в широкую, надёжную грудь… Им не нужен был священник. Не нужны – свидетели и  банкет на сотню персон… И поздравления  - не нужны были. Просто они знали, что теперь  - отныне и навек, и в горе и в радости – они принадлежат друг другу. Как небо и земля…
Им было страшно, но они не знали и этого, греясь от огня свой несвоевременной страсти. Они долго искали, даже не зная, чего ищут. А теперь вдруг нашли. Можно ли их было за это винить?

Но то, что должно было произойти, в  конце концов случилось.
Операция – «экс».  Сейчас вообще большинство операций стало «эксами». Нападение на склады. Осложнялось тем, что группе приходилось действовать сразу на нескольких уровнях – крыше, этажах, и у входа не такого уж высокого (всего пятиэтажного) здания. Рафаэль нервничал. Приказ пришёл внезапно. Кроме того, в «эксе» должны были участвовать ещё де группы – и обе смешанные. И Ванчицетти просто не представлял, как его «парни»  сработаются с теми вот  гоблинами… Или, хуже того, оборотнями. Тем более. Совместных тренировок не предполагалось. На «своих», конечно, должны быть опознаватели – нашивки со стилизованным голубем на фоне трилистника, символом Сопротивления -  но что там в запарке углядишь?
Естественно, всё пошло наперекосяк. Рафаэль с высоты своего командного пункта – крыши,  лишь скрипел зубами, наблюдая, как ребята в сумерках наступающей ночи мечутся, пытаясь отличить «своих» оборотней от «чужих», пропускают удары и, теряя голову, бегут с поля боя. Ни о каком плане речи уже не шло. Лишь бы успели добраться до квадрата В-8, где их ждёт Янек, готовый к переносу на базу. Что успели унести, то и успели. Лишь бы живы остались. Пора сматываться. Рафаэль уже хотел было отдать приказ  об отступлении. Но внезапно бурное кипение боя захлестнуло почти пустую до этого крышу.  В вспышке переноса появилась Катрин с каким-то магом из другой группы (Вот же***! Я же ей говорил сидеть и не высовываться!), чёрный дым принёс Тёмных колдунов, площадку наводнили оборотни.
Ванчицетти и не заметил, как ринулся в самую гущу заварушки.
Затем были  механические – колоть, стрелять – оттеснить назад – огненный шар – увернуться – снова колоть – удар – заслонить – шаг назад – «чего под ногами путаешься?!» - - снова огненный шар – отпрыгнуть – трое Тёмных -  снизу кричат – не слышу! – пора заканчивать -  Кэти, куда лезешь? Вали отсюда, пока цела! – солоноватый привкус крови на губах – острая боль – песенка спета – небо над головой – тихо. Огромные звёзды, звон в ушах. Чьи-то ноги мельтешат, мешают видеть.  Испуганное лицо Кэт. Волосы выбились из кос,  чёрным ореолом окружают  лицо. Чёрные волосы на фоне тёмно-синего неба. Красиво. Дымка…
А потом его куда-то ведут… Ноги – ватные, в голове шумит от кровопотери. Ведёт Кэти. Да она с ума сошла – там же край крыши!
- Куда …ты меня…тащишь?
- К порталу, куда же ещё? Переставляй ноги!
- Там … обрыв! Я … боюсь… высоты…
- Я т-те дам! «Боюсь»! Шевелись! Уф, тяжёлый!
- Оставь… меня… уходи…
- Нет. Я слевитирую, внизу нас ждёт Янек! Забыл, что я умею летать?
- Да…, - совсем слабым, обморочным голосом ответил Рафаэль и навалился сильнее на плечо девушки.
- Эй, не смей терять сознание! Убью собственноручно!
- Не … убьёшь…, – через силу улыбнулся мужчина.
- Это почему это? – подозрительно вопросила Катрин, не забывая переставлять ноги… Шаг… Ещё шаг…. Тяжёлый, паразит! Хорошо … ох… немного осталось…
- Любишь…, - безвольно обвис Раф…
Как она тащила Рафаэля оставшиеся тридцать метров. Кэт помнила слабо. Никогда в жизни ей ещё не приходилось таскать на себе взрослого мужчину. Казалось, край крыши не приближается с каждым шагом, как это должно быть, а лишь отдаляется…. Она боялась не успеть. Знала, что Янек будет держать портал только семь минут, три из которых уже прошли… Ох, как тяжело… Четыре… Только бы успеть! … Пять… Ну, ещё чуть-чуть, а там полетим… Вот он, край. Которого так боится Раф. Высота – метров двадцать пять… То-то он так не хотел находиться на верхнем уровне…. Сказать кому – обхохочутся. Суровый командир Ванчицетти боится высоты…. Но Кэт никому не скажет… Это будет их маленькая тайна… Всё! Вот он – портал! И усталое лицо Ичи. Да, малыш, тебе тоже трудно – столько времени держать – я понимаю…

=====================

Партию регенератора задержали. На сколько – неизвестно… Просили «не отчаиваться и ждать»…. Бурхард-то подождёт. Со своим переломом руки. И Дик подождёт… В крайнем случае – останется хромым… А вот Рафаэль… В первый день он ещё приходил в себя. Совсем ненадолго. Улыбнулся Кэт и хотел что-то сказать… Но вырубился… На второй день он уже не узнавал окружающих. Не узнавал  вцепившуюся в его руку, судорожно, как тонущий – за последнюю соломинку, Катрин… На третий день Кэт стало казаться, что он вот-вот прекратит дышать… Она не плакала, нет. Но ребята боялись смотреть в её полубезумные, какие-то лихорадочные глаза. Два раза парням удалось заставить её поесть…. Это было в первый день. Она будто сознательно морила себя голодом. Или не хотела помнить ни про что, кроме того, что её Рафаэль…
Но на третий день, около полудня… В комнату с раненым ураганом влетел Янек. От шума Ванчицетти застонал… Кэт даже не обернулась, только нагнулась над мужчиной и принялась что-то ему тихонько нашёптывать, успокаивая. Янек не остановился на пороге, он подлетел к кровати и закричал:
- Кэт! Вот! Вот регенератор! Слышишь?! – и затряс ещё не понимающую ничего девушку за плёчо. Она подняла на него измученные, усталые глаза. Безжизненно спросила:
- Что?
- Кэти, да вот же! – мальчишка суетливо зашарил по карманам и выгреб три маленькие ампулы:
- Регенератор! Хватит ему столько? Ирвин отказался от своей доли, и Дик тоже. Сказали, если останется, тогда возьмут!
Но Катрин вряд ли слышала путаную речь парнишки. Как изголодавшийся вампир, она вцепилась в его ладонь и осторожно сгребла с неё маленькие стеклянные колбочки… Всхлипнула… Поставила две на столик рядом с койкой, а у оставшейся обломила горлышко… Трясущимися рукам принялась распутывать уже пропитавшуюся кровью повязку на груди Рафаэля… И вылила на рану лекарство. Целых три секунды ничего не происходило. А потом… Припухлость вокруг начала спадать, края – совершенно непостижимым образом – сошлись. И через мгновение остался только розовый рубец. На месте почти смертельного ранения. Раф заворочался и застонал, потревожив ещё не залеченную  переломанную ключицу…. Кэт вскрикнула и торопливо сломала вторую ампулу. Но теперь она действовала осторожней. Две капли – на перелом… Ещё пара – на вспоротую руку. Капелька – на ссадину у виска. Как же ты выжил, любовь моя? Целых три дня… Какой ты сильный… Спасибо тебе! Но теперь всё будет хорошо… Вот, остальное оставим парням, ведь ты не против? Они отдали всё, но ведь этого тебе вполне хватит?... Рафаэль…
Будто в ответ на мысли, мужчина что-то забормотал, приходя в себя. И открыл, наконец,  запавшие, обнесённые синью глаза. Такие угольно-чёрные на бледном до прозрачности, похудевшем лице:
- Кэти… - непослушный язык ещё пока еле ворочается… Но уже можно сесть. И обнять зарыдавшую горько и жалобно девушку. – Ну, тихо, тихо, котёнок… Всё же хорошо…
- Рафаэль… Рафаэль… Ты… живой… Никогда… так … никогда не делай… - всё, слова закончились. Остались только мучительные, тяжёлые слёзы – за все те дни, когда Катрин не могла пролить ни слезинки… Когда она думала, что умрёт вместе с любимым… Когда для неё прекратило существовать всё, кроме одного единственного человека на узкой койке в маленькой тёмной комнатке базы…
Ичи постоял у кровати. Подумал… Аккуратно взял оставшееся лекарство и на цыпочках вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Этим двоим вряд ли нужны свидетели.

Отредактировано Агни (2007-12-17 09:25:08)